ЕЛЕНА ДАЛЬ ПИСЬМО ИЗ АФРИКИ Из Африки письмо я получила. Знакомый почерк — юношеских лет Подруга пишет: «С царственного Нила Я запоздалый шлю тебе привет! Я — замужем. Живу неплохо с мужем. Четвертый год — в тропической жаре! Но ничего, здоровы и не тужим — Не вреден климат нашей детворе. Детишек двое — крепыши! Людмиле Четвертый год, а Игорю шестой… Ах, где мы только с ними ни бродили, Пока попали в уголок живой! И я учу их языку родному И говорю, что мы в гостях пока, Что мы вернемся к берегу иному, Где льется Волга, русская река, Что в ней купаться можно без опаски — Что крокодилов не бывало в ней. И, раскрывая удивленно глазки, Внимают дети повести моей. Отец в отъезде — новую дорогу Проводит там, где бродит только зверь; А я в детей вливаю понемногу То, что зовется русскостью теперь. Лишь одного растолковать не в силах, И ребятишкам не понять вовек, Что с ноября, когда у нас так мило, Уже Россию покрывает снег… Не видев снега, с сахарною пудрой Наивно дети путают его, Поэтому Людмиле златокудрой Все сахарное снится Рождество! Все русское для них я собираю — По капелькам, по крошечкам коплю! Я их сердца верну родному краю — Моей стране, которую люблю! Теперь — прощай! Подружкам — по поклону, Целую всех, как целовала встарь. Пожалуйста, пришли ты мне икону Спасителя, а детворе — букварь…» Я плакала, письмо читая. Ожил Весь мир души, и пела тишина: «Мы — слабые, мы — женщины, но все же России не изменит ни одна!» ВТОРОЙ РОДИНЕ Путь изгнанья мне судьбой отмерен, Но скажите, в чем моя вина, Что отец мой Родине был верен, Что я свято прошлому верна? Пал отец мой, воин государев, Распростерлась надо мною мгла — В отблесках неугасимых зарев Сколько лет сироткой я жила! Русской бури путь зловещ и долог, Но меня, как тысячи других, Ты, Харбин, родной земли осколок, Защитил, укрыл от вихрей злых. Ничего родного не лишая, Ты меня, ребенка, приютил, И росла я, выросла большая, Набралась необходимых сил. За годиной пронеслась година — Мирный труд, покой и благодать… В Харбине я вырастила сына, В Харбине похоронила мать. И теперь ни от кого не скрою, Милым городом покорена, Что мне стала Родиной второю Приютившая меня страна. Двадцать лет живу я русским бытом, Ту же душу русскую ношу, И на языке непозабытом Говорю и вот — стихи пишу. И в родном, в своем любимом храме, В теплом блеске золотых огней Я ведь так же плачу, как о маме, О России — мачехе моей! МОЕМУ ВЕЧЕРУ
Я шла над рекою. В оранжевых красках заката Была теплота наступающей ранней весны, И мне показалось, что этот же вечер когда-то Уже пролетал надо мной на крылах тишины. Вот именно так же влюбленное сердце томилось, И так же пылал лучезарный вечерний закат… Куда это скрылось? Откуда опять возвратилось? Угасшие грезы зачем мою память томят? Когда это было? С каким позабытым закатом Сроднил меня вечер и снежная эта река? Не в юности ль только желанье бывает крылатым, А нежность, как птица, как смелая птица, — легка. Теперь же все это лишь горько, язвительно дразнит, Усталая, ноет тоской истомленная грудь, И все-таки, Боже, ужели не радостный праздник Былым, позабытым свободно и вольно вздохнуть? Спасибо, мой вечер, за отблеск былого, за пламя В его отраженьи, овеявшем эту зарю, — За нежно ожившую и зазвучавшую память Тебя я стихами отблагодарю. СТАРЫЙ ЗВОНАРЬ — Эй, посылай на смену. Старый звонарь отзвонил! В. Короленко Много на сердце таилось печального — Близких обида, и слезы, и гнев, В эту чудесную ночку пасхальную Все заслонил колокольный напев. Тронула щеки слеза подневольная — С горьким покончено… горькое — сон!.. Сердцем его стала песнь колокольная — Радость, любовь, умиление — звон. Душу родило какую-то новую В этот прекрасный торжественный час… Счеты покончив с дорогой терновою, Он христиански с любовью погас. ФАИНА ДМИТРИЕВА ГОЛУБЫЕ ДОРОГИ Бродить по голубым дорогам, Затерянным в лесных кустах, С душой, наполненной восторгом, С улыбкой детской на устах. Жизнь принимать, как дар от Бога, Забыть о муках и о зле, Не помнить о своих тревогах, Прижавшись ласково к скале. На сером камне высечь имя, Которое в душе звенит, Губами, от жары сухими, Коснуться каменных ланит. И вновь идти по косогорам, Чтоб с высоты увидеть синь Сбегающих к речным просторам Темнеющих вдали пустынь. И так стоять в закатном свете, Светиться радостью самой, Пока прохладный горный ветер Не позовет: «Пора домой!» |
