В этот день «обломался», как здесь говорят, комбайн Головко Анатолия. Возле него мы и задержались с Василием Николаевичем допоздна. Здесь во время ремонта я и рассказал ребятам, что жил когда‑то в Придорожной и знаю Владислава Бондаря.

Он выглянул из‑за большого колеса комбайна, присмотрелся ко мне, немного озадаченный и растерянный.

— Помню, жили беженцы у Стебликив. Помню, шо была девочка взрослая уже и два пацана…

Мы с ним стаАи вспоминать события, общих знакомых: Федьку Чуян «а, Толика Шарко, Ваську Донцова, что за МТФ у сепаратной жил. Кто уехал, кто погиб, кто умер уже. А многие работают в колхозе. Механизаторами, животноводами.

В наш разговор вклинивались и другие. Под этот необычный взволнованный разговор спорилась работа.

Поломка была серьезная, рассыпался подшипник в узле передачи скорости переднего моста. Ремонтировать можно только на месте, в поле, иначе можно разворотить весь мост.

Поддомкратили, сняли колеса, вытащили полуоси. Сначала работали вчетвером: два брата Головко — старший и младший, Николай Семеняка, сын того самого Семеняки, который ухаживал за моей сестрой, молчаливый расторопный мужчина, первый мой знакомый в день приезда. И Вячеслав Бондарь. Потом, в конце уже, подключился энергичный и сильный, как вулкан, Толбачик, Николай Пелюх. Помогали и шоферы, что работают на отвозке зерна. И я распиливал дубовую доску на подкладки под домкраты.

— 1..К нему тянутся люди, — сказал мне Василий Николаевич, увидев целую бригаду добровольных помощников возле Анатолия Федоровича Головко. — И шоферы просятся к нему на отвозку зерна. Даже Андрей Фелер, что отвозит полову, — кстати, отлично работает! — каждую минуту свободного времени крутится возле него. Притягательный человек…

Действительно, я это испытал на себе и могу подтвердить. Всю вторую половину дня до позднего вечера (с утра я писал) я пропадал в поле в этом звене. Жара, пылища и бесконечная ходьба по загонке туда — сюда — а уходить не хотелось. Хотелось увидеть и понять что‑то завораживающее в работе этих людей. Даже во время ремонта.

Немногословно, без препирательств, слаженно, дружно они снимали деталь за деталью, узел за узлом, пока не добрались до главного, где поломка. Сотни движений и большинство из них с усилием. Я не раз ловил себя на мысли — откуда у них столько энергии?

Приезжают и уезжают на мотоцикле руководители машинного двора — Николай Иванович Волик и Иван Алексеевич Раков. Механик Николай Иванович Кужильный. «Что надо?» — спрашивают. Привозят нужные детали.

Поломка эта случилась на поле, где косили задетый градом клин. Пшеницу побило, положило. Пробовали КИРом взять, не получилось — рушится колос, зерно остается на земле. Решили комбайнами. Надо убрать хлеб, пока погода. А стебель сырой, полегший, забивает агрегат, требуется предельное напряжение не только людей, но и машин. А машина старенькая — девятую страду на ней работает Анатолий Федорович, и она не выдержала.

До десяти часов вечера ремонтировали. Потом переоборудовали все комбайны звена под подборщики и на подборке валков еще на соседнем поле работали до трех

часов ночи. «Наигрались, — как выразился Анатолий Федорович, — до отказа».

— Хоть бы вагончик какой организовали, — заметил он тогда секретарю парткома. — Ото б закончили работу, упали, поспали трохи и снова в загонку. А то пока доберешься до дому, потом утром снова сюда…

— Да вот, — роняет задумчиво Василий Николаевич, — не развернулись, животноводы забрали все вагончики.

Анатолий Федорович молчит. Я думаю: «Неужели действительно нельзя организовать им отдых? Солидный такой колхоз, до четырех миллионов прибыли в год!..»

На майском Пленуме ЦК КПСС, принявшем Продовольственную программу, обращалось внимание руководителей на культурно — бытовое обеспечение сельскохозяйственных работ. Особенно в период уборки.

Придорожная в трех километрах от отделения. Но все равно, когда человек уставший, после 20–часовой работы ему каждая минута дорога. А надо заводить мотоцикл или мотороллер, а он тоже может забарахлить, — ехать домой, дома тревожить семью, потом утром раньше вставать, собираться, добираться…

Я внимательно ознакомился с «Анализом хозяйственно — финансовой деятельности колхоза за 1981 год». В этом анализе есть одна интересная статья. Она называется «Отчисления в оонд соцобеспечения и на культурно — бытовые мероприятия». По плану на 1981 год предусматривалось использовать на эти цели почти 29 процентов от суммы чистого дохода. Это порядка 760 тысяч рублей. Использовано 678. Недоиспользовано 82. Недоиспользование говорит о том, что будто бы с вопросом культурно — бытовых мероприятий все в порядке: даже деньги некуда девать. Однако это не так.

В недалеком прошлом колхоз имени Калинина был отстающим. С приходом нового председателя дело поправилось. Три последних года десятой пятилетки коллектив завоевывал переходящее Красное знамя Совета Министров и ВЦСПС. Но, судя по показателям первого года одиннадцатой пятилетки (1981), наблюдался некоторый спад. Например, план по выпуску продукции растениеводства в 1981 году не выполнен, урожайность по целому ряду культур снизилась, уменьшились среднесуточные привесы скота. Эго наводит на мысль: наверно, в какой‑то степени сказалась недостаточная забота о людях. Наверняка сказалась.

Когда анализируешь положение дел в колхозе, то складывается сложное и несколько противоречивое впечатление. Колхоз похож, говоря образно, на хорошего спортсмена, сделавшего на дистанции самонадеянный красивый рывок, не рассчитав всех сил. Устремившись вперед, здесь забыли о значении тылов. А прогрессивные устремления, как бы высоки они ни были, без опоры на достигнутое остаются во многом благими намерениями.

Здесь единственный пока в стране комплекс индустриальной безотходной технологии уборки зерновых культур. Хорошо! Посмотреть на комплекс едут со всей страны. Он действительно впечатляет. Без преувеличения могу сказать, когда я увидел это сооружение, мне показалось, что я попал в будущее сельскохозяйственного производства.

На крытой широкой площадке — вороха измельченной массы. Масса подается в приемный барабан, где дополнительно измельчается, затем попадает на длинные транспортеры с решетчатым низом. Снизу через эти решетки подается восходящим потоком теплый воздух, который подсушивает массу. Транспортеры доставляют ее к комбайнам, которые установлены в конце. Там обмолачивается и рассортировывается — зерно в одну сторону, полова задувается в огромный крытый амбар — половосборник; солома — в скирду между двумя передвижными стенками высотой с четырехэтажный дом. Предельно прост и к тому же нагляден весь производственный цикл. Остается добавить только — задача полевого комбайна скосить, произвести первичное измельчение массы и задуть эту массу в специальные тележки, на которых ее и подвезут к перерабатывающему комплексу.

В основу идеи этого комплекса заложен давний народный способ обмолота хлеба на токах, где его доводили до кондиции. Мне лично видится в этом комплексе прообраз будущей индустриальной уборки хлеба. Но… Когда смотришь на это великолепное в условиях сельского хозяйства сооружение, думаешь о том, что ток в отделении до сих пор грунтовый, не заасфальтированный, что там еще много ручного труда, что зерноочиститель не успевает пропускать хлеб и око/ э него простаивают груженые машины. Наконец, вспомнишь о том, что механизаторы в поле обедают стоя или сидя в неудобной позе на земле, а душе — вая в антисанитарном состоянии, и невольно настраиваешься несколько скептически.

Любому ясно, что этот комплекс обошелся колхозу в копеечку. И чувствуется — увлеклись прогрессом. Может быть, даже излишне на фоне тех недоработок в культурно — бытовом отношении. Другими словами, технический прогресс здесь несколько затмил главную заповедь — заботу о людях. И результат налицо — первый год одиннадцатой пятилетки дал снижение показателей.