ВЕЧЕР Прижались деревья ближе: Ушастыми ветками внемлют, Как ветер порывистый лижет Измокшую черную землю. Ресницы печальных огней, Шаги на улицах глуше. Качается блеск фонарей В глубоких и темных лужах. И становятся странно близки В дождливый и пасмурный вечер Все песни великой тоски, Ничтожной тоски человечьей! Июнь 1943 НОЧЬ НА 17 ИЮЛЯ Ночь, и снова сомненье, А сердце и так устало… Вели большие ступени Сверху и до подвала… Шли со спокойным взглядом. Руку сжимала рука… А позади и рядом Агенты из Чека. Даже казался глуше Голос, отдавший приказ. Нужно уметь так слушать, Не опуская глаз! Перекрестилась дочь, И на момент тишина. Только темнее ночь В темном провале окна. Только бледнее лица, Только сорвалось: «Верьте!» Нужно уметь молиться Так на пороге смерти! Даже приказный лист Вдруг растоптала нога, Даже в углу чекист Крепче зажал наган. Но не безгрешность глаз И не их ясность тоже Строгий из штаба приказ Переменить не может… Первый нажал курок… Выстрел. Еще и еще! В сердце, навылет, в висок, В бледность смертельную щек. Рвется последняя нить! Кроткий молящий взор. «Молишь, так можно добить», К полу прижав, в упор! Жмется к стеклу рассвет, Лампы тусклей горят… За ночь не стало… Нет Больше в России Царя! Июль 1943 Я БОЛЬНА[34] Ветер ворвался свежий, Раздулась шторка окна, А может быть, просто я брежу… Я больна, я очень больна… Лампа светит так ярко, Что смотреть становится больно! Мне очень душно и жарко… Закрываю глаза невольно! Я была счастлива тоже… На гроб похожа кровать… Прости меня, грешную, Боже! Я так не хочу умирать! Октябрь 1943 ВСЕВОЛОД ИВАНОВ
ПОЭМА ЕДЫ …Ели прекрасное мясо и сладким винам утешались… Гомер Не скоро ели предки наши, Не скоро двигались кругом. Ковши, серебряные чаши, С кипящим пивом и винам. Пушкин Посвящение Веревкой крепкой к мачте повит, И ненавидя, и любя, Следи, как моря бездны кроет Бег громозвучный корабля. Мимо пленительного плена Беги, премудрый Одиссей, Да не прельстит тебя Сирена Жемчужной прелестью своей. Как полумертвая Европа, Лети на парусном быке Туда, где скорбна Пенелопа За ткацким станом вдалеке. И катится слеза, быть может, На белизну хламид и стол. Там ждет тебя простое ложе И изобильно-пышный стол. Июль 1921 Владивосток I Найдете высокую тему — С высокой темой беда! Давайте напишем поэму, Которой тема — еда. Не все набирать нам двадцатым — Для мелких дел нужен петит; Пасется Пегас некрылатым, Рождает любовь — аппетит. Итак, плодотворней усилья, Столы содвигайте в ряды… Забыв про духовные крылья, Восславим мы эру еды. II Фон — скрипок ликующий танец, Мелодий извивный полет. Роскошней пылает румянец, Жующий прилежнее рот. В Эдеме под ангелов пенье Огнем наливались плоды, И ты — меценат вдохновенья, Прекрасное царство еды! Покойтесь, ненужные ноги, Гори, любопытство, огнем! Мы этого царства чертоги На креслах сидя обойдем. III Смотрите — вид первого дома: Огромен, тяжел и нелеп. Чернеет черней чернозема Основа и двигатель — хлеб. Забудьте про снежность тарелки, Смотрите — пред вами поля, Где колоса желтые стрелки Без тлена рождает земля. Огонь съединяет с ней воду — Основу могучих стихий. Поймите, какую породу Наш пьяница пекарь месил! IV О, сколько гармонии в жизни: Блеск солнца над тишью полей. Почувствуй, возьми его, выжми И в тонкие рюмки налей. Пусть светлая водка кристаллом Сверкнет за пределом стекла… Эй, кто там бормочет, что Дьявол Ее настоял корнем зла? Чиста, безупречна, как слезы, Как сердца любовный пожар, Как весны, как розы, как грезы — Поэтов ходовый товар. вернуться Предсмертное стихотворение поэтессы, положенное на музыку композитором Н. Н. Иваницким. |
