— Рик, — сказал он. — Когда будете связываться с полицией, скажите им, что ее бывший муж может еще ничего не знать. Если тот парень… ну, если он что-то сделал с Мириам, Рик будет следующим по списку.

— Вы так уверены, что это тот же самый человек, который убил Гомера и Клоусона?

— Да, я уверен. — Следующие слова вырвались у него и полетели по проводам еще прежде, чем он успел сообразить, хочет ли их говорить. — Думаю, я знаю, кто это.

После секундной заминки Пэнгборн сказал:

— Ладно. Оставайтесь у телефона. Когда будет время, мы это обсудим, — после чего сразу повесил трубку.

Взглянув на Лиз, Тэд увидел, что она сидит, завалившись набок. Ее глаза словно остекленели. Он быстро подошел к ней, усадил прямо, легонько похлопал по щекам.

— Кто из них? — спросила она, еле ворочая языком. Она все еще пребывала в сером пространстве полуобморока. — Старк или Алексис Машина? Кто из них, Тэд?

Он надолго задумался.

— По-моему, это без разницы, — наконец сказал он. — Я заварю чай, Лиз.

Он был уверен, что они непременно об этом заговорят. А как же иначе? Но они не заговорили. Они просто сидели, глядя друг на друга, и пили чай, и ждали звонка Алана. И чем дольше тянулось молчание, тем яснее Тэд понимал: они правильно делают, что не разговаривают об этом — сначала нужно дождаться, когда Алан позвонит и скажет, жива Мириам или нет.

Допустим, подумал он, наблюдая за Лиз, которая пила чай, поднося кружку ко рту обеими руками, допустим, мы сидели бы с книжками (наблюдая за нами со стороны, можно было бы подумать, что мы читаем, и, наверное, мы бы и вправду читали, но самое главное, мы наслаждались бы тишиной, смаковали ее, словно самое лучшее вино — так, как умеют ценить тишину только родители очень маленьких детей, потому что ее у них крайне мало), и допустим еще, что пока мы сидели бы с книжками, крышу пробил бы метеорит и приземлился бы на пол в гостиной, дымясь и сияя. И что было бы дальше? Один из нас быстро сбегал бы в кухню, набрал ведро воды и остудил его прежде, чем он успеет поджечь ковер, а потом, не сказав ни единого слова, просто продолжил читать? Нет — мы бы заговорили об этом. Должны были заговорить. Как сейчас мы должны говорить о случившемся.

Возможно, они начнут разговор после звонка Алана. Возможно, даже во время звонка. Лиз будет внимательно слушать, как Алан задает вопросы, а Тэд на них отвечает. Да, наверное, так он и начнется, их разговор. Потому что Тэду казалось, что Алан был катализатором. Тэда не покидало странное ощущение, будто Алан все это и начал, хотя шериф лишь отвечал на ходы Старка.

А пока они сидели и ждали.

Его подмывало позвонить Мириам еще раз, но он боялся, что именно в эту минуту позвонит Алан, а ему ответят короткие гудки. Тэд опять пожалел, что у них нет второй линии. Впрочем, какой смысл жалеть? От сожаления толку не будет.

Здравый смысл говорил, что нет и не может быть никакого Старка, этой раковой опухоли в человеческом обличье, которая убивает людей. Как говорил деревенский дурачок в пьесе Оливера Голдсмита «Ночь ошибок, или Унижение паче гордости», «это совсем уже безвероятно, Диггори».

И все же он есть. Тэд знал, что он есть. И Лиз тоже знала. Интересно, поверит ли в это Алан, если ему рассказать. Скорее всего не поверит; скорее всего посочувствует и вызовет бригаду крепких парней в чистых белых халатах. Потому что Джорджа Старка не существует, как не существует и Алексиса Машины, это лишь вымысел вымысла. Они реальны не больше, чем Джордж Элиот, Марк Твен, Льюис Кэрролл, Такер Коу или Эдгар Бокс. Псевдоним — это лишь высшая форма вымышленного персонажа.

И все-таки Тэду не верилось, что Алан Пэнгборн не поверит, даже если поначалу и не захочет верить. Тэд и сам не хотел в это верить, но ничего другого не оставалось. Это было, простите за выражение, безжалостно правдоподобно.

— Почему он не звонит? — беспокойно спросила Лиз.

— Солнце, прошло всего пять минут.

— Почти десять.

Тэд подавил желание огрызнуться — это не бонусный раунд в телевикторине, и Алану не начислят дополнительные очки и не дадут ценный приз, если он прозвонится до девяти часов.

Нет никакого Старка, продолжал убеждать он себя. Голос разума был вполне здравым, но совершенно бессильным, словно он повторял не то, в чем был действительно убежден, а то, что попросту затвердил наизусть, как попугай, обученный говорить фразы вроде «Попка дурак» или «Полли хочет крекер». И все-таки это чистая правда, а как же иначе? Или он должен поверить, что Старк ВОССТАЛ ИЗ МОГИЛЫ, как монстр в фильме ужасов? Это был бы ловкий трюк, потому что этого человека… или не человека… никогда и не хоронили, его надгробие — фальшивый камень из папье-маше, установленный на свободном участке кладбища, такой же вымысел, как и все остальное…

Как бы там ни было, тут мы подходим к последнему пункту… или параграфу… или как вы это назовете… Какой у вас размер обуви, мистер Бомонт?

Тэд сидел, сгорбившись в кресле, и почти засыпал, несмотря на все случившееся. Он выпрямился так резко, что едва не пролил чай. Следы. Пэнгборн что-то сказал о…

Что за следы?

Думаю, это не слишком важно. У нас даже нет фотографий. Думаю, у нас есть почти все, что относится к этому делу…

— Тэд? Что такое? — спросила Лиз.

Какие следы? Где? В Касл-Роке, конечно, иначе Алан о них бы не знал. Но где именно в Касл-Роке? Возможно, на Старом городском кладбище, где эта неврастеничная дамочка, фотограф из «Пипл», сделала снимок, который так позабавил их с Лиз?

— Не самый приятный тип, — пробормотал он.

— Тэд?

А потом зазвонил телефон, и они оба пролили чай.

Рука Тэда потянулась к трубке… но на мгновение застыла над аппаратом.

А вдруг это он?

Я еще не закончил с тобой, Тэд. И даже не думай тягаться со мной. Потому что против меня ты слабак.

Он заставил себя опустить руку, взять трубку и поднести ее к уху.

— Алло?

— Тэд? — Это был голос Алана Пэнгборна. Тэд вдруг весь обмяк, словно до этого все его тело было стянуто жесткой проволокой, а сейчас ее сняли.

— Да, — сказал он. Слово вырвалось со свистом, как тяжелый вздох. Тэд помедлил и снова выдохнул: — С Мириам все в порядке?

— Не знаю, — ответил Пэнгборн. — Я дал нью-йоркской полиции ее адрес. Скоро мы все узнаем, хотя должен предупредить, что пятнадцать минут или полчаса вряд ли покажутся вам с женой такими уж скорыми сегодня вечером.

— Да, это точно.

— С ней все в порядке? — спросила Лиз, и Тэд, прикрыв микрофон ладонью, сказал ей, что Пэнгборн еще ничего не знает. Лиз кивнула и откинулась на спинку кресла, все еще слишком бледная, но все-таки более собранная и спокойная, чем раньше. По крайней мере кто-то уже что-то делает, и теперь голова болит не у них одних.

— Они также узнали адрес мистера Каули в телефонной компании…

— Эй! Они же не…

— Тэд, они ничего не станут предпринимать, пока не выяснят, что там с женщиной. Я им сказал, что у нас есть основания подозревать, что некий психически нездоровый человек, возможно, преследует всех людей, упомянутых в «Пипл», в статье о псевдониме Старка, и объяснил им, как с вами связаны Каули. Надеюсь, я ничего не напутал. О писателях я знаю мало, а об их агентах — и того меньше. Но они поняли, что бывшему мужу той дамы не стоит мчаться туда до их приезда.

— Спасибо, Алан. Спасибо за все.

— Тэд, нью-йоркской полиции сейчас не до того, чтобы требовать объяснений немедленно, но позже у них возникнут вопросы. И у меня, кстати, тоже. Кто, по-вашему, этот тип?

— Я не хочу обсуждать это по телефону. Я бы приехал к вам, Алан, но прямо сейчас не хочу оставлять жену и детей одних. Думаю, вы понимаете. Вам придется приехать сюда.

— Я не могу, — терпеливо проговорил Алан. — У меня тут своих дел полно, и…