«Над озером — белые голуби…» Над озером — белые голуби, А в небе — фрегатная снасть… Я знаю, ты многое отдал бы, Чтоб в нашу страну попасть. И я отдала бы тоже Озерную эту тишь, Чтоб видеть желтую кожу И цепь ободранных рикш!.. 1932 ПИСЬМО МАТЕРИ Опять в печали сердце сжалось, Опять волнует близкий май, Но я такою же осталась И родиной зову Китай!.. Опять весна, моя родная!.. Но не тоскуй, не жди, не плачь, Ведь я уже не вспоминаю Начало наших неудач. Года летят, как камни с кручи. Нельзя за ними уследить… И может быть, намного лучше, Что суждено разлуке быть… Как хорошо вдруг стать здоровой, Писать поэмы на лету!.. Но я опять уже готова Тоскливо кашлять в темноту. Здесь горы, словно тень Урала, — Где детства светлая печать. Я там когда-то умирала И… умираю здесь опять. Но только здесь чужие лица, Чужой восход, чужой закат… Зажму глаза и вижу: птицы С крылами синими летят. Летят стрелою птицы эти Туда, где древняя страна, Туда, где в складках многолетья Косая Азия видна. Мир и привет вам, мысли-птицы, Без вас бы было тяжелей, А здесь горячий свет ложится На замки принцев и царей. И каждый вечер, засыпая, В спокойных горбах Пиреней, Я нежно, нежно вспоминаю Тебя, и брата, и друзей… Как все прошло, как все далеко, Зачем такой излом в пути? И тропы к Дальнему Востоку Не так легко теперь найти… И ты, я знаю, твердо знаю, Наверно, плачешь обо мне, А я уже не вспоминаю Начало страшных, черных дней. Про эту боль и эту жалость И ты совсем не вспоминай… Ведь я такою же осталась И родиной зову Китай. ШЕПОТОМ Впереди прекрасное видно, По чужим ступаю следам… Пусть ударят — мне не обидно. Предадут пусть — я не предам. Не святая я и не лучше Тех, кто в жизни ведал беду; Видно, просто сквозь тьму и тучи Я узнала свою звезду. Это — чудо случилось со мною… Безголосой долго жила, Вдруг услышала за спиною Шелест маленького крыла. И второе скоро явилось… Невысок был мой первый взлет, Но незримая дверь открылась В близкий, тихий небесный свод! Пусть мой голос нестройно ломок, Пусть я песню только шепчу, — Не орлица ведь я — воробьенок, — Все же чувствую, что лечу! И откуда такое благо Мне, невзрачной, слабой, простой? Пролился дождем на бумагу Весь восторженный шепот мой. ЛИДИЯ ХАИНДРОВА
«Смятенная душа не знает слез…» Лидия Хаиндрова Смятенная душа не знает слез, Пощады нет тому, кто раз смирился. Но эта ночь полна таких угроз, Что ангел вздрогнул и ко мне явился. Благословляя огненным крестом, Вошел в мой всеми позабытый дом. 1936 ГОРСТЬ ЗЕМЛИ Каким был тусклым круглый лик луны И как в углу смеялся желтый Будда, Когда пришелец из моей страны На память горсть земли принес оттуда! На память о борьбе добра и зла — Напоминанье горькое оттуда… Дрожит рука — не развязать узла! Смеется надо мною желтый Будда. Пылающим костром была страна… Без сна лежу. Как больно слезы ранят! Опять с тобою мы лежим без сна, Моя сестра, всепомнящая память. В последний раз мы встретились с тобой. Передо мною горсть земли оттуда… И мы смеяться будем над судьбой, Как ты теперь смеешься, желтый Будда. 1936 «Далеко покинутая родина…» Далеко покинутая родина С бесконечной шириной степей. Много верст с тоской-подругой пройдено, Верст, рожденных смутой наших дней. Мы идем дорогой темной, суженной По еще непройденным тропам, Ночь покинул день — веселый суженый, Ночь поет торжественный тропарь. В небе пролил кто-то краску синюю, Неизвестный, дерзкий и шальной. Тихо над бездонною пустынею — Ночь спустила плотный полог свой. И сейчас не спит, как страж разбуженный, Месяц острый в синеватой мгле. Видно, счастье мною не заслужено, Или счастья нету на земле. |
