Он остановился на светофоре в Ороно, а потом свернул на шоссе № 2, в сторону Бангора и Ладлоу.

Его план включал в себя Роули — та его часть, которую он хоть как-то понимал. Но что ему делать, если он все-таки сумеет оторваться от полицейских, а Роули уже уйдет из кабинета?

Этого Тэд не знал.

Что ему делать, если Роули будет на месте, но не захочет ему помочь?

Этого он тоже не знал.

Эти мосты я сожгу, когда и если до них доберусь.

И это будет довольно скоро.

Он уже проезжал мимо «Голдса», длинного здания, похожего на трубу из алюминиевых секций и выкрашенного в исключительно неприятный для глаза оттенок цвета морской волны. На прилегающей территории располагалась стоянка для старых, сданных в утиль автомобилей. Их лобовые стекла блестели белыми искрами в белесом солнечном свете. Суббота перевалила за полдень — сейчас было, наверное, минут двадцать первого. Лиз и ее темный похититель уже должны выехать в Касл-Рок. В самом здании наверняка сидел кто-то из продавцов, чтобы механики, работающие на выходных, могли прикупить нужные им детали, но можно было надеяться, что сама свалка будет безлюдной. Тэд рассудил, что среди двадцати тысяч автомобилей разной степени изношенности, небрежно расставленных неровными рядами, он сможет спрятать свой «субурбан»… причем его надо именно спрятать. Широкий, коробкообразный, серый с ярко-красными боками, он торчал, как воспаленный большой палец.

Впереди показался знак «ВНИМАНИЕ! ШКОЛЬНАЯ ЗОНА!». Тэда как будто ударило током. Сейчас или никогда.

Он взглянул в зеркало заднего вида и увидел, что «плимут» по-прежнему держится в двух корпусах позади. Не самый лучший расклад, но лучше, возможно, все равно не будет. В остальном придется положиться на удачу и фактор внезапности. Полицейские не ожидают, что он попытается оторваться; да и зачем бы ему отрываться? На мгновение он подумал, что, может, и правда не стоит. Допустим, он сейчас остановится на обочине. Они остановятся тоже, и Харрисон выйдет и спросит, что случилось, а Тэд ответит: Много всего случилось. Старк захватил мою семью. Воробьи снова летают.

Тэд, он говорит, что убил тех двоих, которые следили за домом. Не знаю, как он это сделал, но он говорит, что убил… и я… я ему верю.

Тэд тоже верил. В том-то и весь ужас. Поэтому он и не может просто остановиться и попросить помощи. Если он попытается сделать что-то подобное, Старк об этом узнает. Тэд не думал, что Старк способен читать его мысли, во всяком случае, так, как это делают инопланетные пришельцы в комиксах и научно-фантастических фильмах, но он может «настроиться на волну» Тэда… и почувствовать, что тот задумал. Возможно, Тэду удастся приготовить для Джорджа маленький сюрприз — если сумеет прояснить свои мысли по поводу этих чертовых птиц, — но пока что он собирался играть по сценарию.

Если получится.

Он уже подъезжал к перекрестку, где движение без остановки запрещено. Как обычно, здесь было весьма оживленно; из года в год на этом пересечении улиц постоянно случались аварии, в основном из-за того, что некоторые особо одаренные личности просто не понимали, что на перекрестках с четырьмя стоп-знаками все должны ехать по очереди, а не переть напролом. За каждой аварией следовал поток гневных писем, по большей части — от обеспокоенных родителей, с требованием установить на перекрестке светофор, и каждый раз городские власти Веази отвечали, что вопрос о светофоре «находится на рассмотрении»… после чего о нем благополучно забывали до следующего происшествия.

Тэд встал в ряд машин, движущихся на юг, взглянул в зеркало заднего вида, убедился, что «плимут» по-прежнему держится сзади, отставая на два автомобильных корпуса, и принялся следить за сложным ритуалом проезда перекрестка: моя очередь ехать, твоя очередь ехать, спасибо, пожалуйста. Он увидел, как машина, набитая дамочками с синими волосами, чуть не врезалась в «датсун-зед» с молодой парой; увидел, как девушка в «зеде» сделала гневный жест в сторону синеволосых дамочек; увидел, что он сам пересечет перекресток с севера на юг как раз перед тем, как длинная молочная цистерна перечет его с востока на запад. Очень удачно.

Машина, стоявшая перед ним, проехала перекресток. Следующей была очередь Тэда. В животе снова кольнуло, словно в него ткнули проводом под напряжением. Тэд в последний раз глянул в зеркало. Харрисон и Манчестер по-прежнему были в двух корпусах позади.

Две машины проехали перекресток прямо перед ним. Молоковоз слева занял исходную позицию. Тэд сделал глубокий вдох и спокойно проехал через перекресток. По соседней полосе ему навстречу проехал маленький грузовичок, направлявшийся в сторону Ороно.

На той стороне его охватило почти неодолимое желание — настоятельная потребность — вдавить педаль газа в пол и умчаться вперед. Но он продолжал ехать все так же медленно и спокойно, с положенной в школьной зоне скоростью пятнадцать миль в час, не отрывая глаз от зеркала заднего вида. «Плимут» все еще ждал своей очереди на переезд, на две машины позади.

Эй, молоковоз! — подумал он, сосредоточив всю свою волю и даже слегка наклонившись вперед, словно мог заставить цистерну сдвинуться с места одной силой мысли… как он заставлял действовать персонажей у себя в книгах. Давай поезжай, молоковоз!

И тот поехал, медленно покатился через перекресток со степенным, серебристым достоинством, как механическая вдовствующая королева.

И в ту секунду, когда цистерна загородила темно-коричневый «плимут» в зеркале заднего вида, Тэд вдавил педаль газа в пол.

Через полквартала Тэд свернул направо и помчался по короткой улочке на скорости сорок миль в час, моля Бога, чтобы именно в эту секунду никто из детишек не побежал за мячом, выкатившимся на проезжую часть.

Он пережил неприятный момент, когда ему показалось, что улочка заканчивается тупиком, но потом разглядел, что там все-таки есть поворот направо — его частично загораживала высокая изгородь у дома на углу.

Он чуть притормозил у Т-образного перекрестка и резко свернул направо, так что шины скрипнули по асфальту. Через сто восемьдесят ярдов он опять повернул направо и поехал к пересечению этой улицы с шоссе. Таким образом, он выехал обратно на шоссе № 2 примерно на четверть мили севернее перекрестка в школьной зоне. Если молоковоз заслонил его, когда он сворачивал направо — а Тэд очень надеялся, что так и было, — то коричневый «плимут» сейчас по-прежнему едет на юг по шоссе. Может, они еще даже не поняли, что произошло… хотя Тэд всерьез сомневался, что Харрисон настолько тупой. Манчестер — возможно, но только не Харрисон.

Он свернул налево, проскочив в такой узкий просвет в потоке машин, что водителю «форда» на полосе в южную сторону пришлось вдарить по тормозам. Он погрозил Тэду кулаком, когда тот проехал прямо у него перед капотом, выруливая на северную полосу. Вновь поддав газу, Тэд помчался обратно к свалке у «Голдса». Он не просто превышал скорость и нарушал правила, он их вообще для себя упразднил. Если его остановит дорожная полиция, ему несдобровать. Но медлить нельзя. Надо как можно скорее убрать с дороги этот драндулет, слишком заметный и яркий.

До автосвалки осталось полмили. Тэд проехал это расстояние, почти не отрывая взгляд от зеркала заднего вида. Он все высматривал «плимут», но его по-прежнему не было видно. Тэд свернул к «Голдсу».

Он медленно въехал в открытые ворота, над которыми висел знак с надписью «ВЪЕЗД ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ!» поблекшими красными буквами на грязно-белом щите. В будний день его засекли бы и развернули обратно практически сразу. Но сегодня была суббота, да и время — как раз обеденное.

Тэд поехал по проходу между рядами разбитых машин, сложенных штабелями в два, а то и в три этажа. Те, что были внизу, давно утратили свою изначальную форму и, казалось, медленно просачивались под землю. Земля вся почернела от масла, и просто не верилось, что на ней может хоть что-то расти, но тут и там виднелись полоски зеленой сорной травы, и большие, молча кивающие подсолнухи желтели яркими островками, как уцелевшие счастливцы, пережившие ядерную катастрофу. Один гигантский подсолнух пророс сквозь разбитое лобовое стекло хлебного автофургона, лежащего кверху днищем, как дохлый пес. Пушистый зеленый стебель обернулся вокруг ступицы, как узловатый кулак, второй зеленый кулак вцепился в эмблему на капоте старого «кадиллака», лежащего поверх фургона. Казалось, подсолнух уставился на Тэда как черно-желтый глаз какого-то мертвого чудища.