Полудракон скорчил гримасу, укоризненно покачивая головой. Мол, как ты неосторожен, враг мой, я ведь могу принять эти слова всерьез.

— Надуманное обвинение пустяк, — отмахнулся советник тайной полиции. — Всё равно ты убийца. Ты пытался убить меня! Твои «братья» убили моих друзей, загубили репутацию моей семьи, что стоило отцу кресла министра. Ему пришлось подать в отставку, пока всё не раскрылось. Газетчики разнюхали подробности о похищении детишек, представляешь? Кто, как не ваше братство разболтало им? Не думаю, что лично ты, но это и не важно. Мог ли я всё оставить безнаказанно, узнав, что и ты выжил? Насколько всем известно из легенд, ни один дракон бы такого не простил, — Фанбран снова расплылся в многозначительной улыбке. — Разве я мог подвести своих славных предков? И я тебя нашёл. Признай, теперь ты полностью в моей власти.

— Только физически, — возразил Верен. — Тебе этого явно мало.

— О, да, речь о борьбе за твою душу, — кивнул тайный советник. — Мне очень не хватает в тайной полиции кого-нибудь из братства. Но не отступника, нет, того, кто для них свой. Жуликов и бандитов всех мастей у нас в агентах полно, а вот из братства — никого. Поверишь ли в такую странность?

— Поверишь ли, что я не удивлён, — хмыкнул Верен.

— Отчего же? Только не рассказывай, как в Братстве Дороги ценят свободу, что даже невидимая цепь для вас невыносима. Ваше упрямство для меня загадка. Впрочем, не только для меня. Как можно променять хотя бы видимость свободы на полную несвободу, тюрьму или каторгу! Это нелогично.

— Для бандита почти всё равно, какой банде служить, работать на своих или на тебя. Братство не может променять своих на что-либо другое. Слишком неравноценно. Каторга или работа на тайнецов для нас без разницы. Каторга даже свободнее.

— Не понимаю, — признался полудракон. Верен глубоко вздохнул и закашлялся.

— Воды дай, иначе не скажу, — между спазмами выговорил он.

На допросном столе, кроме принадлежностей для письма, карт крови, гербовых бланков, всегда стояли стаканы и графин с водой. Тайный советник молча налил полстакана и подал пленнику. Ждал, пока Верен выпьет и забрал стакан.

— Есть две несвободы — внешняя и внутренняя, — отдышавшись, ответил пленник. — Кто выбирает одну, кто — другую. Всё логично.

— Но это выбор каждого! — азартно возразил Фанбран. — Не массовый! Как можно утверждать, что никто в вашем братстве, никогда…

— А что такое братство? Мы собрались, уже сделав этот выбор. Твои предложения опоздали.

— Но, если я не ошибаюсь, ты не рыцарь и не вольный бродяга. Ты не давал такой присяги, от которой меняется карта крови, — коварно напомнил полудракон. — Когда мы встретились, ты был странствующим рассказчиком и певцом, Бардом Солно. Как у вас это называют — голос братства? Вестник. Разносил новости и напоминал людям уроки прошлого. Разве твоё звание изменилось? Не считая того, как изменился голос, — Фанбран по-змеиному ухмыльнулся, надеясь, задеть чувства врага.

— И что? — равнодушно спросил Верен. — Поэтому я побегу искать покровительства тайной полиции? У нас много званий, но никакого превосходства между ними. Я сын дороги навсегда, светится на мне след твоего огня или нет.

— И всё-таки, я постараюсь убедить тебя начать новую жизнь на службе государства. Ты можешь оставаться в своем братстве, если угодно, но согласишься стать моим агентом.

Почему все так не хотят этого? Я же не требую становиться злодеем и убийцей! Речь о почетной службе государству! — Нервничая, тайный советник кружил возле врага, как мелкий хищник возле лакомой, но слишком опасной добычи. — Выбор довольно прост: твоё согласие или очень медленная мучительная смерть. Это кольцо и цепь дают значительное пространство для манёвра. Скоро оценишь их удобство. Ты можешь летать здесь из угла в угол, биться об стенки и ползать на коленях не один день, пока не станет слишком поздно соглашаться. Избавь себя от этой участи. Ты же разумный человек, способный мыслить и с воображением. Представь, как это будет, и просто скажи «да».

— Навряд ли, — кисло поморщился пленник. — Как человек с воображением, я как представлю своё согласие и твою радость, так сразу жить не хочется. Пожалуй, нет.

— Подумай хорошенько, пока можешь.

— И правда, нелёгкий выбор, — Верен театрально изобразил раздумья. — Думаю, я всё-таки не соглашусь. Во всяком случае, не так сразу.

— Ты мстишь себе за что-то? Или тебе нравятся мучения?

— Они нравятся тебе. Но ты слишком привык полагаться на слова, играть страхом своих жертв. Со мной этот номер не пройдёт. Поищи другие способы убеждения.

— Думаешь, ты уже очень скоро не пожалеешь о своём выборе? — недоверчиво сузил глаза Фанбран. Верен равнодушно качнул головой к плечу:

— Кто знает. Хоть попробуем. Я-то не рыцарь, но ты… хм! В общем, я не могу уступить без боя, уж извини. Разве ты сам не стал бы презирать меня за слишком легкую победу? Ты так давно мечтал поквитаться со своим убийцей. Так начинай, чего ты ждёшь?

— Зачем напрасно тратить силы? Пытки довольно изнурительны. По крайней мере, я тебе обещаю именно такие. Чего ты добиваешься?

— Это испытание для обеих сторон. Хочу узнать тебя поближе, найти слабые места, — невозмутимо сказал пленник. Заместитель главы тайной полиции настолько не ожидал подобной наглости, что его левый глаз сверкнул алой искрой. Верен усмехнулся, словно только того и ждал. И вызывающе добавил:

— Возможно, будь здесь твоя матушка, у нее было бы больше шансов убедить меня «по-хорошему». Но тебе этого не дано…

Фанбран настороженно остановился. Шагнул вперед и придвинулся близко-близко к лицу пленника, рискуя, что тот может схватить его или даже укусить:

— Что ты имел в виду?

— Нужны объяснения? — хрипло удивился Верен. И даже не сдержал улыбки, тоже рискуя нарваться на удар.

— Я понял, что ты пытался оскорбить меня, намёком на моё происхождение. Но что ты на самом деле хотел этим сказать?

— Красноречие — известная фамильная черта драконов, — спокойно ответил пленник. — Кажется, тебе оно перешло не от отца, хоть для господина министра привычны выступления, но… нет. Я предположил, что твоя мать была бы сейчас более убедительна, она ведь — не наполовину, у неё дополнительная сила убеждения.

— У меня для тебя тоже найдутся не только слова, — ласково прошипел Фанбран, действительно задетый упоминанием своего драконьего бессилия. — Я не умею облачаться в шкуру и у меня нет стальных когтей… как жаль! — Он сделал угрожающий жест, целя в глаза врагу. — Но в крепости есть мастера высокого класса, и есть средства… довольно новые и необычные. Здесь много внутренних изобретений.

— Прекрасно, — сын дороги сглотнул и закрыл глаза, прислонясь затылком к стене. — Скорей бы уж…

— Ты в самом деле предпочитаешь пытки? — полудракон красиво приподнял бровь, но Верен не оценил эту игру, он не видел лица врага. — И снова, умоляю, скажи правду. Я ведь не спрашиваю у тебя имён твоих сообщников или место, где их можно найти… Ничего такого, за что ты готов держаться зубами, что можно вырвать только с кровью. Просто ответь, почему?

— В беседе с палачом, я смогу больше не разговаривать с тобой, — с усилием проговорил Верен, еле сдерживая кашель. — И даже не обязан слушать. Я лишь выбираю пытку, которую мне проще выдержать…

— Ну-ну, посмотрим, что ты запоёшь через часок, Бард, — зловеще усмехнулся Фанбран. — Сам напросился. Разумеется, я никуда не уйду… и не заткнусь, если ты об этом мечтаешь.

— Мне наплевать, скоро я тебя не услышу. Вернее, как бы ты ни старался, это будет уже очень издалека…

Полудракон с огромной злостью сжал кулак, сдерживаясь, чтобы не врезать изо всех сил по губам пленника. Сейчас это было бы равносильно проигрышу. Резко развернувшись, он процокал каблуками до двери, вызвал стражу и распорядился прислать команду лучших палачей.

— Не одного мастера с помощниками? — не поверил стражник.

— Троих, не меньше! — рявкнул Фанбран. — Немедленно! И пусть захватят что-нибудь интересное из новейших разработок. Моя личная просьба.