— Давай тестер, — сказал он Уэсу. — Пока мы здесь, сразу посмотрим, не надо ли что-то подправить на линии. Чтобы потом не пришлось возвращаться.
— Хорошая мысль. — Уэс достал из саквояжа какую-то штуку с рукояткой, как у пистолета.
Вид у обоих был выжидательный, но исключительно с технической точки зрения. Агенты Мэлон и Преббл уже поднялись с кресел и теперь убирали блокноты в карманы, расправляли стрелки на брюках и, в общем и целом, подтверждали первое впечатление Тэда: эти двое походили скорее на налоговых консультантов, а не на вооруженных сотрудников ФБР. Мэлон и Преббл как будто и вовсе не слышали звонков.
Но Лиз знала. Она прекратила тереть висок и смотрела на Тэда широко распахнутыми, затравленными глазами загнанного в угол зверя. Преббл благодарил ее за кофе и печенье, которым она их угощала, кажется, даже не замечая, что она ему не отвечает. Как не замечал телефонных звонков.
Тэду хотелось воскликнуть: Люди, что с вами?! За каким тогда чертом вы тут понаставили все эти штуки?
Но это было бы несправедливо. Чтобы человек, который им нужен, позвонил Бомонтам сразу после того, как у них установили записывающую и отслеживающую аппаратуру, буквально через пять минут после того, как ее установили… это было бы слишком удачное совпадение. Именно так бы они и сказали, если бы кто-то дал себе труд их спросить. Они бы сказали, что так не бывает в прекрасном мире закона и правопорядка в конце двадцатого века. Это звонит ваш собрат по перу, хочет поговорить с вами, Тэд, на предмет новых идей для сюжета. Или, может, соседка звонит, чтобы попросить у вашей супруги взаймы стакан сахара. Но чтобы это звонил тот псих, вообразивший себя вашим alter ego? Ни в жизнь, Хосе. Слишком быстро, слишком удачно.
Но это был Старк. Тэд его чуял. И, глядя на Лиз, понимал, что она тоже чует. Теперь Уэс смотрел на него с явным недоумением, не понимая, почему Тэд не берет трубку.
Не волнуйся, подумал Тэд. Не волнуйся, он подождет. Он знает, что мы дома.
— Ну ладно. Позвольте откланяться, миссис Бомо… — начал было Преббл, но Лиз его перебила.
— Думаю, вам лучше подождать, — сказала она спокойным, но полным боли голосом.
Тэд взял трубку и заорал:
— Чего тебе надо, сукин сын? Чего тебе НАДО?
Уэс подпрыгнул на месте. Дейв, который как раз собирался откусить банан, застыл с раскрытым ртом. Головы федеральных агентов резко повернулись. Тэд отчаянно пожалел, что Алан Пэнгборн сейчас не здесь, а в Ороно, у доктора Хьюма. Алан тоже не верил в Старка — по крайней мере пока не верил, — но Алан хотя бы был человеком. Эти тоже могли быть людьми, но Тэд всерьез сомневался, что они считают людьми его с Лиз.
— Это он, это он! — сказала Лиз Пребблу.
— О Боже, — пробормотал Преббл, обменявшись растерянным взглядом с другим бесстрашным стражем закона: И что нам теперь, мать твою, делать?
Тэд все это видел и слышал, но был как бы отдельно от всего происходившего в комнате. Отдельно даже от Лиз. Сейчас они были вдвоем, он сам и Старк. Снова вместе впервые в жизни, как говорили конферансье в старых варьете.
— Успокойся, Тэд, — сказал Джордж Старк, явно позабавленный. — Вовсе незачем так орать.
Голос был именно таким, какого Тэд и ожидал. В точности. Вплоть до едва уловимого южного выговора, превращавшего «незачем» в почти, но все-таки не совсем «несчем».
Двое связистов быстро переговорили друг с другом вполголоса, и Дейв помчался к фургону за вспомогательным аппаратом. Он так и держал в руке свой банан. Уэс рванул к лестнице в подвал, чтобы проверить магнитофон, включавшийся от звука голоса.
Бесстрашные стражи закона из ФБР стояли посреди гостиной и таращились друг на друга. У них был такой вид, словно они сейчас бросятся обниматься и утешать друг друга, как дети, заблудившиеся в лесу.
— Чего тебе надо? — повторил Тэд уже тише.
— Да просто хотел сообщить, что я с ними закончил, — сказал Старк. — Сегодня днем разобрался с последней… с той девчонкой, работавшей секретаршей главбуха в «Дарвин пресс».
Почти, но не совсем «Дарфин прэсс».
— Ну, которая первой слила Клоусону информацию, — продолжал Старк. — Копы скоро ее найдут; она жила на Второй авеню. Часть ее на полу, а все остальное я положил на стол в кухне. — Он рассмеялся. — Хлопотливая вышла неделька, Тэд. Пришлось попрыгать, как одноногому на конкурсе, кто кому лучше отвесит пендалей. Решил вот позвонить, сообщить. Чтобы тебе было спокойнее.
— Как-то мне не особенно спокойно, — сказал Тэд.
— Ничего, успокоишься. Дай только время, дружище; дай только время. А я вот думаю съездить на юг, поудить рыбку. Как-то я устаю от городской жизни. — Он рассмеялся с таким жутким весельем, что от этого смеха у Тэда по спине побежали мурашки.
Он лгал.
Тэд знал это наверняка. Как знал, что Старк дождался, когда на телефон установят отслеживающее оборудование, и только потом позвонил. Мог ли Старк это знать? Ответ: да. Пусть даже Старк сейчас где-то в Нью-Йорке, но они оба связаны той же невидимой, но крепкой нитью, какая связывает близнецов. В каком-то смысле они и были близнецами, двумя половинами единого целого, и Тэд с ужасом осознал, что отделяется от своего тела и мчится по телефонному проводу, не до самого Нью-Йорка, нет, но до середины пути; встречается с этим чудовищем посередине этой пуповины, возможно, где-то в западном Массачусетсе, где они снова сливаются воедино, как это происходило раньше, каждый раз, когда Тэд закрывал свою пишущую машинку и брал в руку один из этих проклятых бероловских карандашей «Черный красавец».
— Лживый ублюдок! — закричал он в трубку.
Агенты ФБР подскочили на месте, словно их ущипнули.
— Ты чего такой грубый, Тэд? — спросил Старк обиженным голосом. — Может, ты думал, что я собирался угробить тебя? Черт, нет, конечно! Я за тебя мстил, малыш! Я знал, что придется все делать самому. Я знаю, какая ты мокрая курица, но я на тебя не в обиде; всякой твари есть место под солнцем. За каким чертом мне мстить тебе, если я, наоборот, для тебя же стараюсь?
Тэд поднес руку ко лбу и принялся растирать маленький белый шрам с такой силой, что покраснела кожа. Он поймал себя на том, что старается — очень старается — удержаться в себе. В своей собственной, настоящей реальности.
Он лжет, и я знаю почему, и он ЗНАЕТ, что я это знаю, и еще он знает, что это не важно, потому что мне никто не поверит. Он знает, как странно все это смотрится для остальных, он знает, что они слушают, знает, что они думают… но он еще знает, КАК они думают, и поэтому он в безопасности. Все считают его психопатом, ВОЗОМНИВШИМ себя Джорджем Старком, потому что НЕ МОГУТ считать иначе. Считать иначе — значит идти наперекор всему, чему их учили, всему, что они СОБОЙ ПРЕДСТАВЛЯЮТ. И никакие отпечатки пальцев этого не изменят. Он знает, что если даст им понять, что он никакой не Джордж Старк, что он наконец это понял, они расслабятся. Полицейскую охрану не уберут прямо сразу… но он может ускорить процесс…
— Ты знаешь, чья это была идея. Насчет того, чтобы тебя похоронить. Это я все придумал.
— Нет, нет! — с жаром возразил Старк. — Тебя просто ввели в заблуждение, вот и все. Этот ушлепок Клоусон загнал тебя в угол… да, так все и было. А потом, когда ты позвонил этой дрессированной мартышке, называвшей себя литагентом, он дал тебе очень скверный совет. Тэд, это как если бы кто-то сделал большую кучу на твоем обеденном столе, и ты позвонил бы кому-то, кому доверяешь, и спросил бы, что делать, а этот кто-то ответил бы: «Да какие проблемы?! Полей это дело мясной подливкой. Говно с подливкой — как раз то, что нужно в холодный вечер». Ты сам никогда бы такого не сделал. Я это знаю, дружище.
— Врешь. И сам знаешь, что врешь!
И Тэд вдруг понял, каким блестящим был план и как хорошо Старк разбирается в людях, с которыми имеет дело. И сейчас он скажет… Сейчас он скажет, что он не Джордж Старк. И они ему поверят. Они прослушают запись на магнитофоне, который сейчас крутит пленку в подвале, и поверят тому, что услышат. Алан и все остальные. Потому что они не просто ХОТЯТ в это верить, они УЖЕ в это верят.
