«Больше года не слышал пули…» Больше года не слышал пули. Не летал, не встречал друзей; Вы жар-птицею впорхнули В пустоту раскаленных дней. Тридцать суток был болен Вами — Ни задуматься, ни писать. Только в памяти вечерами Целовал Вашу медную прядь. Ворожил из бетонных будней Суховатый и странный рот, Но теперь, вместо сладких лютней, Завывает о страсти фокстрот. И не медленная мандолина, Над подстриженным парком паря, Колыхает края кринолина В круге розового фонаря! «Ты вся — как терпкое вино…»
Ты вся — как терпкое вино, Твои движения крылаты, И странно: крыльев не дано Плечам, по-девичьи покатым. Ты вся — стремленье, вся — полет, Ты — Никэ на носу триремы, И мчится складок хоровод, Как ритм любимейшей поэмы. В твоих порхающих шагах, В точеном, легком, нежном теле, Отважно-ласковых руках Былые весны мне запели, И я хочу лететь с тобой, Не озираясь на преграды, Единоборствуя с судьбой За долгожданные награды! ПЕСНЯ О КАМНЕ I Камень суров и спокоен, Неповоротлив на вид, Но приглядитесь: он строен, Сколько свершений таит! Камень в кольце королевы. Камень измолот — в пыли, В каменном панцире чрево Пламенно-жидкой земли. Жизни прообраз — в кристалле: Творческий в гранях расчет; В форме, застывшей в начале, Радужно камень цветет. Но бирюза, изумруды, Слишком истерты толпой: Взглянем на мощные груды, Спящие в толще земной. II Пращур косматый и древний В гари пещерных костров Камнем обтесывал кремни Для боевых топоров. Выточил острые стрелы, Тверже, чем мамонтов клык: Ими, упорный и смелый, Бил ледниковых владык. Бросив кремневые сверла, Гнал табуны средь степей — Выпить горстями из горла Кровь захрапевших коней. Шили сутулые дети Жилами в рыбьей игле, Жар сохраняя столетья В крытой костями золе. III Вертится шар… Подо льдами Жарче дохнули моря; Первый божественный пламень Плиты лизнул алтаря. В реве стихий — перемены: Требуют жертвенных мук; В рощах дубовых дольмены Грубо смыкаются в круг. Возле курганов отчизны Плоские идолы баб Видели скифские тризны, Падал заколотый раб. Липкою кровью согретый, Камень родил колдовство: В каждом кристалле — приметы, В каждой скале — божество. IV Ярче забрезжили боги, Тверже их воля велит: Храмы им нужны, чертоги, Серый и красный гранит. Циркулем скалы обмерив, Полировали песком; В зное застывшие звери Сжали Египет кольцом. Ходом пробитый песчаник — Мумиям верный приют; Царь пышносвитный и данник В охре на стенах живут. Солнца законы суровы В иероглифных строках: Камень, израненный словом. Слово лелеет в веках. V В царствах низовий Евфрата — Клином заостренный знак; Бык пятиногий, крылатый Серый дробит известняк. Мысль улетала все выше, Звездный исчислен полет, Строит ступенчато крыши Чернобородый народ. Ведомы злобные силы Бесов пустынь и чумы, Но амулеты — бериллы Щит пробив ангелов тьмы. На плитняке, в барельефах, Шествуют важно вожди: Круглые мышцы в доспехах С камня не смоют дожди. VI Вот в белый мрамор Пароса Звонко внедрилась кирка: На корабле остроносом Камень белей молока. В мраморе — мир задремавший, Сонм олимпийских богов; Каменщик, гением ставший, Их разбудил из оков. Знаем недаром преданье, Будто бы камень ожил: В статую страстною дланью Мастер дыханье вложил. В тихих триклиниях — гермы. Лики уснувших отцов; Стройные храмы и термы Мрамором славят творцов. |
