— Мириам мертва, — сказал он. — Убита у себя дома, вчера вечером.

Фрида аж задохнулась.

— Господи, Рик! Никогда так не шути! А то правда накличешь беду!

— Я не шучу, Фрида. — Рик почувствовал, что снова готов разрыдаться. И эти слезы — пролитые в морге, пролитые в машине по дороге из морга, пролитые после звонка того психа, вот-вот прольющиеся сейчас, — были лишь началом. От одних только мыслей обо всех слезах, каковые ему предстояло пролить, Рик чувствовал себя совершенно разбитым. Да, Мириам была той еще стервой, но по-своему милой стервой, и он ее любил. Рик закрыл глаза. А когда открыл снова, то увидел, что на него смотрит какой-то мужик — прямо через окно, хотя окно было на четырнадцатом этаже. Рик испуганно вздрогнул, а потом разглядел униформу. Мойщик окон. Мойщик окон помахал ему из своей люльки. Рик поднял руку и вроде как тоже махнул в ответ. Рука казалась тяжелой, словно весила фунтов этак восемьсот, и Рик уронил ее на колени, не успев толком поднять.

Фрида продолжала твердить, чтобы он больше так не шутил, и он вдруг почувствовал себя смертельно уставшим. Он уже понял, что слезы — это только начало.

— Одну минуту, Фрида. — Он отложил трубку и пошел к окну, чтобы задернуть шторы. Хватит и того, что он плачет в трубку. Этому чертову мойщику окон вовсе незачем пялиться на его слезы.

Когда он подошел к окну, мужчина в люльке запустил руку в карман комбинезона, явно собираясь что-то достать. Рику вдруг стало не по себе. Передай ему, что я назвал тебя ходячим мертвецом.

(Господи…)

Мойщик окон достал из кармана маленькую желтую табличку с черной надписью и дурацкими улыбающимися рожицами по бокам: «ХОРОШЕГО ДНЯ!»

Рик устало кивнул. Хорошего дня. Да, конечно. Он задернул шторы и вернулся к телефону.

Когда он наконец убедил Фриду, что это не шутка, она разразилась громкими и искренними рыданиями — все сотрудники агентства и все клиенты, даже этот поц Оллинджер, который писал отвратительные научно-фантастические романы и, похоже, задался целью забраться под каждую юбку на западном побережье, любили Мириам, — и, конечно же, Рик рыдал вместе с ней, пока не повесил трубку. По крайней мере, подумал он, я хотя бы задернул шторы.

Спустя пятнадцать минут, когда Рик варил себе кофе, он вдруг вспомнил о звонке того ненормального. У него за дверью стоят двое копов, а он не сказал им ни слова. Что, черт возьми, с ним творится?

Ну, сказал он себе, моя бывшая жена мертва, и когда я увидел ее в морге, мне показалось, что она отрастила себе второй рот, на два дюйма ниже подбородка. Видимо, это как-то сказалось на психике.

Спроси у Тэда Бомонта, кто я. Он знает все.

Конечно, он позвонит Тэду. Он так и так собирался ему позвонить. Но его разум все еще находился в свободном падении — мир вокруг приобрел новые измерения и пропорции, которые Рик был не в силах осмыслить. По крайней мере на данный момент. Он обязательно позвонит Тэду. Сразу, как только расскажет копам о звонке того психа.

Он им рассказал, и они проявили огромнейший интерес. Один из них сразу схватился за рацию и доложил обо всем начальству. Завершив разговор, он сказал Рику, что шеф детективов хочет, чтобы он приехал в Первое полицейское управление и сам рассказал о звонке. А пока его не будет дома, сюда заглянет сотрудник технического отдела и подключит к телефону записывающую и отслеживающую аппаратуру. На случай если будут еще звонки.

— А они скорее всего будут, — сказал Рику второй коп. — Эти психи обычно прутся от звука собственного голоса.

— Сначала мне надо позвонить Тэду, — произнес Рик. — Возможно, ему тоже грозит опасность. Мне так показалось по разговору.

— Мистеру Бомонту уже обеспечили полицейскую охрану в Мэне, мистер Каули. Ну что, идем?

— Мне все-таки кажется…

— Можете позвонить ему из управления. Вы будете брать пальто?

И Рик, совершенно растерянный и не уверенный, что все это происходит наяву, дал себя увести.

Когда они вернулись два часа спустя, один из сопровождавших Рика полицейских нахмурился, глядя на входную дверь, и сказал:

— Здесь никого нет.

— Ну и что? — спросил Рик устало. Он и вправду чувствовал себя совершенно разбитым и как будто подернутым пеленой, как кусок матового стекла. Ему задали кучу вопросов, и он отвечал на них как мог — что было непросто, поскольку он не видел смысла в большинстве этих вопросов.

— Если ребята из службы связи закончили до нашего прихода, они должны были нас дождаться.

— Может, они ждут внутри, — сказал Рик.

— Один из них — да. Но второй должен быть здесь, снаружи. Так положено по инструкции.

Рик достал из кармана связку ключей, перебрал их, нашел нужный и вставил в замок. Его не касались проблемы этих ребят, связанные с нарушением инструкций. И слава Богу, что не касались. Ему с избытком хватало своих проблем.

— Нужно позвонить Тэду. — Рик вздохнул и изобразил подобие улыбки. — Еще нет и полудня, а мне уже кажется, что этот день никогда не зако…

— Стойте! Не надо! — вдруг закричал один из полицейских и рванулся вперед.

— Что не на… — начал Рик, поворачивая ключ, и дверь взорвалась вспышкой света, дыма и грохота. Полицейского, чья интуиция сработала лишь на мгновение позже, чем нужно, родственники смогли опознать; от Рика Каули не осталось почти ничего. Второй полицейский, стоявший чуть дальше и инстинктивно прикрывший лицо, когда закричал его напарник, получил ожоги, контузию и многочисленные повреждения внутренних органов. К счастью — каким-то чудом, — его не задело осколками металлической двери. Однако со службой в полиции пришлось распрощаться. Из-за взрыва он полностью оглох.

Тела двух техников из службы связи, пришедших укомплектовывать телефон в квартире Рика, лежали на полу в гостиной. Ко лбу одного из них была приколота кнопкой записка:

Ко лбу другого — вторая записка:

Тэд и Лиз в совершеннейшем потрясении — таком глубоком и леденящем, словно это и вправду был лед, который сковал их со всех сторон, — слушали рассказ Алана Пэнгборна о том, что случилось в Нью-Йорке за прошедшую ночь. Майк Дональдсон изрезан и забит до смерти на этаже у своей квартиры; Филлис Майерз и двое полицейских застрелены в ее доме на западной стороне. Ночного консьержа в доме Майерз ударили по голове чем-то тяжелым и проломили ему череп. Врачи говорят, что скорее всего он очнется уже на том свете. Консьерж в доме Дональдсона мертв. Все убийства происходили в чисто гангстерском стиле, нападавший просто подходил к жертвам и принимался за дело.

Рассказывая все это, Алан называл убийцу Старком.

Он неосознанно называет его настоящим именем, подумал Тэд. Потом тряхнул головой, разозлившись на себя. Убийцу же надо как-то называть, а Старк, наверное, все-таки лучше, чем «преступник» или «мистер Икс». Сейчас еще рано думать, что Пэнгборн использует это имя как-то иначе, чем просто удобное обозначение.