Знали, что она из тех, кто готов пойти на хорошую сделку.

Вот до чего дошло. Несмотря на все усилия Нари, ею по-прежнему продолжали вертеть более влиятельные игроки. А ей оставались роли или беспомощной гостьи у королевы, или пленницы матери. Или же пешки, оружия, получившего хорошее вознаграждение.

И все равно, это была совершенно невыполнимая задача. Убить Дару – Дару, которого в былые времена почитали бы как бога войны. Даже с помощью мифического льва и небесного оружия это казалось непосильной задачей.

Но ведь это неправда.

Нари вспомнила, как в коридоре дворца, где все пошло наперекосяк, Дара сжимал ее руки и молил о понимании. «Ты не должна была этого видеть». Он так хотел спасти ее. Он любил ее. В этом была его слабость.

Возможно, это единственное, что делало его легкой мишенью.

Нари смотрела на кинжал, но никто не двигался с места.

– Ты должна взять его сама, – подсказал рубиновый пери. – Мы не можем вложить оружие в твои руки.

– Ну, разумеется. Вы же не хотите вмешиваться.

И Нари опустилась на колени, подняв кинжал с мягкого снега. Холодная рукоять обжигала руки, и она поймала себя на том, что сдерживает свою исцеляющую магию. Боль казалась заслуженной.

После этого ты уже не будешь собой. Нари потеряла свою наставницу и лучшего друга. Если она вернется в Дэвабад, чтобы убить своего Афшина, обаятельного воина, который когда-то украл ее сердце… Если, играя на его чувствах, с улыбкой вонзит кинжал в грудь Дары по приказу этих назойливых существ – это уничтожит Нари так основательно, что она вряд ли когда-нибудь оправится от этого. У нее останется ее брат, ее дэвы. Она увидит, как возрождается ее город.

Но она продаст ту часть своей души, которую хотела сохранить навсегда.

В этом, по-видимому, и состояла жертва, которую ей предлагали принести.

Нари выпрямилась и вложила кинжал пери за отворот своего пояса. Она потянулась к шеду, ища какой-то защиты в уютном тепле его меха. К тому времени, как она оглянулась на пери, ее взгляд был тверд, а голос не дрожал.

– А теперь верните меня обратно в Та-Нтри, – сказала она. – У нас не так много времени.

Физа, похоже, не пришла в восторг от преображения Али.

– А-а-а! – Пиратка попятилась назад по речному берегу, выхватила свой пистолет и нацелилась ему в лицо. – Демон! Что ты с ним сделал?

Али увернулся от пистолета.

– Ничего! Физа, это я, клянусь!

Она не опустила оружие, ее рука дрожала.

– Что, черт возьми, не так с твоими глазами? – Ее взгляд метнулся к его обнаженным рукам и серебристым полоскам чешуи, которые, ослепительно сверкая в раннем утреннем свете, оставляли странные росчерки на его темной коже. – Что не так с твоим… всем?

На это Али не ответил. Себек увел их из царства Тиамат через Нил, но сейчас они находились не в пустыне на берегах извилистой реки, по которой они сплавлялись с Нари. Вместо этого они оказались у подножия пышного зеленого плато, где великая река обрушивалась высоченной стеной водопадов. Из-за тумана и бурного течения Али не удалось как следует рассмотреть свое отражение.

Мои глаза. Серые глаза Али были точной копией глаз Гасана, самым явным признаком его наследия Гезири.

Теперь, очевидно, нет.

– Мне пришлось пойти на некоторые жертвы, – объяснил он. – Но сейчас не об этом. Как ты? – обеспокоенно спросил Али, кивая на ее подбитый глаз. – Похоже, тебя сильно ударило по голове.

– Ага, такое бывает, когда поднявшаяся океанская волна бьет тебя по лицу. – Физа наконец опустила пистолет и застонала, когда из ствола полилась вода. – Проклятье, а мне он так нравился! Где мы находимся? Что случилось? Последнее, что я помню, – это как корабль накрыло волной.

Али снова помедлил, не зная, как описать все, что случилось с ним на дне моря, чтобы не встревожить Физу сверх меры. Преследование человека-скорпиона, вынужденное участие в гладиаторском поединке с его воплощенным языческим прошлым, или тысяча воспоминаний, выгруженных в его мозг после заключения пакта с гигантским демоном хаоса, – он буквально не знал, с чего начать. Поэтому просто сказал:

– Я встретился с Тиамат. Мы плохо поладили.

Она посмотрела на него, словно не веря своим ушам.

– Вы плохо поладили? Не слишком-то обнадеживает, принц. – Физа огляделась по сторонам: – А где корабль? И где океан? Где… – Она закричала и снова схватилась за пистолет. – А это что еще такое?

Это вернулся Себек.

Нильский марид вышел из мутной воды не в самом своем пугающем облике, но ему не нужно было клацать крокодильими зубами, чтобы вселять беспокойство – грубая шкура, пятнистые желтые глаза и бугристая спина вполне справлялись с задачей.

Али поспешил встать между ними и направил руку Физы в землю.

– Это Себек. Мой… прадед. В некотором роде. Он не причинит тебе вреда, обещаю. – Он взглянул на Себека: – Так ведь?

Загадочный взгляд Себека не дрогнул.

– Я уже поел.

Физа прикрыла глаза.

– Я больше никогда не хочу слышать, что все проблемы в мире от шафитов. Никогда.

Себек, прищурившись, посмотрел на Али:

– Готов?

Сердце Али екнуло. Но раз уж он заплатил Тиамат ее цену, самое время заполучить знания, которые так дорого ему обошлись.

– Подождешь здесь некоторое время? – спросил он Физу.

– С ним? Нет!

– Он уходит со мной.

– Куда это вы собрались?

– Решать семейные вопросы.

Лужайка, куда привел его Себек, была прекрасна – Али едва ли не впервые видел место такой удивительной красоты. Несмотря на водопад, каскадом льющийся с увитого цветами и вьюнками утеса, река текла на удивление безмятежная, а в тихом воздухе словно витало что-то священное. Буйный пейзаж навевал ассоциации с райскими кущами: стрекоза, лениво опускающаяся на кувшинку, цапля, вышагивающая по мелководью, и стройная антилопа, поодаль пьющая воду. Животные на мгновение замерли, когда появился Себек, инстинктивно реагируя на присутствие хищника, прежде чем расслабиться и продолжить заниматься своими делами, как будто и не было здесь марида и джинна, недавно пытавшихся убить друг друга.

– Это одно из тех мест, куда приходили твои предки, чтобы оказать мне почести, – тихо проговорил Себек, когда они шли по пояс в воде и стебли лотосов щекотали ноги Али.

– Они жили здесь? – спросил Али, вспомнив слова деда о том, что ранняя история их семьи была предана забвению.

– Некоторое время. Но они часто переезжали с места на место, особенно первые поколения. Тогда их магию воды было еще невозможно скрыть, да и сам ваш мир погрузился в хаос на долгие века после того, как Сулейман наказал вас. Мои потомки проявляли осторожность. – Его голос окрасился горечью. – Пока их не стало.

Али напрягся, но, когда Себек погрузился в воду и жестом позвал его за собой, последовал за ним. Мутная вода теперь не представляла помехи для его зрения, Али видел ясно, как днем, и его уши улавливали новые подводные звуки, которые раньше проскакивали мимо него. Он поплыл быстрее, без труда поспевая за Себеком, и они нырнули под занавесь водопадов, оказавшись в пещере, скрытой от посторонних глаз. В камне пещеры, расширенной изнутри, были высечены скамейки, а на стенах – вырезаны пиктограммы.

Али провел пальцем по изображению человека с головой крокодила:

– Это ты?

– Да. – Себек прижал ладонь к нарисованным от руки буквам, и, хотя выражение его лица ничего не выдавало, Али распознал в этом жесте сожаление. – Это вся наша история. Их имена, все, что я для них делал. Наш пакт.

Али внимательно разглядывал пиктограммы.

– Я их не понимаю, – признался он, чувствуя, как грудь начинает затапливать горем великой утраты. – Это не похоже ни на одно из известных мне письмен Аяанле – это не похоже вообще ни на одно из виденных мной письмен. Похоже, их язык был забыт, – добавил Али, слыша боль в собственном голосе. Мысль о том, насколько его семья оказалась оторвана от своих корней, потрясла его до глубины души.