– Возможно, выжившие сделали это намеренно. Незнание ослабляет связь. Гораздо труднее заставить кого-то придерживаться пакта, к которому он не причастен.

К горлу Али снова подступила тошнота.

– Зачем ты их убил? – Он должен был знать. – Тиамат сказала, что велела привести их к ней живыми. Так почему же ты их убил?

Себек подошел к стене пещеры и стал разбирать пирамиду из камней, сложенных у ее подножия.

– Мы с Тиамат давно соперничаем. Мы оба происходим из первого поколения нашего вида, и я никогда не спешил рассыпаться перед ней в любезностях, особенно после того, как она бросила озеро и отвернулась от наших сородичей, обреченных служить в кабале у Нахид. – Он высвободил из пирамиды сверток.

– Я не понимаю, – признался Али.

Марид вернулся, оставляя за собой змеиный след на влажном песке.

– Ты ее видел. Я не собирался отдавать ей свою семью. Она бы мучила их тысячу лет, прежде чем убить. Было милосерднее… быстрее… сделать это самому.

Милосерднее.

– Ты не мог хотя бы попытаться спасти их? Предупредить, чтобы они бежали в пустыню, или пощадить детей?

– Это не наш путь. – В голосе Себека не было жестокости, всего лишь простая истина существа из времени и места, которых Али не понимал и никогда не поймет. – У них был пакт. Они его нарушили.

Они спасли нас и были за это уничтожены. Али попытался себе представить, что могло бы произойти, если бы его предок Аяанле забрал печать Сулеймана из Дэвабада после свержения Совета Нахид и магия исчезла с победой Зейди. Народ мог бы решить, что это месть Всевышнего за восстание против Нахид, за то, что он осмелился призывать к равенству. Шафиты, вероятно, были бы уничтожены, и гражданская война длилась бы еще столетия.

Мы не связываемся с Аяанле. Пять слов остались единственным напоминанием о жертве, которая уничтожила половину его семьи – ту самую половину, от которой Али отворачивался с детства.

– Как его звали? – спросил Али срывающимся от волнения голосом. – Как звали моего предка, который предал тебя?

На мгновение воцарилась тишина, прежде чем Себек ответил:

– Арма. – Он произнес это имя мрачно и уважительно. – Он был щедро одарен моей магией. Первый за многие поколения, кто мог путешествовать в потоках и делиться воспоминаниями. – Недовольство просочилось в его голос. – Очевидно, достаточно одарен, раз ничем не выдал мне, что оставил после себя пару отпрысков в Дэвабаде.

Арма. Али запечатлел его имя в своей памяти. Потом он помолится за своих погибших мученической смертью предков и, если выйдет из этой истории живым, позаботится о том, чтобы все члены его семьи и их будущие поколения делали то же самое.

Но сначала – бой.

– Что это? – спросил он, кивая на сверток в руках Себека.

– Его одеяния. Я сделал их сам. Ты все еще смертен – они защитят тебя в путешествии через потоки.

Али взял у него одеяния. Они словно были сплетены из крокодиловой шкуры, вороненой до бледного зелено-золотого цвета – нечто среднее между одеждой и доспехами. Али рассмотрел плоский шлем с капюшоном, спускающимся вдоль спины, и тунику без рукавов длиной до колен и разрезанную посередине.

Али провел пальцами по шлему, а затем заметил, что Себек держит в руках что-то еще – что-то, что особенно приглянулось Али.

– Это его клинок?

– Да, – буркнул Себек, протягивая ему оружие.

Али взял его и залюбовался: длинный серповидный меч, не похожий ни на что, с чем ему доводилось иметь дело раньше, был железным и зловеще острым, рукоять покрыта полированной бронзой.

– Ты хранил его все это время, – догадался Али. Этот меч не был оставлен в каменной пирамиде, нетронутой в течение столетий. – Ты говоришь, что он предал тебя и заслужил смерть, но сохранил его одежду и оружие. – Али помешкал, а затем задал еще один вопрос, который крутился у него в голове с момента их встречи: – Там, в обители Тиамат, ты перестал сопротивляться мне. Почему?

Себек наградил его невозмутимым взглядом:

– Ты ошибаешься.

Али не отвел глаз от своего предка. Падающая вода отбрасывала волнистые тени на его суровое лицо, и в бледном свете пещеры Себек выглядел особенно загадочным. Неуязвимым.

Но это было заблуждением. Али видел воспоминания Себека и чувствовал все эти долгие столетия одиночества, тягостный ход времени и абсолютную неприкаянность, которые едва укладывались у Али в голове. Возможно, именно благодаря тому, что нильский марид держался отчужденно, он и выжил.

Они были разными. Али никогда не простит и не забудет того, что Себек сделал с его семьей. Но он позволит Себеку оставить свое сердце на замке.

– Может, и так. – Али облачился в доспехи. Холодные на ощупь, они облегали тело, как вторая кожа. – Теперь ты научишь меня магии маридов? И путешествовать через потоки?

– Таков был уговор. Куда ты хочешь отправиться в первую очередь?

Али провел руками по шлему. Совершенно безумный план оформился в его голове, получив второе дыхание благодаря воспоминаниям маридов, которые Тиамат впустила в его разум.

– Где я могу найти обломки затонувших кораблей?

Спустя полдюжины попыток пройти через поток, перед ними простерлось море – довольно мелкое по сравнению с бездонной обителью Тиамат. Али был ослеплен светлым песком в ярких всполохах бритвенно-острых кораллов и танцующих водорослей, и разноцветными, как драгоценные камни, рыбами, которые сновали здесь повсюду. Поверхность, оставшись высоко у них над головами, сверкала в солнечном свете, как жидкое стекло.

Али посмотрел на коралл. «Они опасны для кораблей».

«Испокон веков, – согласился Себек и развел руками, чтобы объять окружавшие их обломки. – Марид этого моря насыщена кровью и воспоминаниями смертных моряков. Она плавает в руинах к северу отсюда в сопровождении стаи верных акул».

Его кожа покрылась мурашками. «Она не станет возражать против нашего вторжения?»

«Она передо мной в долгу – невостребованный пакт. К тому же она не станет перечить Тиамат».

Али снова обвел корабли взглядом. От большинства остались лишь сломанные брусья и гниющие, покрытые водорослями корпуса. Здесь были останки и небольших контрабандистских каноэ, и изящных дау, и древних трирем, и новых галеонов, почти не тронутых временем. Потерянные грузы из разных эпох и стран валялись на песке: большие каменные амфоры и разбитые фарфоровые вазы, позеленевшие от времени монеты и цельные глыбы горного кварца-сырца.

«Ты уверен, что это возможно?» – снова спросил он Себека. Али изложил мариду свой план, пока Себек учил его управлять потоками.

«Такая магия возможна, да. – Пятнистые глаза Себека повернулись к нему. – Но ты должен понимать, что все это не защитит тебя от фаворита Нахид. Ни один марид не может противостоять ему».

«Я буду не один. – Али поплыл вперед. – Это только наша первая остановка».

Себек последовал за ним. «Ты собираешься отправиться куда-то, помимо Дэвабада?»

Али под водой улыбнулся. «Я собираюсь отправиться всюду».

Али обещал Нари, что вернется, и он вернется.

И приведет ей целую армию.

Шеду невесомо приземлился на крышу замка Шефалы, жемчужная пери спорхнула к ним. Было темно, луна и звезды зашли за облака, но Нари подозревала, что, даже будь сейчас полдень, они остались бы незамеченными. Пери в буквальном смысле выхватили ее из дворцовых коридоров и перенесли в небесный собор изо льда и снега, запрятанный в облаках. Если они не захотят, чтобы джинны их заметили, джинны их не заметят.

Неплохо, наверное, обладать такой властью, чтобы то, что для других является вопросом жизни и смерти, рассматривать как проблемы, которые нужно «исправить». Нари дала себе клятву никогда больше не становиться пешкой в чужих руках, однако же вот она, с клинком пери за поясом, вынуждена служить очередному господину, чтобы спасти тех, кого она любила. Она соскользнула со спины шеду, чувствуя на себе взгляд жемчужной пери.