— Так, стоп, погоди. Трагедия случилась десятого мая, верно? — Я поднял глаза на матушку.

— Да…

— А тут рыбак говорит, что кто-то приезжал восьмого. На точку, где потом случилась трагедия…

Матушка перечитала кусок расшифровки.

— Это могла быть имперская служба безопасности. В порядке вещей детально разведывать маршруты. Точка крушения была как раз в положенном месте. Ведь мы уже возвращались с Валаама и хотели зайти на Коневец. Это был короткий императорский тур по Ладоге…

— Читайте дальше, ваша светлость, — Оксана показала карандашом нужный абзац. — Вот, видите?

Я тоже внимательно всмотрелся в текст.

— Они что-то сбрасывали?

— Да, и это явно не были сотрудники императорской службы безопасности. Рыбак сказал, что два катера пришли со стороны Кексгольма. Остановились на той точке и сбросили несколько каких-то… То ли камней, то ли железок… Какой-то мусор. Это было ранним утром, и свидетель рыбачил в том секторе. Тогда и заметил. Удивился, но не придал значения. В воду нередко сбрасывают всякий хлам.

Матушка вернула лист журналистке.

— Простите, но я не понимаю…

— Ничего удивительного, ведь все очень запутанно. Но я поговорила с другими свидетелями, из соседней деревни.

— Их всех допрашивали, — отрезала княгиня. — Тогда трясли каждого. И ничего не нашли.

— Потому что не то искали. И не там! Вот, я записала рассказ одного из ребят. Ему тогда лет восемь было, но он все видел с берега. И рассказывал, что прямо перед взрывом над водой и кораблем воздух словно исказился. Он очень странно это описал. Вроде бы смотришь, все видно хорошо, но затем как будто формы начинают меняться. Потом резко потемнело… И раздался взрыв. Вы ничего такого не помните?

Я внимательно посмотрел на княгиню. Сейчас от ее ответа зависело все.

— Не думаю, что помню. Мы тогда были в трюме, как раз начался фуршет. Я с Алексеем и Виктором, императрица Татьяна с младшими детьми… Цесаревич был тогда в рубке с отцом, но выжил… Федор… Великий князь Федор Николаевич — тоже был с нами. Мы были увлечены беседой, но я не помню, чтобы вокруг нас что-то искажалось. Да, резко потемнело, но мы подумали, что надвигается гроза, и обрадовались, что скоро пристанем к острову…

Значит, они оказались в эпицентре аномалии. Как говорится, в самом центре смерча, в точке «ноль». Именно там до последнего нельзя заметить, что открывается разрыв в пространстве. А когда это становится очевидно, уже поздно.

По всем остальным признакам и описаниям это было Искажение, замаскированное взрывом. Или одно спровоцировало другое — так тоже случалось. И сейчас Оксана явно вела к тому, что это Искажение кто-то вызвал. Она не верила в официальную версию и как-то связывала это с другими аномалиями.

— Оксана Вадимовна, вы думаете, в тот момент могли применить магию? — спросила матушка.

— Возможно, какое-то магическое оружие.

— Но я понятия не имею, что может вызвать подобное. А я получила лучшее магическое образование в империи!

Эх, матушка, ты знаешь далеко не все, на что способна эта вселенная…

— Оксана, расскажите, что навело вас на эти мысли.

Журналистка взглянула на деда, предоставляя ему слово. Подслеповато щурясь, Святослав Николаевич склонился над картой.

— Простите, в суматохе оставил дома очки… Вот оно! Сердоболь… Если коротко, живет у меня там старый сослуживец. Началось все именно оттуда, с Сердоболя-Сортавалы. Я был там с экспедицией совершенно по другой теме — культурное наследие карелов. Но с приятелем встретился, и он рассказал мне об одном странно месте. Есть там некая Проклятая гора. Звучит похоже на легенду. Дескать, на этой горе живут духи, и они не любят, когда их тревожат. Кто туда сунется — непременно умрет. Легенда эта не сказать, что совсем древняя — упоминаний о ней из прошлого века я не нашел…

Понятно, место, где сохранилась в большом объеме остаточная сила Искажения. Возможно, раньше место и правда было связано с языческими верованиями. Но если кто-то проводил там много времени, начинал заболевать…

— Я бы просто записал эту легенду да и пошел себе дальше, но один из моих пареньков в экспедиции решил там заночевать… И заболел. Через год умер. Врачи не понимали, отчего. Просто высох парень, а не было и двадцати трех…

Мы с Оксаной переглянулись. Видимо, с этого момента ее дед и стал раскапывать эту историю и искать подобные случаи. Хотел выяснить, что же скрывается под мистическими преданиями. И сам отхватил остаточной энергии столько, что я едва успел его вытащить.

Святослав Николаевич принялся рассказывать о других точках.

— Я начал искать в архивах. Ведь я работал на кафедре карело-финской истории, у нас была хорошо задокументированная база фольклора, да и регион близко — можно самому съездить и посмотреть. И я выяснил, что подобные легенды и случаи уже встречались на Северо-Западе. Кроноборг, Корпилакс, Саркиансари… Самой свежей была странная аномалия под Кексгольмом, уже в этом году. Туда уже ехали мы вдвоем с Оксаной — там свидетели описали те же внешние эффекты, которые видел тот мальчишка во время крушения императорского корабля…

— И тогда вы начали все это связывать, — кивнул я.

— Да! Мы подумали, что это могло быть какое-то неизведанное магическое оружие. Но у нас нет доступа к столь закрытым архивам, поэтому расследование захлебнулось. А затем я почувствовал себя скверно, и по симптомам мы поняли, что меня настигла та же болезнь…

— Тогда я написала ту статью для журнала, — сказал Оксана. — Меня охватила паника. Я не знала, что делать. Пыталась привлечь внимание. Подумала, может другие люди что-то видели и смогут дать мне направление для поисков… Ну и, конечно, я не смела и рассчитывать на магическое исцеление для дедушки. Нам это не по карману.

Что ж, свою работу Костенко проделали на отлично. И несведущему человеку аномалии действительно могли показаться чем-то вроде магического оружия. Неодаренный не поймет тонкостей. Убить-то и эфиром можно. Тем более, что некоторые Дома имеют свои эксклюзивные заклинания…

Я обратил взгляд на княгиню. Матушка сидела с прямой, напряженной спиной и внимательно слушала каждое слово. Словно взвешивала и пыталась понять, насколько эта история стоила ее доверия. Жаль, что я пока что не мог рассказать ей всего.

— Вот что еще интересно, — добавил Святослав Николаевич. — У нас в экспедициях, да и некоторые местные, взяли моду брать сувениры на память. Я такое не приветствую, а они тащат домой всякие красивые камушки, подписывают их фломастерами. Так вот, в Корпилаксе несколько домов так вымерли. Я уже начал думать, что это радиация. Даже дозиметр купил и привез. Нет, фон чистый…

А дед не дурак, начал мыслить в верном направлении. Но все равно нахватался, мотаясь по местам, где случились Искажения.

— Еще один свидетель в Ряйсяле рассказывал, что видел какое-то странное животное, — Оксана показала мне схематичный рисунок. — Похоже маленькую собачку, только серебристо-синяя… Тогда подумали, что кто-то гомункула выпустил, но и свидетель ненадежный — деревенский пьяница. Могло просто привидеться в белой горячке. Деревня там депрессивная, умирающая. Много пьющих.

Не гомункул это был, а синий шрицель. Неразумное порождение Искажения. Безвредная тварь, если руки в пасть не совать. Кусается больно и обидно. Живет только за счет самого Искажения и подъедает остаточную энергию. Не жилец в этом мире, в общем. Побегал и развоплотился через денек.

Вообще, Искажения не всегда выплевывали совсем уж монстров. Проблема в том, что никогда не знаешь, кто именно вылезет из аномалии…

Интересно, кого выплюнуло Искажение там, возле острова? Мой дух пришел, когда все уже случилось, и я тогда только пытался сжиться со слабым детским тельцем. Сейчас это уже невозможно проверить — пятнадцать лет прошло.

Максимум, что я мог сделать — отправиться на место крушения и попробовать просканировать обломки на предмет инородной энергии. И выяснить, были ли смерти или болезни после контакта с ними. Но все было слишком давно, а я об этом и не задумывался, поскольку Терра-Три не была в зоне риска по появлению Искажений. Не зря же меня сюда в отпуск отправили…