Как бы там ни было, все-таки от присутствия полиции стало чуть-чуть спокойнее. Тэд заснул и проснулся в восемь без всяких воспоминаний о ночных кошмарах. Хотя настоящий кошмар, разумеется, никуда не исчез. Он был где-то здесь. Где-то рядом.

Парень с дебильными кошачьими усиками оказался гораздо проворнее, чем ожидал Старк.

Старк поджидал Майка Дональдсона за углом рядом с входной дверью квартиры Дональдсона, в коридоре девятого этажа многоквартирного дома. Все было бы проще, если бы Старк смог проникнуть в квартиру, как получилось с той сучкой, но при первом же беглом осмотре ему стало ясно, что замки в этой двери в отличие от той вставлял не криворукий калека. Но все равно все должно быть нормально. Время позднее, все кролики в норках должны мирно спать и смотреть сны про клевер. Сам Дональдсон наверняка будет вялым и в изрядном подпитии — когда человек возвращается домой около часа ночи, он явно идет не из публичной библиотеки.

Дональдсон и вправду казался не совсем трезвым, но вялым он не был.

Когда Старк вышел из-за угла и взмахнул бритвой, он рассчитывал по-быстрому ослепить Дональдсона, пока тот возится с ключами. А потом, еще прежде чем Дональдсон поднимет ор, он перережет ему горло — одним взмахом и сонную артерию, и голосовые связки.

Старк не старался двигаться бесшумно. Он хотел, чтобы Дональдсон его услышал и повернулся к нему. Так будет проще.

Поначалу Дональдсон делал все как положено. Коротким и четким взмахом Старк полоснул его бритвой по лицу. Но Дональдсон ухитрился слегка пригнуться — совсем немного, но все-таки достаточно, чтобы нарушить все планы Старка. Вместо того чтобы разрезать глаза, лезвие бритвы прошлось по лбу и рассекло его до кости. Лоскут кожи навис над бровями, словно кусок отклеившихся обоев.

— НА ПОМОЩЬ! — проблеял Дональдсон сдавленным, овечьим голоском.

Вот зараза.

Старк двинулся вперед, держа бритву лезвием вверх, как матадор, салютующий быку перед началом корриды. Ладно, не каждый раз все идет как задумано. Пусть он и не ослепил щелкопера, но кровь течет из пореза на лбу, прямо-таки хлещет, и все, что еще видит малыш Дональдсон, он видит сквозь вязкую алую пелену.

Он хотел полоснуть Дональдсона по горлу, но тот отклонился назад почти так же стремительно, как отдергивается после атаки гремучая змея, с потрясающей скоростью, и Старк даже немного зауважал этого парня, несмотря на его идиотские усики.

Лезвие взрезало только воздух в четверти дюйма от горла Дональдсона, и тот вновь заорал, зовя на помощь. Кролики, которые никогда не спят крепким сном в этом городе, в этом старом червивом Большом Яблоке, скоро начнут просыпаться. Старк поменял направление, вновь поднял бритву, одновременно вставая на цыпочки и бросая тело вперед. Это было грациозное, почти балетное движение, и на нем все должно было закончиться. Но Дональдсон все-таки ухитрился закрыть горло рукой; и вместо того чтобы прикончить журналиста, Старк лишь порезал ему пальцы — потом полицейские патологоанатомы назовут эти длинные узкие раны оборонительными порезами. Дональдсон поднял руку ладонью наружу, и лезвие бритвы прошлось по основанию всех четырех пальцев. На безымянном пальце Дональдсон носил тяжелый перстень, и этот палец остался цел. Раздался короткий металлический звон — дзынь! — когда лезвие скользнуло по перстню, оставив крошечный шрам на золоте. Остальные три пальца бритва порезала глубоко, войдя в плоть, как горячий нож — в масло. Из-за перерезанных сухожилий пальцы обмякли, как сонные марионетки, и лишь безымянный остался прямым, словно в смятении и страхе Дональдсон позабыл, каким пальцем надо показывать непристойный жест.

На этот раз, когда Дональдсон открыл рот, он буквально заголосил, и Старк понял, что уйти незамеченным и неуслышанным уже не получится. У него были все основания предполагать, что все будет тихо и быстро, поскольку он не собирался «приберегать» Дональдсона, чтобы тот кому-то звонил, но все пошло совершенно не так, как планировалось. Но Старк и не собирался оставлять Дональдсона в живых. Если уж начал мокрое дело, его следует доводить до конца.

Старк приготовился к следующему удару. Они с Дональдсоном продвинулись по коридору почти до соседней двери. Старк небрежно встряхнул бритву, чтобы очистить лезвие от крови. Алые капли забрызгали светлую стену.

Чуть дальше по коридору открылась дверь, и наружу выглянул взлохмаченный со сна мужчина в синей пижамной куртке.

— Что происходит? — спросил он хриплым сердитым голосом, явно дававшим понять, что будь тут хоть сам папа римский, но вечеринку надо завершать.

— Убийство, — вполне светски ответил Старк и на мгновение перевел взгляд с окровавленного, подвывающего человека перед собой на того, кто высунулся из-за двери. Позже этот мужчина в синей пижамной куртке расскажет полиции, что у нападавшего были голубые глаза. Ярко-голубые. И совершенно безумные. — Хочешь присоединиться?

Дверь захлопнулась так быстро, словно никогда и не открывалась.

Каким бы напуганным и к тому же израненным ни был Дональдсон, он увидел свой шанс, когда Старк на мгновение отвел взгляд, — увидел и не преминул им воспользоваться. Этот козлик и вправду был очень проворным. Старк зауважал его еще больше. Его скорость и чувство самосохранения были достойны всяческого восхищения, хотя и доставляли изрядное неудобство.

Если бы Дональдсон бросился вперед и сцепился со Старком, неудобство могло бы перерасти в почти серьезную проблему. Вместо этого Дональдсон развернулся и побежал.

Вполне понятно, но совершенно напрасно.

Старк бросился следом, шурша по ковру подошвами огромных туфель, и полоснул Дональдсона по затылку, уверенный, что на этот раз он его точно прикончит.

Но за долю секунды до того, как лезвие бритвы нашло свою цель, Дональдсон наклонил голову вперед и при этом ухитрился втянуть ее в плечи, как черепаха, прячущаяся в панцирь. Старк уже начал думать, что Дональдсон — телепат. То, что должно было стать смертоносным ударом, только разрезало кожу у основания черепа. Рана кровавая, но далеко не смертельная.

Это раздражало, бесило… это было почти смешно.

Дональдсон мчался по коридору, петляя из стороны в сторону, иногда даже отскакивая от стен, словно шарик в пинболе, когда тот ударяется о препятствия, дающие игроку 100 000 очков, или бесплатную призовую игру, или еще какую-то хрень. На бегу он кричал. Кровавый след тянулся за ним по ковру. Дональдсон мчался по коридору, отмечая свой путь алыми отпечатками ладоней на светлой стене. Дональдсон мчался по коридору и даже не думал умирать.

Двери больше не открывались, но Старк знал, что прямо сейчас, в эти самые секунды, по меньшей мере в полудюжине квартир полдюжины пальцев набирают (если уже не набрали) 911 на полудюжине телефонных аппаратов.

Дональдсон мчался по коридору к лифтам.

Не разъяренный, не испуганный, а только до чертиков раздраженный, Старк бежал следом. Он неожиданно выкрикнул:

— Стой уже и веди себя КАК ПОЛОЖЕНО!

Вопли Дональдсона о помощи оборвались сдавленным писком. Он попытался оглянуться. Запутавшись в собственных ногах, он грохнулся на пол в десяти шагах от выхода на лифтовую площадку. Старк давно понял, что даже самые шустрые парни в конечном итоге теряют все свои счастливые мысли, если их хорошо порезать.

Дональдсон поднялся на колени. Он явно намеревался добраться до лифтов ползком, раз уж ноги ему отказали. Он обернулся, чтобы посмотреть, далеко ли преследователь, и Старк с размаху врезал ногой по его залитому кровью носу. На нем были мягкие мокасины, поэтому он бил со всей силы, руки прижаты к бокам и слегка отведены назад, чтобы сохранить равновесие, нога бьет снизу вверх, поражает цель и уходит выше. Всякому, кто хоть чуть-чуть понимает в футболе, это наверняка напомнило бы очень техничный, очень мощный удар с носка.