Вен стиснула руку мужа:

– Почему ты не прислушался к совету?

– Как только я встал, все поняли, что происходит что-то неладное. Я отправил Вуна первым, сославшись на срочное семейное дело. Я думал, что угроза исходит изнутри, может, к этому имеет отношение Айт Мада. – Хило снова открыл глаза. В них сверкала ярость. – Если записку прислали эспенцы, значит, они знали о готовящемся взрыве. И могли спасти всех, но не стали.

Цзуэн выругался.

– Эти двуличные иностранцы, видимо, хотели, чтобы анархисты подняли бунт. Эспенцы получили бы отличный предлог отправить войска для восстановления порядка и взять Кекон под свой контроль.

– Уверена, они готовы были так поступить, но вряд ли ставили такую цель, – задумчиво сказала Шаэ. – Учитывая наши разногласия из-за военной базы, экспорта нефрита и его добычи у наших берегов, неудивительно, что эспенцы не любят кланы, в особенности Горных. Но если они предупредили Хило, то надеялись, что он выживет, а Равнинный клан уцелеет. – Она переложила Тию в другую руку и прижала к себе спящую дочь. – Не забывайте, что эспенцы предпочитают разбираться с проблемами с помощью денег, а потом уже силой. Если бы у них был выбор, они предпочли бы взять Кекон под контроль, не рискуя собственными солдатами. Если единственный оставшийся клан оказался бы перед ними в долгу и зависел от их поддержки, они могли бы заставить нас сдать позиции и решить все проблемы в их пользу.

Хило приподнял уголки губ в усмешке:

– Помимо меня, Вуна и вас троих никто не знает о проклятой записке. Мы не должны спенни и ломаного гроша.

Он прикоснулся к бинтам на груди. Часть его нефрита временно удалили, и его аура была необычно колючей и неровной. Хило постоянно теребил кожу в тех местах, откуда удалили нефрит, словно человек, пытающийся нащупать ампутированную конечность.

Вен не выпустила его руку, помешав стянуть с себя бинты.

– Мы все желаем смерти Айт, – сказала она, – но Шелест рассудила верно. Страну с двумя крупными кланами труднее захватить, заставить плясать под свою дудку или посеять в ней смуту.

– Я бы с радостью насадил всех этих корыстных и вечно плетущих интриги иностранцев на вертел, – проревел Хило, – но не сейчас. Сначала нужно восстановить порядок. Кланоненавистники так яростно желали устроить восстание, что позволили югутанцам внедриться в свое движение. Ну что ж, тем хуже для них. Правительство, пресса и народ жаждут крови.

Цзуэн кивнул и начал расхаживать взад-вперед у изножья кровати.

– Сегодня было только два новых инцидента. Больше всего на свете анархисты мечтали убить тебя и Айт, а когда оказалось, что вы оба живы, это стало для них серьезным ударом. Некоторые уже потеряли надежду и пытаются скрыться. Снова взяв улицы под контроль, первым делом мы уничтожим остатки этой организации, пока крысы опять не забились в подполье.

Штырь остановился и повернулся к Колоссу с написанными на лице сожалением и стыдом:

– Раньше мы не считали «Будущее без кланов» серьезной угрозой. Никто не относился к ним всерьез. Я разговаривал с Абеном Соро относительно координации действий против них. Не думаю, что он в той же степени человек Айт, какими были Нау и Гонт. С ним можно работать.

– Подключи и мелкие кланы, которые еще функционируют. – Хило умолк, чтобы отдышаться и восстановить энергию. Он показал на стакан воды и упаковку болеутоляющих на тумбочке, и Вен дала ему все необходимое. – Не могу поверить, что я это говорю, но задействуйте журналистов. Кобены уже сделали заявление, и я видел по телевизору рыдающую вдову Кобена Йиро, которая превозносила старого болтуна как мученика. Чем скорее люди получат доказательства, что я не умер и не в коме, тем лучше.

– И что ты собираешься сказать? – слегка настороженно поинтересовалась Шаэ.

– Только то, о чем очень скоро на собственной шкуре узнает движение «За будущее без кланов». – Хило запил две таблетки водой. – Все, кто считает, будто могут легко от нас избавиться, заслуживают того, что с ними случится. Кланы – это хребет страны. И мы никуда не денемся.

Вастик эйя Моловни очнулся с кошмарной нефритовой ломкой, но не в бетонном каземате, как ожидал, а в стерильной комнате с таким ярким светом, что щипало в опухших глазах и шумело в голове. Он был привязан к столу, а над ним склонились двое мужчин.

– Вот вы и снова с нами, господин Вастик, – сказал один из них. Переводчик, которого Моловни не видел, перевел слова на югутанский. – Раз вы проснулись, мы зададим вам несколько вопросов о программе неколва.

– Да пошли вы в жопу, эспенские свиньи, – сказал Моловни, едва ворочая сухим языком.

Он очутился здесь из-за того слизняка с изуродованным лицом. Как жаль, что он не успел сломать крысенышу шею и покончить с собой, как его учили!

А еще Моловни учили, как держаться на допросе.

– От меня вы ничего не получите, – проревел он. – Начальство не доверяло мне военных тайн, которые могли бы навредить Югутану, если я сломаюсь под пытками.

Несмотря на браваду, он покрылся холодным потом, а сердце учащенно забилось в кошмарном ожидании.

– Вы нас неправильно поняли, – сказал другой тюремщик. – Эспенским военным строжайше запрещено прибегать к пыткам. Это варварский и ненадежный инструмент по сравнению с нашими фармацевтическими средствами, самыми лучшими в мире. В конце концов, ведь именно в наших лабораториях сделали СН-1, от которого вы зависите. – В агента-неколвы впилась игла. – Ваше тело останется в целости, но при должном побуждении ваш разум расколется, как спелая дыня, выставив наружу все секреты, и вы станете очень болтливым. Этот процесс занимает некоторое время, но мы никуда не торопимся.

Школа Храм Ви Лон, как утверждается в брошюре для абитуриентов, основана более шестисот лет назад тремя Зелеными костями, один из которых был потомком самого Байцзена. Они построили школу во внутреннем гористом районе острова, где студенты могли тренироваться поближе к природе и богам и подальше от забот обычных людей. Родственникам студентов приходилось идти до ворот школы три дня пешком.

В то время в стране не было больших кланов, как сегодня, лишь много мелких семейных кланов по всему Кекону, которые хранили свой нефрит, использовали собственную бойцовскую технику и защищали местные общины. Наставники основали Ви Лон, чтобы выпускать самых умелых и дисциплинированных воинов, обучая их наукам, искусству и традициям дейтистской религии. В школу принимали только тех, кто мог сдать вступительные экзамены, вне зависимости от происхождения, клана или семьи, откуда они родом.

В школе учились студенты со всего острова, а прославленные мастера приходили, чтобы отточить умения и передать их следующему поколению. За столетия войны Зеленые кости превратились во влиятельный и уважаемый социальный класс, объединенный общими методами тренировок и связями, установленными еще во времена основания школы Храм Ви Лон. Сегодня на Кеконе больше десятка школ боевых искусств, и хотя самая молодая из них, Академия Коула Душурона, соперничает с Ви Лон по размеру и престижу, уходящее в глубь веков мистическое значение Ви Лон ни с чем не сравнится.

Теперешняя школа, расположенная в шестидесяти пяти километрах к западу от Жанлуна, была основана после Мировой войны путем слияния трех секретных тренировочных лагерей, которые существовали во время иностранной оккупации Кекона, после того как первоначальная школа Храм Ви Лон была сожжена дотла шотарскими солдатами. Почти сотню наставников и студентов, которые пытались защищать школу, взяли в плен, лишили нефрита, посадили в тюрьму, пытали и казнили.

Среди тех, кто сумел сбежать, был шестнадцатилетний студент по имени Айт Югонтин, он увел за собой в лес группу младших учеников, где они скрывались от врагов, пока школа, ставшая им домом, горела всю ночь и столбы черного дыма вздымались высоко в небо. Утром они ушли от шотарских преследователей в непролазные джунгли, и там их нашли следопыты местной ячейки общества Люди горы. Айт Ю, которого позже прозвали Копьем Кекона, встал перед хнычущими и истощенными детьми и потребовал у предводителя отряда назвать свое имя и клан.