Почему он такой сильный? Как в нем может быть столько силы, когда он выглядит так, словно уже умирает?

Ответ напрашивался сам собой. Потому что Старк — не человек. Лиз даже не знала, можно ли считать его живым.

— Или, может быть, ты сама хочешь? — спросил он. — Вот, значит, в чем дело. Ты этого хочешь? Хочешь прямо сейчас? — Его язык в черных, желтых и красных пятнах, весь изрезанный глубокими трещинами, как пересохшая почва, высунулся из ощерившегося рта и принялся извиваться прямо перед лицом Лиз.

Она тут же прекратила вырываться.

— Вот так-то лучше, — сказал Старк. — А теперь… я собираюсь тебя отпустить, моя Бетти, моя сладкая девочка. И когда я тебя отпущу, у тебя снова может возникнуть желание пробежать стометровку за пять секунд. Вполне естественное желание; мы с тобой едва знакомы, и я понимаю, что выгляжу не лучшим образом. Но прежде чем ты начнешь делать глупости, я хочу, чтобы ты запомнила кое-что. Насчет тех двух копов снаружи… они оба мертвы. И еще я хочу, чтобы ты подумала о своих bambinos, которые мирно спят наверху. Детям нужен покой, верно? И особенно очень маленьким, очень беззащитным детям. Таким, как твои малыши. Ты меня понимаешь? Понимаешь, о чем я?

Лиз молча кивнула. Теперь она чувствовала его запах. Жуткий запах протухшего мяса. Он гниет, подумала она. Гниет прямо сейчас, прямо передо мной.

Она вдруг поняла, почему он так отчаянно хочет, чтобы Тэд снова начал писать.

— Ты — вампир, — хрипло проговорила она. — Чертов вампир. Он посадил тебя на диету. Поэтому ты и ворвался сюда. Поэтому ты издеваешься надо мной и угрожаешь моим детям. Ты — трус, Джордж Старк. Хренов трус.

Он отпустил ее и подтянул перчатки, сперва на левой, потом — на правой руке. Получилось почти жеманно, но вместе с тем и зловеще.

— Это нечестно, Бет. А что бы ты сделала на моем месте? Что бы ты сделала, если бы тебя, например, выбросило на необитаемый остров без воды и без пищи? Приняла бы картинную позу и томно вздыхала? Или стала бы бороться? Ты правда винишь меня в том, что я просто пытаюсь выжить?

— Да! — выкрикнула она.

— Это предвзятое мнение… но ты еще можешь его изменить. Видишь ли, Бет, у каждого есть свои убеждения, но цена за преданность убеждениям может подняться выше, чем ты себе представляешь сейчас. Когда противник решителен и хитер, цена может подскочить до небес. Так что мысль о сотрудничестве может вдруг показаться тебе очень даже разумной.

— Мечтать не вредно, урод!

Правая сторона его рта ощерилась, а левая, застывшая в вечной усмешке, приподнялась чуть выше обычного, и он одарил Лиз жутковатой улыбкой, которая, видимо, была задумана как лучезарная. Его ладонь, тошнотворно холодная под тонкой перчаткой, ласково огладила руку Лиз от предплечья до кисти. Один палец призывно вжался ей в ладонь и тут же убрался.

— Это не мечта, Бет… уверяю тебя. Мы с Тэдом вместе засядем за новую книгу Старка… а потом уж я сам. Иными словами, Тэд меня подтолкнет. Я сейчас как заглохший автомобиль. Только вместо воздушной пробки в топливопроводе у меня творческий кризис. Вот и все. Как я понимаю, это единственная проблема. Стоит лишь меня подтолкнуть, там уж я отпущу сцепление, поддам газу и — вжих! — помчусь с ветерком!

— Ты сумасшедший, — прошептала она.

— Ага. Но и Толстой был сумасшедшим. И Ричард Никсон, а его, между прочим, избрали президентом Соединенных Штатов. — Старк резко повернул голову и посмотрел в окно. Лиз ничего не слышала, но Старк вдруг напрягся, словно пытаясь уловить какой-то далекий, едва различимый звук.

— Что ты… — начала было она.

— Заткнись на секундочку, зайка, — оборвал ее Старк. — Захлопни пасть.

Она различила едва уловимый звук взлетающей стаи птиц. Звук был невероятно далеким, невероятно красивым. Невероятно свободным.

Она стояла, глядя на Старка, ее сердце бешено колотилось, а в голове вертелась одна мысль: возможно, сейчас ей удастся сбежать. Он не был в трансе или в чем-то таком, но все-таки он отвлекся. Может быть, ей удастся сбежать. А если получится раздобыть пистолет…

Его разлагающаяся рука вновь обхватила ее запястье.

— Знаешь, я могу проникать в голову твоего мужа. Я могу чувствовать, что он думает. С тобой так не выходит, но я вижу твое лицо и очень даже неплохо угадываю твои мысли. Что бы ты сейчас ни замышляла, Бет, помни о тех полицейских… и о своих детях. Помни о них, чтобы не наделать глупостей.

— Почему ты так меня называешь?

— Как? Бет? — Старк рассмеялся. Смех был неприятным, словно у него в горле гремели камни. — Так называл бы тебя он сам, если бы ему хватило ума об этом подумать.

— Ты су…

— Сумасшедший, я знаю. Все это очаровательно, зайка, но давай мы обсудим мое душевное здоровье как-нибудь потом. Сейчас у нас и без того есть чем заняться. Слушай, мне надо позвонить Тэду, но не в его кабинет. Там телефон может прослушиваться. Тэд уверен, что нет, но ему там могли втихаря насовать всяких «жучков», не поставив его в известность. Твой муженек — парень доверчивый. А я — нет.

— Откуда ты знаешь…

Старк наклонился к ней и проговорил очень медленно, словно учитель, обращающийся к туповатому первоклашке:

— Бет, а давай ты сейчас прекратишь огрызаться и будешь отвечать на мои вопросы. Потому что, если я не смогу получить нужные сведения от тебя, я, возможно, смогу вытащить их из твоих близнецов. Я знаю, они еще не умеют говорить, но, может быть, я смогу их научить. Интенсивные средства воздействия творят чудеса.

Несмотря на жару, он был в рубашке с длинным рукавом и стеганом жилете с кучей карманов на молниях, которые так любят охотники и туристы. Он расстегнул одну молнию на боку, где карман распирал какой-то цилиндрический предмет, и вытащил портативную газовую горелку.

— Даже если я не смогу научить их говорить, я уж наверняка научу их петь. Они у меня запоют, словно парочка жаворонков. Вряд ли тебе захочется слушать их трели, Бет.

Лиз пыталась оторвать взгляд от горелки, но не смогла. Она беспомощно наблюдала, как Старк перебрасывает зловещий цилиндр из руки в руку. Ее взгляд как будто приклеился к соплу горелки.

— Я скажу все, что ты хочешь знать, — проговорила она и подумала: Пока что.

— Вот и славно. — Старк убрал горелку обратно в карман. Жилет слегка съехал набок, и Лиз увидела под ним рукоятку очень большого револьвера. — Весьма разумный подход, Бет. А теперь слушай. Сегодня там, на факультете, есть кто-то еще. Я вижу его так же ясно, как сейчас вижу тебя. Такой невысокий дедок, весь седой. Во рту — трубка чуть ли не с него ростом. Как его звать?

— Похоже на Роули Делессепса, — мрачно проговорила она. Интересно, откуда Старк знает, что Роули сегодня на факультете? Секунду подумав, Лиз решила, что ей не хочется этого знать.

— Это может быть кто-то другой?

Лиз покачала головой:

— Это наверняка Роули.

— У тебя есть телефонный справочник университета?

— В ящике под телефоном. В гостиной.

— Хорошо. — Он проскользнул мимо нее едва ли не прежде, чем она успела сообразить, что он вообще сдвинулся с места — Лиз едва не затошнило от плавно-вкрадчивой, кошачьей грации этого гниющего куска мяса, — и снял один из длинных ножей с магнитного держателя на стене. Лиз оцепенела. Старк взглянул на нее и вновь издал этот ужасный смешок, похожий на грохот камней.

— Не волнуйся, я не буду тебя резать. Ты — моя славная маленькая помощница, верно? Пойдем.

Его рука, сильная, но неприятно рыхлая на ощупь, вновь обхватила ее запястье. Лиз попыталась вырваться, но добилась только того, что он сжал ее руку еще сильнее. Она тут же прекратила сопротивляться.

— Хорошо, — сказал Старк.

Он привел ее в гостиную, где она уселась на диван, сжав колени и низко склонив голову. Старк взглянул на нее, кивнул и переключил внимание на телефон. Убедившись в отсутствии сигнализации — непростительная небрежность! — он перерезал оба кабеля, подключенные полицейскими: один — идущий к отслеживающему оборудованию, второй — к установленному в подвале магнитофону, включавшемуся на звук голосов в линии.