Птицы не нападали на них; они просто мешали пройти. Казалось, что воробьи со всего света слетелись сюда, на второй этаж дома Бомонтов в Касл-Роке.

— Вниз! — крикнул Алан. — Попробуем проползти под ними!

Они упали на колени. Поначалу им еще удавалось продвигаться вперед, хотя это было не слишком приятно — приходилось ползти по хрустящему, кровавому ковру из воробьев толщиной дюймов восемнадцать, не меньше. Потом они снова наткнулись на живую стену. Выглянув из-под краешка пледа, Алан увидел невообразимую, не поддающуюся описанию картину. Смятые, раздавленные воробьи покрывали ступеньки. Прямо на их бездыханных телах толпились — в несколько слоев — еще живые, но уже обреченные птицы. А чуть выше, примерно в трех футах над лестницей, проходило что-то вроде забитого до отказа, самоубийственного коридора воздушного движения, воробьи рвались вперед, сшибались друг с другом и падали вниз. Одни поднимались и снова летели, другие корчились в месиве своих искалеченных сородичей со сломанными лапками или крыльями. Алан вспомнил, что воробьи не могут зависать в воздухе.

Наверху, с той стороны кошмарной живой стены, раздался крик.

Лиз схватила Алана и притянула.

— Мы можем что-нибудь сделать? — закричала она. — Мы можем что-нибудь сделать?

Он не ответил. Потому что ответ был нерадостным. Они не могли ничего.

Старк надвигался на Тэда, держа бритву в правой руке. Тэд отступал к медленно поворачивающейся двери, не отрывая глаз от лезвия. Он схватил со стола еще один карандаш.

— Это тебе не поможет, дружище, — сказал Старк. — Уже не поможет.

Он быстро глянул на дверь. Она открылась достаточно широко, и в проем ринулись воробьи, целая река воробьев… и эта река текла прямо на Джорджа Старка.

И уже через секунду его лицо исказилось от ужаса… и понимания.

— Нет! — закричал он и принялся отмахиваться от них бритвой Алексиса Машины. — Нет, я не пойду! Я туда не вернусь! Вы меня не заставите!

Он разрубил одного воробья точно напополам; тот упал на пол двумя бьющимися комочками. Старк рубил и кромсал воздух вокруг себя.

И Тэд вдруг понял,

(я туда не вернусь)

что здесь происходит.

Психопомпы, конечно, пришли проводить Джорджа Старка. Проводить его обратно в Эндсвиль; назад в страну мертвых.

Тэд уронил карандаш и бросился к близнецам. Все пространство наполнилось воробьями. Дверь открылась почти до конца; река разлилась, превратившись в неудержимый поток.

Воробьи садились на широкие плечи Старка. Садились ему на руки, на голову. Воробьи бились о его грудь, сначала — дюжинами, потом — сотнями. Он вертелся из стороны в сторону в облаке летящих перьев и бьющих клювов, стараясь отразить их убийственный натиск.

Они облепили всю бритву; зловещий блеск лезвия утонул в массе перьев.

Тэд взглянул на близнецов. Они перестали плакать. Они смотрели на кипящий, переполненный птицами воздух с одинаковым выражением изумления и восторга. Они держали ладошки кверху, словно проверяя, не идет ли дождь. Воробьи сидели на их растопыренных пальчиках… но не клевали.

Но Старка клевали. Еще как клевали.

Кровь извергалась из сотни ранок у него на лице. Одного голубого глаза уже не было. Воробей уселся на воротник его рубашки и вонзил клювик в дырку на горле, которую Тэд пробил карандашом. Воробей клюнул три раза — быстрое тык-тык-тык, словно из пулемета, — а потом Старк схватил его и смял, как фигурку живого оригами.

Тэд припал к полу, склонившись над близнецами. Теперь птицы садились и на него тоже. Они не клевали; просто сидели.

И наблюдали.

Старк исчез. Превратился в живую, корчащуюся статую из птиц. Кровь сочилась сквозь теснящиеся крылья и перья. Снизу донесся скрипучий треск расколовшегося дерева.

Они пробились в кухню, подумал Тэд. У него мелькнула мысль о подведенных к плите газовых трубах, но она показалась далекой и совершенно неважной.

Теперь ему стали слышны какие-то вязкие, влажные шлепки — хлюпанье плоти, сдираемой с костей Джорджа Старка.

— Они пришли за тобой, Джордж, — услышал он свой собственный шепот. — Они пришли за тобой. И теперь помоги тебе Бог.

Алан снова почувствовал над головой свободное пространство и посмотрел наружу сквозь отверстия в пледе. Ему на щеку упал птичий помет. Алан вытер его рукой. Над лестницей было еще немало птиц, но все-таки уже значительно меньше. Большинство из тех, кто остался в живых, явно добрались туда, куда так стремились.

— Пойдем, — сказал он Лиз, и они снова двинулись вверх по лестнице, по чудовищному ковру из птичьих трупов. Они как раз выбрались на площадку на втором этаже, когда услышали крик Тэда:

— Так забирайте его! Забирайте! ЗАБИРАЙТЕ ОБРАТНО В АД, ГДЕ ЕМУ САМОЕ МЕСТО!

И шум крыльев стал ураганом.

Старк предпринял последнюю судорожную попытку освободиться. Бежать было некуда, скрыться негде, но он все равно попытался. Такова была его натура.

Покрывавшая его масса воробьев сдвинулась вместе с ним; гигантские, распухшие руки, облепленные перьями, крыльями и головами птиц, поднялись и ударили по туловищу, поднялись еще раз и скрестились на груди. Птицы, раненые и мертвые, посыпались на пол, и на мгновение Тэду открылась картина, которая будет преследовать его всю оставшуюся жизнь.

Воробьи пожирали Джорджа Старка заживо. Глаз больше не было; остались лишь темные пустые глазницы. Нос превратился в окровавленный лоскут. Кожа на лбу и почти все волосы были ободраны, и обнажилась поверхность черепа, покрытая мутной слизью. Воротник рубашки все еще болтался на шее, но сама рубашка исчезла. Ребра торчали из кожи белыми буграми. Птицы вспороли ему живот. Воробьи, сидевшие у него на ступнях, выжидающе смотрели вверх и дрались за его кишки, выпадавшие наружу рваными влажными клочьями.

И Тэд увидел кое-что еще.

Воробьи пытались поднять Старка. Они пытались его поднять… и очень скоро, когда они в достаточной мере уменьшат вес его тела, у них это получится.

— Так забирайте его! — закричал Тэд. — Забирайте! ЗАБИРАЙТЕ ОБРАТНО В АД, ГДЕ ЕМУ САМОЕ МЕСТО!

Вопли Старка умолкли, когда его горло распалось под ударами сотен бешено бьющих клювов. Воробьи набились ему под мышки, и на мгновение его ноги приподнялись над кровавым ковром.

Старк поднял руки — то, что еще от них оставалось — и яростно ударил себя по бокам, сокрушив дюжину воробьев… но их место мгновенно заняли дюжины и дюжины других.

Треск ломающегося дерева справа от Тэда вдруг сделался громче. Взглянув в ту сторону, Тэд увидел, что восточная стена кабинета рвется, как папиросная бумага. Тысячи желтых клювов тут же пробились сквозь щели. Тэд схватил близнецов и закрыл их собой, выгнувшись над ними дугой. Наверное, в первый раз в жизни у него получилось такое стремительное и изящное движение.

Стена с грохотом рухнула внутрь, подняв облако пыли и щепок. Тэд закрыл глаза и еще крепче прижал к себе близнецов.

Больше он ничего не видел.

Но Алан Пэнгборн видел. И Лиз тоже видела.

Они высунулись из-под пледа, сбросив его на плечи, когда облако птиц над ними и вокруг них распалось на части. Лиз пробралась в гостевую спальню и приблизилась к открытой двери в кабинет. Алан двинулся следом.

Он заглянул в кабинет и поначалу не смог разглядеть ничего, кроме расплывчатой коричнево-черной тучи беснующихся воробьев. Но потом различил силуэт — кошмарный, раздувшийся силуэт. Это был Старк. Птицы покрывали его целиком, они пожирали его заживо, и все-таки он был еще жив.

Воробьи все прибывали и прибывали. Алан подумал, что их пронзительный писк сведет его с ума. А потом он увидел, что они делают.

— Алан! — крикнула Лиз. — Алан, они его поднимают!