Огромный пылающий снаряд стремительно помчался по прямой и с громоподобным взрывом врезался в толстенные дворцовые створки. Раздавшийся оглушительный грохот принёс с собой поистине ужасающие разрушения. Окованные железом тяжеленные врата, словно внезапно налетевшим неистовым ураганом, вырвало с корнем и жутко перекорёжило. Вместе с близлежащими стенами да притулившейся рядом сторожкой с дворцовой охраной в количестве десяти рыл. Ватажники погибли мгновенно, даже не осознав перед смертью, откуда пришла столь скорая погибель.

Пурагелис же, не откладывая в долгий ящик, прошёл через образовавшуюся брешь на территорию замка и, с помощью магического посоха безжалостно выжигая огненным лучом на месте каждого слугу аль ратника, попавшегося ему на пути, неспешно пошлёпал в сам терем. Путь главы Роковой Длани лежал к княжеским покоям. Поднявшийся же переполох в резиденции владыки Мирграда мало его заботил; у могущественного колдуна имелась цель, к которой он планомерно двигался. И скорая смерть была уготована любому несчастливцу, кто посмеет преградить ему дорогу.

Всеобщая сумятица же в государевом тереме лишь нарастала; беспорядочно снующие туда-сюда дружинники с прислугой в подавляющем своём большинстве никак не могли понять, что происходит. Единственно ясно было, что княжескую обитель атаковали каким-то неведомым простому люду способом, но кто, как, откуда и сколько нападавших всего⁈ Эти сумбурные вопросы русичи задавали друг другу без продыху, но ответа на них не находилось, ведь крайне опасный незванец свидетелей после себя не оставлял. Гадания же на кофейной гуще только ещё больше усугубляли страшную неразбериху, царившую среди челяди да стражников.

Между тем поднявшийся уже на третий этаж Пурагелис, явно развлекаясь, всё так же продолжал на пути следования сжигать каждого встречного. Лишь дымящиеся мглистым дымком горстки пепла оставлял за собой кровожадный негодяй, уж давно сбившийся со счёта, сколько тысяч невинных душ он погубил за свою необычайно долгую для человека жизнь. Впрочем, являлся ли тёмный шаман до сих пор представителем людского рода? Верный слуга Ахримана уже и сам не был в этом уверен. Ибо с ростом его тёмного могущества одновременно утрачивались и обычно присущие людям черты да эмоции, в первую очередь положительные; Пурагелис уж запамятовал, когда в последний раз что-то чувствовал; холодный, не знающий жалости разум который век двигал верховным магом Роковой Длани. Только одна-единственная в мире барышня ещё изредка вызывала в нём какие-то полузабытые горьковатые воспоминания. И забегая чуть вперёд, стоит отметить, что сия вредная сударыня не преминула встать на пути у верного прислужника Ахримана.

Пока же никто толком так и не преградил дорогу Пурагелису, и тот, непринуждённо доковыляв до княжеской опочивальни, привычно-буднично превратил в пепел двух дружинников на входе, а затем отворил дверь и уверенно вошёл в спальные покои правящей Мирградом четы супругов.

— Кто вы такой? Что происходит⁈ — в тот же миг испуганно бросила Марфа замаячившему на пороге непрошеному посетителю. Жена Ратибора, бывшая в одной ночнушке, уж собиралась вскоре отправиться на боковую, но гулкий грохот разрушенных замковых ворот донёсся и до её кровати, мгновенно согнав лёгкую сонливость. Охрана у опочивальни мягко, но настойчиво попросила княгиню никуда не выходить, пока не выяснится, что произошло. И вот светлокудрая красавица, замерев в томительном неведении, похоже, дождалась-таки… Но вот чего или кого, она ещё толком не ведала, лишь инстинктивно почувствовав, что страшный муж в мглистом балахоне ей явно не друг. Потому Марфа поспешила позвать на помощь, взволнованно вскрикнув:

— Охрана! Доброгнев, Лудислав! Где вы⁈

— Тихо! — Пурагелис вскинул посох, и тут же радужное соцветие, яркими искорками вылетевшее из бездонных глаз морского змея, заставило белокурую прелестницу резко осечься и замереть на месте. — Вопросы тут задаю я!

Верховный маг подгрёб к застывшей, словно изваяние, супруге Ратибора и ещё несколько раз провёл перед её карими очами буковым жезлом, при этом бормоча себе под нос древнее заклинание. Наконец, заглянув в подёрнувшиеся серой дымкой прекрасные глаза княгини и убедившись, что гипноз подействовал, давно уж продавший душу владыке Тьмы колдун деловито уточнил:

— Ты ведь Марфа, жена рыжего медведя, не так ли?

— Да… — покорно произнесла княгиня, не в силах противостоять наложенным на неё сильнейшим магическим чарам.

— Хорошо, — довольно хрюкнул Пурагелис. — Ты пойдёшь со мной. А также твои детки. Все трое! Где, кстати, они?

— На этом же этаже, в соседнем крыле…

— Замечательно! — чёрный кудесник с удовлетворением потёр руки. — Сейчас мы до них дошлёпаем и возьмём с собой!..

В этот момент в коридоре раздалось хлопанье крыльев, а спустя секунду и торопливое приближающееся шарканье. И вот на пороге княжеской опочивальни возникла растрёпанная Благана, явно слышавшая последние слова мрачного ведуна.

— Тебе не достать княжеских детёнышей, Пур! — вместо приветствия решительно выпалила светлая волшебница. — Я успела их спрятать! А теперь отпусти государыню и убирайся прочь, мглистый холуй, покудова всю волосню тебе не спалила! И не только на башке!

— Мне и его жёнушки вполне хватит для задуманного, — проскрипел Пурагелис, после чего медленно развернулся и бесцветным взором обежал вставшую у него на пути ведунью.

— А ты знатно постарела с момента нашей крайней встречи, каркуша. Скукожилась вся, став похожей на высохшую на солнце мандариновую корку.

— Зато ты за столько лет ни капли не изменился; годков тридцать пять дала бы, не больше! — ёрнически проворковала Благана. — Может, тебе обличье безусого юнца на себя ещё напялить? Аль вообще младенца? Люльку я тебе, так уж и быть, сплету… из воробьиного дерьма да еловых иголок! Ну, чтоб с комфортом по ним своим нежным розовым задом елозил!

— Кхех, — сумрачно хмыкнул Пурагелис, затем уверенно двинувшись на пожилую целительницу и тем самым вынуждая её отступить из спальной комнаты в коридор. — А ты, смотрю, по характеру всё та же зубоскалка!

— В зеркало глянь! — едко бросила пожилая ведунья, осторожно пятясь от приближающегося старого знакомого, которого она явно боялась. — Сам-то не лучше!

— Ента всё в прошлом, — убеждённо проронил верховный маг Роковой Длани, таки выдавив Благану в коридор. — Давно воспарил я над мирской суетой. А уж над человеческими эмоциями и подавно!

— Да неужели⁈ — замершая метрах в семи-восьми от противника светлая волшебница не удержалась от очередного смешка. — А мне вот отлично помнятся кое-чьи крокодиловы слёзы… Когда я выбрала другого!

При этих словах смуглое лицо Пурагелиса потемнело; сам он едва заметно вздрогнул, а после ядовито прошипел:

— Ты зря решилась встать у меня на дороге, ворона дряхлая! Ибо ента верная смерть для любого!.. В том числе и для тебя! Учти, пощады не будет!

И в тот же миг могущественный колдун, буркнув себе под нос древние словеса боевого заклинания, запустил в Благану искристой молнией. Та успела соткать перед собой магический полупрозрачный щит, который успешно поглотил волшебную атаку, а после сама метнула в неприятеля рдяный сгусток, сильно напоминавший по своим очертаниям вороний клюв. Пурагелис ладонью играючи отбил в потолок ответный выпад, а затем вытянул перед собой руку с посохом. Жезл тут же подвергся невероятной трансформации, превратившись в огненный лук, полыхающий каким-то неестественным холодным пламенем фиолетово-оранжевого цвета.

Глава Роковой Длани, явно не ощущая никакого жара, соткал в воздухе три такие же огнистые стрелы, споро наложил их разом на багровую тетиву и, не целясь, выстрелил в сторону соперницы. Благана успешно отразила посохом одну из магических плюх, но другие два смертоносных пылающих жала промчались у неё над головой, развернулись в воздухе и тут же метнулись обратно, попытавшись поразить старую чародейку в спину. Вредной ведунье нужно было либо повернуться, чтобы отбить подлую атаку, тем самым вынужденно подставив незащищённый копчик противнику, либо немедленно придумать что-то ещё. Благана не рискнула настолько оголить тыл, предпочтя другой вариант; она мгновенно соткала вокруг себя магический купол, закрывающий её со всех сторон. Обе сверкающие стрелы с шипящим звуком расплющились о волшебную броню, после осыпавшись едва заметными щепотками золы. Много сил чародейских уходит на создание подобного защитного кокона, но выбор оказался невелик; седовласая целительница не могла себе позволить даже на секунду повернуться хребтом к столь опасному врагу, как замерший напротив незваный визитёр.