КАК НА РОССИЮ НЕПОХОЖЕ Объятый дымкою лиловой, Гор убегает караван. Над ним — серебряноголовый Прекрасный витязь Фудзи-сан. И дышит все вокруг покоем, Прозрачен воздух, как слюда! А рядом с грохотом и воем Летят, грохочут поезда. И в небесах гудит пропеллер, Но нежно женщины страны Поют теперь, как прежде пели, Святые песни старины. И опускают томно вежды, И улыбаются легко, И красочные их одежды Благоухают далеко. На мотыльков они похожи, На экзотичные цветы, И возле них так странно ожил Певучий, сладкий мир мечты! И как хорош поклон их чинный, Привет улыбок золотых, Когда спокойные мужчины Проходят гордо мимо них. Спокойствие и сила веет Из глаз мужских, упорных глаз… Значенья полный, тяжелеет Насыщенный вечерний час. И месяц встал над тучей хмурой, Примчавшейся издалека, И точно в лепестках сакуры — Вся в блесках близкая река… И парк ночною жизнью ожил, Полночный час легко вошел… Как на Россию непохоже, Но как чудесно хорошо! ТЕНЬ Весь выцветший, весь выгоревший. В этот Весенний день на призрака похож, На призрака, что перманентно вхож К избравшим отвращение, как метод, Как линию, — наикратчайший путь Ухода из действительности, — тело Он просквозил в кипевшую толпу, И та от тени этой потускнела. Он рифмовал, как школьник. Исключенья Из правил позабытого значенья, И, как через бумагу транспарант, — Костяк его сквозил сквозь призрак тела, И над толпой затихшей шелестело Пугливое: российский эмигрант. ВАСИЛИЙ ОБУХОВ «Ты не Синей Звездой родилась…» Ты не Синей Звездой родилась И не синим огнем горишь — Я не знаю, какая сила Придает тебе цвет зари. Лучезарное имя Stella — Лучезарнее не найти — Воссияло во мне, пропело, Ослепило меня в пути. И куда пойду, ослепленный, Затеряюсь в каких местах, И беспомощный, и влюбленный В неподатливые уста И в томительные колени, Так пьянящие влажный взор, Будто солнце играет в пене И волне глубоких озер. Ах, зачем рубиновый пламень Ослепил мне мои глаза, И теперь не лицо, не длани, А душа в золотых слезах. «He могу ни плакать, ни молиться…»
He могу ни плакать, ни молиться В это утро, ясное, как ты, — Ты паришь rte дальнею орлицей, А на крыльях нежно-золотых. Не цвели еще, еще не рдели По садам багряные цветы, И моей неслышимой свирели Льются трели, ясны и просты. В вышине — ты словно голубая, Только крылья в золоте чуть-чуть — Я к тебе, далекая, родная, Прикоснуться даже не хочу. Лейтесь, лейтесь утренние трели, В это утро ясен я и прост — Я таким певучим менестрелем Даже в детстве не был и не рос. Это утро, этот воздух чистый, И вокруг — невиданная ширь… В небе милом стелются лучистых Два крыла лазоревой души. «И Пушкин был влюблен в одну звезду…» И Пушкин был влюблен в одну звезду… Когда волна дробила крымский берег, Следил он «облаков летучую гряду» И думал о слепительной Венере. С прошедшим настоящее роднит В блестящих строфах мерное дыханье, И мы о нем в отторгнутые дни Торжественно храним воспоминанье. Грядущее так пламенно горит… Да воспоет великий мэтр в грядущем Лучи твоей рубиновой зари Пером нержавым, мощным и цветущим. «О гравий дорожек хрустит башмачок…» О гравий дорожек хрустит башмачок… Хрустящим таким и волшебным он не был, Когда, у другой ощущая плечо, Поглядывал я в равнодушное небо. Двенадцать ступеней… Под ними — вода. В воде от деревьев колеблются тени… Как будто желанье мое угадав, Нас подняли наверх двенадцать ступеней. В оправе ресниц драгоценный берилл Своими опять поцелую глазами, Вот здесь, у беседки, у белых перил, Где ветер вздохнул, задохнулся и замер. И в этой прохладе, над этой водой. Где сердце смеется от счастья и света, Все кажется вдруг золотой-золотой Страницей из томика милого Фета. |