Вот что они видели. Но никто не мог видеть третий глаз у него в голове. Глаз, горящий на темной его половине, на той стороне, что всегда утопала в тени… вот это и вправду подобно Богу, и Тэд был рад, что люди его не видят. Если бы они его видели, то многие наверняка попытались бы украсть. Да, попытались бы. Так или иначе. Даже если бы пришлось вырезать его у него из головы тупым ножом.

Глядя в темноту, он сосредоточился на своем собственном образе Джорджа Старка — настоящего Джорджа Старка, совсем не похожего на мужчину, снявшегося для фотографии на обложку. Тэд искал человека-тень, беззвучно выросшего за годы, нашел его и принялся описывать Алану Пэнгборну:

— Он довольно высокий. Во всяком случае, выше меня. Шесть футов три дюйма, может быть, шесть и четыре, если в обуви. Светлые волосы, аккуратная короткая стрижка. Голубые глаза. Хорошо видит вдаль. Читает и пишет в очках. Заказал их пять лет назад.

Он выделяется не из-за роста, а из-за комплекции. Он не толстый, но очень крупный. Широченные плечи, обхват шеи, наверное, восемнадцать с половиной, если не все девятнадцать. Он мой ровесник, Алан, но в отличие от меня не поблек и не начал полнеть. Он очень крепкий. Выглядит как Шварценеггер сейчас, когда Шварценеггер стал немного сдуваться. Он следит за собой, занимается силовыми упражнениями. Может так напрячь бицепс, что рукав рубашки разойдется по шву. Но на ходячую гору мышц он не похож.

Он родился в Нью-Хэмпшире, но после развода родителей переехал с матерью в Оксфорд, штат Миссисипи, откуда она родом. Там он прожил почти всю жизнь. В юности у него был очень заметный акцент, словно он приехал из какой-то глухой деревни. В колледже многие потешались над его акцентом — за глаза, разумеется, в глаза над такими парнями никто не смеется, — и он потратил немало времени, чтобы от него избавиться. Думаю, что теперь этот акцент если и проявляется, то лишь когда он по-настоящему взбешен, а люди, которые его взбесили, потом уже вряд ли способны давать свидетельские показания. Он вспыльчив. Жесток. Очень опасен. Можно сказать, практикующий психопат.

— Что за… — начал было Пэнгборн, но Тэд его перебил:

— У него очень темный загар, а поскольку блондины обычно так сильно не загорают, это может служить хорошей особой приметой. Большие ноги, большие руки, неохватная шея, широкие плечи. Лицо такое, как будто кто-то талантливый, но в большой спешке вытесал его из камня.

И последнее: возможно, он водит черный «торонадо». Не знаю, какого года выпуска. Но точно из старых, у которых сплошная ржавчина под капотом. Черный. Номера могут быть из Миссисипи, хотя, возможно, он их поменял. — Тэд помолчал и добавил: — Да, на заднем бампере есть наклейка. С надписью: «Психованный сукин сын».

Он открыл глаза.

Лиз смотрела на него, лицо у нее было белым как мел.

На том конце линии царила тишина.

— Алан? Вы еще здесь?

— Секунду. Я записываю. — Еще одна пауза, но уже не такая длинная. — Ладно, — наконец сказал Алан, — я понял. Вы рассказали мне столько подробностей, но кто этот парень, как вы с ним связаны и откуда вы его знаете, сказать не можете?

— Я не знаю, но попытаюсь. Завтра. Все равно его имя сегодня ничем не поможет, потому что он пользуется другим.

— Джордж Старк.

— Ну, разве что он настолько свихнулся, что называет себя Алексисом Машиной, но это вряд ли. Да, наверное, Старк. — Он попытался подмигнуть Лиз. Не то чтобы он всерьез думал, что настроение можно поднять, подмигнув или как-то еще, но все равно попытался. Но сумел только моргнуть сразу двумя глазами, как сонный филин.

— И как бы я ни старался, у меня не получится вас убедить рассказать все сейчас?

— Да. Никак не получится. Извините.

— Ладно. Я свяжусь с вами, как только смогу. — После этого Алан повесил трубку без всяких там «до свидания» или «спасибо». Подумав как следует, Тэд согласился, что он и вправду не заслужил никаких «до свиданий».

Он тоже положил трубку и подошел к жене, которая сидела, словно окаменев, и смотрела на него во все глаза. Он взял ее за руки — очень холодные — и сказал:

— Все будет хорошо, Лиз. Клянусь тебе.

— Ты расскажешь ему о своих трансах, когда будешь с ним говорить завтра? О щебете птиц? Как ты слышал их в детстве и что это тогда означало? О том, что ты написал, когда отключался?

— Я расскажу обо всем, — сказал Тэд. — А сочтет ли он нужным передать это кому-то еще… — Он пожал плечами. — Пусть сам решает.

— Так много, — проговорила Лиз слабым голосом. Она по-прежнему смотрела на Тэда, словно не в силах оторвать взгляд. — Ты так много знаешь о нем. Тэд… откуда?

Он мог только встать перед ней на колени и греть в ладонях ее ледяные руки. Откуда он так много знает? Его постоянно об этом спрашивали самые разные люди. Они формулировали это по-разному: «Как ты это придумал? Как ты сумел это выразить? Как ты это запомнил? Где ты мог это видеть?» Но в конечном итоге все сводилось к одному: «Откуда ты это знаешь?»

Он не знал, откуда он знает.

Он просто знал.

— Так много, — повторила она голосом спящего человека, которому снится тяжелый сон. Потом они оба молчали. Тэд все ждал, когда близнецы ощутят беспокойство родителей, проснутся и начнут плакать, но тишину нарушало только размеренное тиканье часов. Он поудобнее устроился на полу перед креслом Лиз и продолжал держать в ладонях ее руки, надеясь их согреть. Но они все еще были холодными и через пятнадцать минут, когда зазвонил телефон.

Алан Пэнгборн говорил деловито, без всяких эмоций. Рик Каули находится у себя дома, под охраной полиции. Вскоре он поедет к бывшей жене, которая так и останется бывшей уже навсегда; воссоединение, о котором они оба время от времени говорили и к которому явно стремились, не состоится уже никогда. Мириам мертва. Рик должен присутствовать на формальном опознании тела в районном манхэттенском морге на Первой авеню. Тэду не следует звонить Рику сегодня; «до выяснения обстоятельств» Рику не сообщали о связи Тэда с убийством Мириам Каули. Филлис Майерз уже разыскали и обеспечили ей охрану. Майкл Дональдсон оказался орешком покрепче, но его планируют разыскать и тоже взять под охрану еще до полуночи.

— Как ее убили? — спросил Тэд, хотя знал ответ. Но иногда нужно спрашивать. Бог его знает зачем.

— Перерезали горло, — ответил Алан, как показалось Тэду, намеренно жестко. Выдержав паузу, шериф добавил: — Вы по-прежнему ничего не хотите мне сообщить?

— Завтра утром. При личной встрече.

— Ладно. Просто на всякий случай спросил. Спросить же можно?

— Да, можно.

— Нью-йоркской полицией объявлен в розыск мужчина по имени Джордж Старк. Приметы — согласно вашему описанию.

— Хорошо. — Да, наверное, хорошо. Хотя Тэд знал, что скорее всего это бесполезно. Его почти наверняка не найдут, если он сам не захочет, чтобы его нашли, а если кто и найдет, то горько о том пожалеет, подумал Тэд.

— Завтра, в девять утра, — сказал Пэнгборн. — И пожалуйста, будьте дома, Тэд.

— Можете не сомневаться.

Лиз приняла успокоительное и сумела заснуть. Тэд ворочался в полудреме, то погружаясь в сон, то просыпаясь, и в четверть четвертого встал с постели, чтобы сходить в туалет. Пока он стоял над унитазом, ему показалось, что он опять слышит чириканье воробьев. Он напрягся, прислушиваясь. Струя, текущая в унитаз, разом иссякла. Звук не делался громче и не исчезал, и через пару мгновений до Тэда дошло, что это всего лишь сверчки.

Выглянув в окно, он увидел полицейскую машину, припаркованную на противоположной стороне улицы прямо напротив дома, темную и беззвучную. Он бы подумал, что в машине никого нет, если бы не разглядел огонек горящей сигареты. Похоже, ему самому, Лиз и близнецам тоже обеспечили полицейскую защиту.

Или полицейское наблюдение, подумал он, возвращаясь в постель.