Возникла только одна проблема, как мудро напомнил Кен, – Хило стал смертельным врагом Танку Ушицзяна, отца убитого Кулака и Штыря Горных. Пусть его сын и погиб в честном поединке на чистых клинках, Танку Уши не мог простить хитроумное убийство единственного сына и наверняка будет искать предлог, чтобы разделаться с Хило.

Полгода спустя, когда Айт Югонтин внезапно умер от сердечного приступа и его приемная дочь Айт Мадаши потрясла всех, немедленно убив Танку Ушицзяна и его ближайших Кулаков, Хило втайне испытал облегчение. Он почти ничего не знал об Айт Маде, но она невольно оказала ему большую услугу, прикончив человека, которого Хило считал самым опасным врагом.

К тому времени скончалась жена Коула Сена, а Шаэ порвала с семьей и сбежала в Эспению. Через несколько месяцев усталый и удрученный Факел Кекона наконец-то ушел на покой. Через год Лан назначил младшего брата Штырем. В двадцать пять лет Хило стал самым молодым Штырем в истории.

Временами, сталкиваясь с необходимостью принять трудное решение, он вспоминал тот поединок, который так неожиданно принес ему нефрит и славу, и говорил себе, что порой для самого очевидного решения требуется лишь готовность к самым невероятным действиям.

Две Зеленые кости проводили Хило к двери особняка Айт. Хило никогда не предполагал, что окажется здесь, и не мог не поддаться искушению – с любопытством оглядел широкую дверь, паркетный пол, старинное оружие на стенах и красивый сад. Именно таким Хило и представлял себе дом – самое подходящее место для могущественной, незамужней и бездетной женщины: красивый и солидный, все на своих местах, но не хватает человеческого тепла.

Два Кулака велели Хило остановиться в фойе, и он нетерпеливо ждал, Чуя приближение такой ненавистной плотной красной ауры. Еще два человека открыли дверь, и из сада вошла Айт Мада. Дверь за ней захлопнулась. Хило посмотрел направо и налево, еще на двух Зеленых костей, молча появившихся из коридоров с обеих сторон. Таким образом, телохранителей стало шестеро.

– Пожалуй, это уже чрезмерно, – язвительно заметил он.

Хило был безоружен, не взял с собой ни саблю, ни нож, ни пистолет.

– По моему опыту, – отозвалась Айт Мада, – никакие меры предосторожности не будут излишними, когда речь заходит о тебе, Коул Хилошудон.

Айт стала более осторожной, чем раньше. Хило помнил, как она выходила вообще без телохранителей, словно публично заявляла, насколько уверена в собственных нефритовых способностях. Теперь она больше так не делала.

– Я предпочел бы поговорить наедине, – сказал Хило. – Как Колосс с Колоссом. – Когда Айт Мада посмотрела на него с крайним недоверием, он раскинул руки. – Я пришел сюда не для того, чтобы совершить самоубийство. И думаю, ты сама предпочтешь, чтобы этот разговор остался между нами.

Айт сжала губы в тонкую ниточку.

– Казалось бы, через столько лет твое высокомерие уже не должно меня удивлять. – Она обратилась к Кулакам: – Подождите снаружи.

Их нефритовые ауры загудели от подозрений, но все Зеленые кости нехотя вышли, хотя наверняка остались неподалеку, чтобы могли за секунду вернуться, если Почуют агрессивные намерения Хило.

Колосс Горных выжидающе скрестила руки на груди. Она была в сером шерстяном платье с длинным черным шарфом, закрывающим неровный шрам на шее. Айт никогда не скрывала изуродованное левое ухо, части которого она лишилась в поединке с Шаэ, но после взрыва здания КНА прятала напоминание о том, как секундное замешательство чуть не стоило ей жизни.

Хило сразу перешел к делу:

– Шаэ в плену у баруканов из банды Фальтас. Они захватили ее вместе с моей женой и двумя Кулаками в Лейоло.

Айт, похоже, это не удивило. Кланы с давних пор внимательно следили друг за другом, и Горные уже наверняка знали, что у Равнинных какие-то проблемы.

– Я не имею к этому отношения, – ответила Айт. – Твой Шелест сильно рисковала, поехав в Шотар и нажив врагов среди баруканов. Чего еще ты ожидал? Хотя, как я слышала, твоя жена благополучно вернулась в Жанлун. Наверное, ты дорого заплатил за ее возвращение, но не сомневаюсь, у тебя еще остались нефрит и деньги, которыми ты можешь заплатить баруканам за освобождение своего Шелеста.

– Их требования – всего лишь наживка. Они отпустили Вен, чтобы я поверил в искренность их намерений, но это обман. Они уже убили одного моего Кулака. А после получения выкупа у них больше нет причин возвращать Шаэ живой.

– Потому что ты наверняка их перебьешь, вернут они ее или нет, – заметила Айт. – Не могу сказать, что я против этого возражаю. На твоем месте я поступила бы так же.

Хило медленно подошел к давнему врагу.

– И я спросил себя, – задумчиво произнес он, – почему баруканские собаки пошли на такой огромный риск? Почему они не боятся того, что я с ними сделаю? Наверное, у них есть какие-то причины считать, что им ничто не грозит. И эта причина – ты, Айт-цзен, иначе быть не может.

– Я уже сказала, что не имею к этому отношения, – нетерпеливо оборвала его Айт. Ее суровый взгляд предупредил Хило, что дальше приближаться не следует. – Ты ведь Чуешь, что я не лгу.

– Не ты это спланировала или отдала приказ, – сказал Хило и остановился. – Но все равно причина в тебе. Фальтас работают с твоими союзниками из Матиос, но думаю, они устали находиться на вторых ролях. Если они получат от Шаэ ценную информацию, которая пойдет на пользу всем баруканам, то могут рассчитывать на защиту со стороны Матиос. – Хило сжал челюсти, так что вздулись желваки. – Они пришлют тебе голову Шаэ в коробке, надеясь и на твое одобрение и защиту. И даже если я отдам им все, что имею, моя сестра все равно через несколько дней умрет – из-за тебя.

Айт тихо хмыкнула, как будто разгадала несложную головоломку.

– И ты пришел сюда сказать, что, если твоего Шелеста убьют какие-то отбившиеся от рук баруканы в Лейоло, ты обвинишь меня и развяжешь войну против Горных?

– Нет, – ответил Хило. – Я пришел просить тебя о помощи.

Впервые на памяти Хило Айт Мада была слишком удивлена, чтобы немедленно ответить. Она потрясенно уставилась на него.

– О боги, с какой стати я буду помогать человеку, который просто смотрел, как я стою перед ним с ножом в шее, и надеялся, что я умру у него на глазах? – медленно спросила она с легким хрипом, напоминающим скрежет ржавого клинка, который вынимают из ножен.

– Ты бы с радостью сделала то же самое, окажись я в таком положении.

– Мне следовало бы убить тебя прямо сейчас, – заявила Айт. – После твоей смерти баруканы убьют твою сестру, и с Коулами будет покончено. На этом завершится затяжная война кланов, и Горные одержат победу.

– Ты могла бы это сделать, – согласился Хило. – По крайней мере могла бы попытаться. Давай честно признаем: мы оба уже не те воины, какими были прежде, Айт-цзен, но еще не вышли в тираж. Я в твоем доме, без оружия, кругом твои Кулаки и Пальцы, так что грандиозного сражения не будет, но я все равно постараюсь нанести побольше урона.

Хило не повысил голос, но теперь он звучал твердо, как острие сабли.

– Если я не выйду из твоего дома, мой брат Анден, сидящий снаружи в машине, пойдет в «Жанлунские новости» и перед камерами КТРК расскажет обо всем, что случилось в день взрыва КНА. Вся страна узнает, что Коул Шаэлинсан спасла тебе жизнь, когда от тебя отвернулись все остальные, а ты отплатила, убив меня и позволив ей умереть в чужой стране от рук баруканского отребья.

– О да, пресса меня распнет и растерзает, – фыркнула Айт. – Будет по-всякому склонять. Я могу пережить осуждение публики. Я уже столько всего вытерпела, что это небольшая цена за бесконечную радость от твоей смерти.

– Даже сейчас? – спокойно спросил Хило. – Когда люди начнут смотреть в сторону Кобенов?

Выражение лица Айт лишь на мгновение утратило снисходительную презрительность, но ее аура раздулась и ощетинилась, достаточно ясно показывая, что он попал в самое больное место. Среди Зеленых костей было широко известно, что Айт Мада и семья ее племянника не всегда ладят. Например, в эти самые дни член Королевского совета Кобен Тин Бетт поддержала законопроект, запрещающий иммиграцию из Шотара, хотя Колосс Горных молчала, чтобы не поставить под угрозу союз с Матиос.