— Я не обиделся, — сказал Тэд. — На самом деле я полностью с вами согласен.

— У Старка было немало поклонников, — заметила Лиз. — Многих взбесило, что Тэд больше не будет писать книги Старка. После статьи в «Пипл» в редакцию стали приходить письма. Тэду тоже приходили письма. Одна дама так разъярилась, что пожелала, чтобы Алексис Машина вернулся и вломил Тэду по полной программе.

— Кто такой Алексис Машина? — Алан снова достал блокнот.

Тэд усмехнулся.

— Тише-тише, любезный инспектор. Машина — вымышленный персонаж, герой двух книг Старка. Первой и последней.

— Вымысел вымысла, — проговорил Алан, убирая блокнот. — Замечательно.

Тэд как будто слегка удивился.

— Вымысел вымысла, — повторил он. — А неплохо звучит. Очень даже неплохо.

— Я тут подумала, — сказала Лиз, — может быть, у Клоусона был друг… ну, если у Выползней бывают друзья… ярый фанат Старка. Может быть, он узнал, что история выплыла наружу по вине Клоусона, и так разозлился, что больше не будет книг Старка…

Она вздохнула, уставилась на бутылку пива у себя в руке, потом опять подняла взгляд.

— Как-то глупо выходит, да?

— Боюсь, что да, — мягко проговорил Алан и повернулся к Тэду. — Если вы не сделали этого раньше, то вот сейчас уже точно пора падать на колени и благодарить Бога за алиби. Вы сами должны понимать, что при таком положении дел становитесь прямо-таки лакомым подозреваемым, разве нет?

— Да, наверное, — согласился Тэд. — Тадеус Бомонт написал две книги, которые почти никто и не читал. Последняя, вышедшая одиннадцать лет назад, получила не самые лестные отзывы критиков. Возлагавшиеся на него надежды, пусть даже скромные, не оправдались; при таком положении дел вряд ли он будет издаваться еще. Старк, с другой стороны, гребет деньги лопатой. Ладно, пусть не лопатой, совочком, но все равно книги приносят доход в шесть раз больше, чем моя годовая зарплата университетского преподавателя. И тут появляется этот Клоусон с его тщательно сформулированными угрозами шантажа. Я посылаю его к черту, но теперь мне уже не остается ничего другого, кроме как обнародовать эту историю самому. Вскоре после этого Клоусона убивают. Кажется, что мотив просто великолепный, но на самом деле — нет. Глупо было бы убивать потенциального шантажиста после того, как ты сам раскрыл свою тайну.

— Да… но всегда остается месть.

— Наверное. Но тут надо смотреть на все в целом. Лиз сказала вам чистую правду. Старк уже выдыхался. Возможно, могла быть еще одна книга, но только одна. Кстати, поэтому Рик Каули и был таким душкой, выражаясь словами Лиз. Потому что он это знал. И он оказался прав насчет рекламы. Статья в «Пипл», какой бы дурацкой она ни была, хорошо подстегнула продажи. Рик говорит, «Дорога в Вавилон» уже возвращается в списки бестселлеров, да и другие романы Старка продаются весьма неплохо. В «Даттоне» даже подумывают о переиздании «Стремительных танцоров» и «Пурпурного тумана». Так что с этих позиций Клоусон оказал мне услугу.

— И что мы имеем в итоге? — спросил Алан.

— Если бы я знал, — отозвался Тэд.

В разговоре снова возникла пауза, а потом Лиз тихо проговорила:

— Это охотник на крокодилов. Как раз сегодня утром о них вспоминала. Это охотник на крокодилов, и он законченный псих.

— Охотник на крокодилов? — повернулся к ней Алан.

Лиз объяснила, что означает придуманный Тэдом синдром «поглядеть на живых крокодилов».

— Это мог быть какой-нибудь сумасшедший фанат, — сказала она. — И это уже не так глупо, если вспомнить того парня, который застрелил Джона Леннона, и того, кто пытался убить Рональда Рейгана, чтобы произвести впечатление на Джоди Фостер. Они есть. И если Клоусон смог «раскрыть» Тэда, то кто-то другой мог «раскрыть» Клоусона.

— Но зачем ему впутывать в это меня, если он так уж любит мои книги? — спросил Тэд.

— Потому что он их не любит, — с жаром проговорила Лиз. — Этот охотник на крокодилов, он любит Старка. Может быть, он ненавидит тебя так же сильно, как ненавидит… ненавидел… Клоусона. Ты говорил, что не жалеешь о смерти Старка. Это уже причина.

— Все равно как-то не верится, — сказал Алан. — Отпечатки пальцев…

— Вы говорите, что отпечатки пальцев нельзя подделать. Но раз они были в обоих местах, значит, должен быть способ. Это единственное объяснение.

Тэд услышал свой собственный голос словно издалека:

— Нет, Лиз. Ты ошибаешься. Если и существует такой человек, он не просто любит Старка. — Он посмотрел на свои руки и увидел, что они покрылись гусиной кожей.

— Нет? — спросил Алан.

Тэд поднял голову.

— А вам не приходила мысль, что человек, убивший Гомера Гамиша и Фредерика Клоусона, может думать, что он и есть Джордж Старк?

Уже на крыльце Алан сказал:

— Буду держать вас в курсе.

В руке он держал ксерокопии двух писем Фредерика Клоусона, сделанные на копире в кабинете Тэда. Тэд подумал, что согласие Алана взять ксерокопии вместо оригиналов — это более чем явный признак, что шериф отказался если и не от всех подозрений, то от большей их части.

— И вернетесь меня арестовать, если найдете дыру в моем алиби? — спросил Тэд с улыбкой.

— Думаю, этого не случится. Единственное, о чем я попрошу: вы тоже держите меня в курсе.

— В смысле, если что-то произойдет?

— Да. Именно в этом смысле.

— Жаль, что мы больше ничем не смогли помочь, — сказала Лиз.

Алан улыбнулся.

— Вы мне здорово помогли. Я никак не мог решить, что делать: остаться здесь еще на день или вернуться в Касл-Рок. После того, что вы мне рассказали, я склоняюсь к тому, чтобы ехать. Прямо сейчас и отправлюсь. Мне надо скорее домой. Моя жена Энни слегка приболела.

— Надеюсь, ничего серьезного? — спросила Лиз.

— Мигрень, — коротко ответил Алан, спустился с крыльца и пошел по дорожке от дома, но вдруг повернул назад. — Есть еще кое-что.

Тэд театрально закатил глаза.

— Коронная фраза лейтенанта Коломбо. Сейчас что-то будет!

— Вовсе нет, — заверил Алан. — Просто вашингтонское полицейское управление умалчивает об одном вещественном доказательстве в убийстве Клоусона. Это обычная практика: помогает отсеивать психов, рвущихся сознаваться в преступлениях, которых они не совершали. Кое-что было написано на стене в квартире Клоусона. — Алан секунду помедлил и добавил чуть ли не извиняющимся тоном: — Написано кровью жертвы. Если я вам скажу, вы дадите мне слово, что дальше вас это не пойдет?

Тэд кивнул.

— Там было написано: «Воробьи снова летают». Это вам что-нибудь говорит?

— Нет, — ответила Лиз.

— Нет, — после секундной заминки ответил Тэд.

Алан пристально посмотрел на него:

— Вы уверены?

— Да.

Алан вздохнул.

— Я так и думал, просто на всякий случай спросил. Тут столько других удивительных совпадений, вот я и подумал, а вдруг будет еще одно. Доброй ночи, Тэд, Лиз. И не забудьте связаться со мной, если что-то произойдет.

— Не забудем, — пообещала Лиз.

— Можете не сомневаться, — добавил Тэд.

Секундой позже они ушли в дом, закрыв дверь за Аланом Пэнгборном — отгородившись от темноты, в которой ему предстояла долгая дорога домой.

Они отнесли спящих близнецов в детскую и начали сами готовиться ко сну. Тэд разделся до трусов и майки — его вариант пижамы — и пошел в ванную. Тошнота подкатила к горлу, когда он чистил зубы. Тэд уронил щетку, выплюнул в раковину белую пену и наклонился над унитазом, совершенно не чувствуя своих ног. Они были как деревянные.

Он попытался срыгнуть — жалобный, сухой звук, — но ничего не получилось. Желудок начал успокаиваться… по крайней мере пытался.

Когда Тэд обернулся, в дверях стояла Лиз в синей нейлоновой ночнушке, на пару дюймов не доходившей до колен, и спокойно смотрела на него.