На столе Киры ожил селектор:

— Госпожа, с вами хочет поговорить Антон Кельмин.

— Соединяй, Ната, — откликнулась Кира.

В трубке щёлкнуло, и послышался голос Кельмина:

— Здравствуйте, госпожа.

— Здравствуй, Антон. Что-то срочное?

— Не то чтобы очень срочное, — ощутимо заколебался тот, — скорее непонятное. Это насчёт того ратника…

— А что с ним? — непонимающе переспросила Кира.

— С ним всё ясно, — вздохнул Кельмин, — но я насчёт него ничего решить не могу. Я бы попросил вас самой подъехать.

— Даже так? — удивилась Кира. — Хорошо, сегодня после обеда заеду к тебе. Тогда пригласи заодно и Эрика, его это тоже касается.

После обеда Кира подъехала к отдельно стоящему зданию службы Кельмина и сразу же столкнулась с Эриком, который подъехал следом за ней.

— Здравствуйте, Эрик, — доброжелательно кивнула она.

— Здравствуйте, госпожа, — вежливо поклонился тот и Кира про себя отметила его успехи в изучении этикета. — Вы не знаете, зачем Кельмин нас пригласил? Я так и не сумел добиться от него прямого ответа.

— А в следующий раз и не добивайтесь, — усмехнулась она. — Начиная с определённого уровня, для всех сотрудников действует правило не обсуждать по телефону важные вещи. Господин как-то раз очень наглядно показал всем слугам семейства, насколько просто можно организовать подслушивание телефонных разговоров.

— Думаете, нас кто-то подслушивает?

— Даже самые тупые способны рано или поздно до этого додуматься, — хмыкнула Кира, — а вокруг хватает и умных. Наверняка подслушивают.

— И кому это может понадобиться? — непонимающе спросил Эрик.

Кира посмотрела на него с весёлой иронией, и он смутился.

— Ну да, понятно, — пробормотал Эрик, а потом ему пришла в голову другая мысль: — А мы кого-нибудь подслушиваем?

— Мы же не совсем тупые, — смешливо фыркнула Кира.

— Ясно, — сказал Эрик с озадаченным видом, но предпочёл дальше тему не развивать.

— Но идёмте же, — сказала Кира, направляясь к двери. — Кто бы знал, как я ненавижу эти его подвалы…

Допросная комната в подвале и в самом деле вряд ли могла вызвать у кого-то положительные эмоции. Грубо оштукатуренные стены, покрашенные в грязно-серый цвет, голая лампочка под потолком и бетонный пол со стоком для воды никаких позитивных чувств не внушали. Небрежно сваренный железный стул с зажимами для рук и ног в середине комнаты гармонично вписывался в обстановку. В целом интерьер надёжно обеспечивал тревожное настроение даже тем посетителям, которым на этом стуле посидеть не предлагали. Впрочем, дизайнеры интерьера именно на такой эффект и рассчитывали.

В настоящий момент стул был занят посетителем в форме ратника дружины. Выглядел он понуро, но вполне прилично, хотя большая ссадина на скуле намекала на то, что беседовали с ним не совсем по-доброму. Рядом со стулом стояли двое здоровых парней, которые явно были готовы в любой момент продолжить беседу.

— Это и есть тот самый Велимир Моравин? — вопросительно посмотрела на Кельмина Кира, усаживаясь на шаткий табурет. — И что насчёт него?

— Раскололся, госпожа, — ухмыльнулся тот. — Шпион он, для того специально в дружину и пролез.

— Ну так в чём проблема, Антон? — недовольно спросила Кира хмурясь. — Допросили, теперь казните — вы что, сами не знаете, что полагается делать со шпионами?

Сам шпион забеспокоился, попытался было открыть рот и что-то сказать, но один из парней с равнодушным видом стукнул его в ухо, и тот подавился невысказанной фразой.

— Есть проблема, госпожа, — вздохнул Кельмин. — Он говорит, что он сын Борислава Моравского.

— Главы семейства Моравских? — удивлённо приподняла бровь Кира. — Это точно?

— Точно, госпожа, — кивнул тот. — Мы проверили — действительно, есть у них бастард Велимир Моравин. В дворянском реестре он не записан, потому что непризнанный, но мы нашли запись в актах гражданского состояния, и портрет тоже нашли. Рожа у этого на портрет здорово похожа.

— Но всё-таки непризнанный, — указала Кира. — Может, они не так уж сильно будут недовольны, если мы его в каком-нибудь болоте потеряем?

— Ну, он утверждает, что папаша его любит и будет переживать. Мы кое-какие справки навели — действительно, папаша достаточно неплохо его мать обеспечивал, и похоже, до сих пор обеспечивает. И ещё люди говорят, что этот часто в резиденции Моравских отирается. Не знаю, насколько Борислав его любит, но Моравским он явно не чужой человек.

— Вот как? — тяжело вздохнула Кира. — До чего же неудачно…

— А эти Моравские, — осторожно вклинился Эрик, — это что, враждебное семейство?

— Хуже, Эрик, хуже, — печально сказала Кира. — Нейтральные у нас отношения, даже ближе к хорошим. Были бы они враги, проблем бы и не было, а вот делать врагами нейтральное семейство не хочется. Господин это вряд ли одобрит.

У Моравина в глазах загорелась надежда.

— Но и отпускать его тоже нельзя, — решительно сказала Кира, и огонёк надежды потух.

— А что, — опять вклинился Эрик, — это разве нормально, что сын аристократа, да ещё и главы семейства, вербуется в нашу дружину простым ратником?

— Странный вопрос, Эрик, — с иронией посмотрела на него Кира. — Именно от вас странный. Не в вашем ли отряде служила целая аристократическая семья? Вместе с главой?

— Они служили не для того, чтобы шпионить, — напомнил Эрик. — У них были на то свои причины, причём вполне законные. Их вообще не в чем упрекнуть, они честно отслужили весь срок, на который завербовались. И очень достойно отслужили, замечу. А что не под своими именами, так у вольников это сплошь и рядом.

— Ну, в общем-то, да, — задумалась Кира. — Чтобы сын главы такой грязью занимался, это в самом деле как-то странно. Антон, ты уверен, что это в самом деле тот самый бастард Моравского? Может, просто похож?

— Люди говорят, что в последние дни его не видели.

— А может, двойника отправили, а сам бастард спрятался, чтобы не было вопросов, отчего он вдруг раздвоился?

— Вопросов и не должно было быть, — возразил Кельмин. — Они же не рассчитывали, что мы его узнаем. В любом случае — какая разница? Ясно, что отправили его Моравские, и он их человек.

— Некоторая разница всё же имеется, — отрешённо сказала Кира, что-то для себя прикидывая. — Из-за бастарда главы они могут серьёзно обидеться, а если мы казним двойника, то они даже претензий не выскажут. Но вы правы, сейчас для нас разницы нет. Мы не можем достоверно знать, кто это, разве только где-то мелькнёт настоящий Моравин. Ну а пока этого не случилось, нам придётся исходить из того, что у нас в самом деле сын Борислава.

— Совсем необязательно, госпожа, — возразил Эрик. — Я вот как раз и думаю, что это двойник.

— Вот как? — заинтересовалась Кира. — Можете обосновать?

— Я уверен, что настоящий сын главы не стал бы заниматься шпионажем. Урон чести и вообще позор для семьи.

— В этом что-то есть, пожалуй, — согласилась Кира, и Кельмин тоже согласно кивнул.

Они все втроём дружно уставились на шпиона, который почувствовал себя неуютно.

— Итак, уважаемый, — заявила Кира, — у вас сейчас есть шанс рассеять наше недоумение. С чего бы вдруг сын главы аристократического семейства занялся подобным делом? Убедите нас, что вы настоящий Велимир Моравин. Ну а если не сможете убедить — не обессудьте. Вы знали, на что шли. Труп ваш мы Моравским вернём, обещаю. Похоронят вас нормально.

Паренёк от этого обещания просто спал с лица и замычал что-то, явно не зная, с чего начать.

— Давай побыстрее, — раздражённо распорядился Кельмин. — Не заставляй госпожу ждать. Да и у нас время ограничено.

Тот побледнел ещё сильнее, и наконец, слова хлынули потоком. Из сбивчивых и не вполне связных объяснений открылась довольно типичная картина человеческой глупости. Непризнанный бастард мечтал стать признанным. Семья сомневалась, и в целом была скорее против, но отец всё же пообещал признание, если тот себя как-то проявит. В качестве подвига было выбрано раскрытие тайны семейства Арди, которая в последнее время очень занимала семейство Моравских, да и вообще столичное общество. А в качестве способа за образец были взяты похождения героя любимого приключенческого романа — именно внедрившись в охрану секретного подземелья, тот раскрыл подмену папы римского агентами Сатаны.