— А где фэбээровцы? — спросил он Уэса.

Он почти ждал, что тот ответит: Какие еще фэбээровцы? Не было здесь никаких фэбээровцев.

— Эти? Ушли. — Уэс нарочито пожал плечами, словно хотел спросить Тэда, а чего тот еще ожидал. — У них же все эти компьютеры, и если с ними никто не возится, то другие, наверное, удивляются, чего вдруг машина стоит без дела, и им потом могут бюджет сократить или что-то такое.

— Они вообще что-то делают?

— Нет, — просто ответил Уэс. — Не в таких случаях. А если и делают, то меня рядом нет. Они все записывают, это да. А потом вводят данные в свой компьютер. Как я уже говорил.

— Ясно.

Уэс посмотрел на часы.

— Мы с Дейвом тоже поедем. Аппаратура работает сама по себе. Вам даже счет не пришлют.

— Это радует, — сказал Тэд, подходя к телефону. — Спасибо.

— Да не за что. Мистер Бомонт?

Тэд обернулся.

— Если я соберусь почитать ваши книги, с каких лучше начать? С тех, что вы написали под своим именем или под тем, другим?

— Под другим, — сказал Тэд и взял трубку. — Там больше действия.

Уэс кивнул, быстро отсалютовал и вышел.

— Алло? — произнес Тэд в трубку. У него было такое чувство, что ему надо бы трансплантировать трубку прямо в голову. Для экономии времени и усилий. Разумеется, вместе с записывающим и отслеживающим оборудованием. Его можно таскать в рюкзаке.

— Тэд, привет. Это Алан. Я все еще в управлении. Слушайте, новости неутешительные. Насчет звонка. Ваш приятель звонил из телефонной будки на Пенсильванском вокзале.

Тэд вспомнил, что говорил второй связист, Дейв. О том, что вот устанавливаешь дорогущее, все из себя современное оборудование, но лишь затем, чтобы отслеживать звонки до платных телефонов-автоматов в торговых центрах.

— Вы удивлены?

— Нет. Разочарован, да. Но не удивлен. Мы надеемся, что он на чем-то проколется, и хотите — верьте, хотите — нет, обычно так и случается, рано или поздно. Я собирался к вам заехать сегодня вечером. Можно?

— Да, конечно. Почему нет? Если будет скучно, сыграем в бридж.

— Мы надеемся получить к вечеру распечатанные образцы голоса.

— Ну, будет у вас образец его голоса, и что дальше?

— Не образец. Образцы.

— Не понимаю…

— Образец голоса — это сгенерированный компьютером график, точно отображающий голосовые характеристики человека, — сказал Пэнгборн. — Это никак не связано с речью — нас не интересуют акценты, заикания, произношение и тому подобное. Компьютер анализирует высоту и тональность — то, что специалисты называют головным голосом, — а также тембр и резонанс, называемые грудным или нутряным голосом. Это как голосовые отпечатки пальцев, и, как с отпечатками пальцев, двух полностью одинаковых голосов не существует. Мне говорили, что разница в образцах голоса у однояйцевых близнецов намного заметнее, чем в отпечатках пальцев.

Он помолчал пару секунд.

— Мы отправили очень качественную копию пленки в ФБДПО в Вашингтоне. Попросили их сделать сличение вашего голоса и его голоса. Ребята тут, в управлении, наверное, решили, что я свихнулся. Смотрели на меня как на психа, но после истории с отпечатками пальцев и вашим алиби никто не решился высказать это вслух.

Тэд открыл рот, попытался заговорить, не сумел, облизнул губы, попытался еще раз и снова не смог.

— Тэд, вы опять собираетесь бросить трубку?

— Нет, — сказал Тэд, и его голос словно надломился. — Спасибо, Алан.

— Не надо меня благодарить. Я понимаю, за что вы меня благодарите, и не хочу вводить вас в заблуждение. Это стандартная следственная процедура. В данном случае она не совсем обычная, потому что у нас необычные обстоятельства, но это не значит, что надо делать какие-то необоснованные предположения. Вы меня поняли?

— Да. Что такое ФБДПО?

— Федеральная база данных правоохранительных органов. Возможно, единственное, что Никсон сделал полезного за все время президентства. В основном это компьютерный банк данных, центр анализа и синтеза информации для местных органов правопорядка. Благодаря этой базе у нас есть доступ к отпечаткам пальцев почти любого американца, привлекавшегося к уголовной ответственности начиная примерно с тысяча девятьсот шестьдесят девятого года. ФБДПО также проводит сравнительную баллистическую экспертизу, экспертизу по группам крови, когда это возможно, анализирует образцы голоса и создает компьютерные фотороботы подозреваемых.

— И мы увидим, не совпадают ли наши голоса?

— Да. Образцы должны быть готовы к семи. Или к восьми, если компьютер будет слишком загружен.

Тэд покачал головой.

— У нас совсем разные голоса.

— Я знаю. Я слушал запись, — сказал Пэнгборн. — Повторю еще раз: образец голоса совершенно не связан с речью. Головной и нутряной голос, Тэд. Это большая разница.

— Но…

— Скажите мне одну вещь. Голоса Элмера Фадда и Даффи Дака звучат для вас одинаково?

Тэд моргнул.

— Э… нет.

— И для меня тоже, — сказал Пэнгборн, — но их обоих озвучивал парень по имени Мел Бланк… и Фадда, и Даффи, а также Багза Банни, птичку Твити, петуха Ревуна и бог знает кого еще. Мне надо идти. Значит, вечером я приеду?

— Да.

— Где-то от половины восьмого до девяти, хорошо?

— Мы будем ждать вас, Алан.

— Хорошо. Как бы там ни было, завтра я возвращаюсь в Касл-Рок. И там и останусь, если вдруг не возникнет никаких непредвиденных обстоятельств по этому делу.

— «И написав строку, рука стремится дальше», да? — спросил Тэд и подумал: Собственно, на это он и рассчитывает.

— Ага… у меня есть и другие дела. Они не такие захватывающие, как наше с вами, но жители округа Касл платят мне жалованье, чтобы я занимался этими делами. Вы понимаете, что я хочу сказать?

Тэду показалось, что это был настоящий, серьезный вопрос, а не просто дежурная реплика для поддержания разговора.

— Да, я все понимаю.

Мы оба это понимаем, я и… хитрый лис Джордж.

— Мне придется уехать, но у вашего дома круглосуточно будет дежурить полицейский патруль, пока все не закончится. Это крутые ребята, Тэд. И если копы в Нью-Йорке утратили бдительность, то эти «медведи», которые вас охраняют, ее не утратят. Больше никто не станет недооценивать этого человека. Никто не забудет о вас и вашей семье, никто вас не бросит справляться со всем в одиночку. Расследование продолжается, и пока оно не завершилось, вам и вашей семье обеспечат надежную охрану. Надеюсь, вы это понимаете?

— Да, я понимаю, — сказал Тэд и подумал: Сегодня. Завтра. Может быть, в следующем месяце. Но через год? Как бы не так. Я это знаю. И он это знает. Они, конечно, пока не верят его словам, что он образумился и прекратил убивать людей. Но со временем они поверят… пройдут недели, ничего не случится, и им придется поверить хотя бы из экономических соображений. Потому что мы с Джорджем знаем, как все устроено в этом мире, и мы знаем, что когда все отправятся разбираться с другими делами, Джордж приедет сюда и разберется со мной. С НАМИ.

Пятнадцать минут спустя Алан все еще сидел в полицейском управлении в Ороно, по-прежнему на телефоне, по-прежнему в ожидании на линии. В трубке раздался щелчок. Молодой женский голос произнес слегка извиняющимся тоном:

— Вы не могли бы еще чуть-чуть подождать, шеф Пэнгборн? Наш компьютер сегодня медленно работает.

Алан хотел было сказать ей, что он шериф, а не шеф, но решил не утруждаться. Эту ошибку делали многие.

— Да, конечно, — сказал он.

Щелк.

Его снова перевели в режим ожидания — в современную версию чистилища.

Он сидел в темном, захламленном кабинете в самом дальнем углу здания полицейского управления; еще два шага назад, и ему пришлось бы работать в кустах. Комната была забита пыльными папками. Вместо письменного стола — школьная парта с наклонной столешницей, откидной крышкой и углублением под чернильницу. Алан сидел за ней, скрючившись в три погибели и подпирая ее снизу коленями. На столешнице перед ним лежал лист бумаги с двумя строчками, написанными его мелким, аккуратным почерком: Хью Притчард и Бергенфилдская окружная больница, Бергенфилд, Нью-Джерси.