– Забирайте, что вам угодно, – с трудом выдавила она. – Чтобы меня уничтожить, нужно нечто большее.

Он присел на корточки возле ее головы, скрипнув доспехами.

– Признаюсь, я несколько удивлен, видя вас здесь. Должно быть, ваши люди очень жалостливые, раз последовали в битву за калекой. – За его жестокостью скрывалось что-то другое. Зависть. Чжу вспомнила ту жестокую легкость, с которой он жертвовал своими солдатами. Его солдаты его презирали, а он их ненавидел; вероятно, он всегда руководил при помощи страха, потому что вынужден был так поступать.

Он взялся за край ее шлема и приподнял голову; теперь они смотрели друг другу в глаза. Даже несмотря на боль, она восхитилась его длинными ресницами и красивым разлетом бровей. Словно угадав ее мысли, он задумчиво произнес:

– Очевидно, то, что вы уродливы, как таракан, делает вас таким же живучим. Но есть некоторые вещи, после которых никто не возвращается. Попробуем их, одну за другой?

Чжу ответила, ловя ртом воздух:

– И вы даже не выслушаете сначала мое предложение? Вам же наверняка любопытно, зачем я пришел.

– Что у вас есть такого, что мне может понадобиться? Особенно учитывая то, что вы уже раньше дали мне возможность вас убить.

«Возможность за возможность». Особенная боль растеклась вверх по ее правой руке – боль от фантомной руки, до костей разрезанной его клинком. Она гадала, сможет ли когда-нибудь избавиться от нее.

– Вы пока не атаковали, потому что ждете подкрепления. Но так как вы сначала позволили Бяньляну пасть, ваши подкрепления нужны для другой цели, а не для захвата Бяньляна. – Она взглянула через его плечо на толпящихся призраков. Они по-прежнему наблюдали, но их вид больше не вызывал у нее страха. Они заполнили палатку, придвигались все ближе, словно зрители перед началом пьесы. Он не знал, что они здесь, и одновременно все же знал – это знание было в самой ткани его существа, потому что все, что он делал, он делал для них. Этот человек находился в своей собственной невидимой тюрьме, куда его заточили мертвые. – Эта цель не имеет никакого отношения к Красным повязкам.

Он повернулся, невольно следуя за ее взглядом, и рассмеялся от ужаса, когда его взгляд встретил пустоту.

– Что вы там видите такое, что рассказывает вам обо мне? – Он отпустил ее шлем и откинулся назад, присев на пятки, его лицо выражало недоверие. – Однако это правда. Ко мне действительно движется подкрепление. Они будут здесь завтра утром. И хотя эти силы предназначены не для борьбы с вами, они успешно справятся и с вами. Поскольку вы с вашей жалкой маленькой армией подвернулись как раз вовремя, чтобы помешать мне.

– А что, если я вам скажу, что наши цели совпадают? Помогите мне вывести из города Первого министра и Сияющего Князя, и я уведу свою армию и предоставлю вам возможность сделать то, что вы планировали, без помех.

Он смотрел на нее:

– Полагаю, вы понимаете, как вы мне не нравитесь. Вы хорошо поняли мои слова о том, что я хотел вас убить?

– Но для вас есть кое-что более важное, чем ваши чувства ко мне. Не так ли? – Чжу встала со сдавленным стоном боли, вынула из своих доспехов голубиное послание и протянула ему. Так как он не протянул за ним руку, она сказала: – Вы сможете его прочесть? Оно написано иероглифами.

– Конечно, я умею читать иероглифы, – обиженно ответил он, оскорбленный, как облитый водой кот.

– Я не уверен, что вы сможете развернуть это послание и одновременно держать меня на острие меча, – заметила Чжу. – Можете мне поверить, я знаю, как трудно делать какие-то вещи одной рукой.

Он гневно посмотрел на нее, встал, спрятал меч в ножны и взял свиток.

– Это письмо от нашего Канцлера, Чэнь Юляна, – объяснила Чжу. – Если я смогу передать его Первому министру, он узнает, что Чэнь Юлян собирается предать его. Тогда он выйдет ко мне из Бяньляна добровольно. Как только я получу его и Сияющего Князя, я покину это поле. Вам не придется напрасно терять людей в сражении со мной.

– А если ваш Первый министр получит это письмо, но решит сам справиться с этой проблемой? Когда ко мне прибудет подкрепление, у меня будут связаны руки.

– Я рискну.

– Как удачно для вашего Первого министра, что он внушает такую преданность. – Его красивое лицо было мрачным.

– Преданность? – Чжу посмотрела в его глаза и улыбнулась: – Вряд ли, генерал.

Уголки его рта опустились, выражение стало горьким.

– Понимаю. Ну, я тоже не могу похвастать преданностью. А в масштабе тех сделок, на которые я соглашался в последнее время, это пустяки. – Он жестом разрешил ей встать. – Если хотите отправить это письмо Лю Футону, я знаю способ. Вам он может не понравиться.

– Я вас слушаю.

– То, что возвышается над городскими стенами, – это верхушка Астрономической башни. Уже три дня подряд, по утрам, ваш Первый министр поднимается туда и осматривает мой лагерь. Пусть он поднимется туда завтра и найдет ожидающую его стрелу с письмом Чэня. Это вас устроит?

Чжу посмотрела на него:

– Значит, кому-то нужно будет послать стрелу на верхний уровень Астрономической башни. В темноте. Из-за стены города. У меня всего одно письмо.

– Поверьте, я в достаточной степени монгол, чтобы это сделать, – насмешливо ответил генерал Оюан.

Если ему это не удастся, стрела упадет где-то в другом месте города. Ее найдут и сообщат Чэню, который узнает, чью сторону выбрала Чжу. Но Чжу не узнает о том, что это известно Чэню. Она будет ждать на поле боя, стоя напротив армии генерала Оюана, а Первый министр не появится, и тогда он ее убьет. Она рискнет всем тем, что обещает ей в будущем белый свет, ради шанса выполнить задачу полностью. Все или ничего в этом одном шансе победить Чэня.

Она больше не боялась стать ничем, как раньше, но и не хотела бежать к такому исходу. От нехорошего предчувствия она покрылась гусиной кожей.

– Я согласен.

– Я и раньше знал, что вы любите безрассудно рисковать. Но вы и правда готовы доверить свою жизнь тому, кто вас почти убил?

– Вы меня не «почти убили», – поправила его Чжу. – Вы меня освободили. – Она шагнула к нему, заставляя посмотреть на себя. Несмотря на всю боль, которую он ей причинил, она не чувствовала к нему ненависти. И жалости тоже; она лишь понимала его. – Во время нашей прошлой встречи вы сказали, что я направил вас на тропу к судьбе, и вы пообещали сделать то же для меня. Но как вы знаете свою судьбу, так и я знаю свою. Тогда вы не указали мне дорогу, потому что подходящий момент еще не наступил. Этот момент наступил сейчас. Поэтому – я согласен.

Судьба. Его лицо исказилось, будто это слово ударило его. Чжу всегда думала, что, какой бы ни была его судьба, он ее не желает. Но сейчас, потрясенная, она увидела правду. Как бы отчаянно он ни бежал от своей судьбы, как бы ни боялся ее и как бы ни ненавидел саму мысль о ней, он так же сильно ее желал.

Чжу вспомнила о настоящем Чжу Чонбе, лежащем неподвижно на кровати, когда его покинула жизнь. Он тоже не желал своей судьбы. Он ее отдал. Ее взгляд устремился поверх плеча генерала Оюана и встретил пристальные взгляды призраков. Она гадала раньше, что привязало их к нему. Но все было наоборот: это он привязал себя к ним. В этом была его трагедия. Он не родился для такой судьбы, но не смог отказаться от нее.

И только в тот момент она его пожалела.

Словно уловив ее чувства, он резко отвернулся. Подошел к прямоугольным ящикам и выбрал лук. Одну-единственную стрелу. Уходя, он произнес, язвительно и сухо:

– Если хотите свою судьбу, оставайтесь здесь.

Его не было очень долго. Ему бы хватило времени дойти до Великого князя Хэнани и показать ему письмо Чэня или сделать что угодно еще. Может, он никогда и не собирался пускать эту стрелу. Чем больше Чжу думала об этом, тем более невозможным ей это представлялось. Раздался крик часового, и она невольно почувствовала, как у нее упало сердце.

Затем клапан открылся внутрь, что заставило ее подскочить.

– Сделано, – коротко сказал генерал Оюан. Убийственный взгляд, который он на нее бросил, все еще отчасти возлагал на нее вину за его судьбу и за те ужасы, которые она ему лично сулила. – Я даю вам время до завтрашнего полудня, после него вы уведете своих людей и сами уйдете вместе с вашим Первым министром. Или без него. Если вы еще будете здесь после полдня, все договоренности отменяются. А теперь убирайтесь из моей юрты.