— Ента, как её, Благана, да? Она реально соображает во всех этих делах или просто прикидывается? — Ратибор вопросительно посмотрел на Мефодия.

— Реально соображает! Вон, у нас в том году здоровенная гадюка укусила Буславу, когда та по грибы пошла да на хвост ей наступила ненароком. Так эта Благана её сама нашла на лесной опушке и с того света вытащила, хотя несколько часов уже прошло и моя помощница уже даже идти сама не могла. Говорит, что всё уже, простилась со всеми…

Подошедшая Буслава согласно закивала.

— Да, спасла она меня тогда, чего уж там балакать! Я ей теперь по гроб жизни обязана! Но как она меня разыскала в дремучей чаще, ума не приложу! Сама Благана лишь уклончиво проворчала, что ей шепнули лесные духи о моей беде… — Буслава нервно поёжилась. — Странная она, но мы только к ней, если что, со всеми бедами и болячками бегаем…

— Это верно! — буркнул задумчиво Мефодий. — Не знаю уж, что наша ворожея делает в этой богами забытой деревушке, но при желании она спокойно бы смогла быть знахаркой у самого князя! Да только мирские блага её не интересуют. Ей тишину и покой подавай…

— А что тута происходит⁈ — на втором ярусе таверны стоял, рассматривая открывшееся его взору побоище, шокированный, не до конца ещё проспавшийся и протрезвевший Емельян с несколькими другими постояльцами, тоже проснувшимися от шума боя и робко выглянувшими посмотреть, что случилось. — Здесь ураган прошёл аль смерч какой⁈ — потрясённый открывшейся перед ним картиной недавней сечи, Емельян нашёл взглядом всего чёрного от быстро засыхающей на нём крови Ратибора. — Ратиборушка, тебя даже на минутку оставить одного нельзя, чтобы ты не набедокурил⁈ Что сказали плохого тебе эти добрые люди, что ты так осерчал на них⁈ Всегда ведь есть мирное решение любого…

— Заткнись, Емельян! — Ратибор не был настроен слушать сейчас пьяные бредни княжьего племяша. — И чтобы я тебя до утра не слышал, а желательно ещё и не видел!..

Тем временем дверь в корчму открылась и внутрь зашла неопределённого возраста высокая женщина с длинными русыми волосами и горящими, как в темноте у кошки, зелёными глазами. Была она в обычном сером сарафане, но искусно расшитом древними рунами, значение которых неведомо непосвящённым в таинства ворожбы простым людям. В руках у неё был небольшой мешочек, а за спиной маячил испуганный Варнул.

— Вы представляете, подбегаю я к её дому, что на окраине самой стоит, а она мне навстречу выходит, уже одетая и готовая! — Варнул проскользнул быстро к Мефодию с Ратибором и приглушённо затараторил: — Пошли, говорит, к вашему раненому! И откуда она узнала, я ведать не ведаю…

Благана (а это была не кто иная, как та самая местная ворожея) тем временем замерла у входа и безучастно рассматривала открывшееся перед ней место недавней битвы.

— Неплохо весьма… — произнесла она задумчиво, неторопливо обведя взглядом всех присутствующих в харчевне, и после, вдруг резко подняв очи, упёрлась своими колючими изумрудными глазами в Ратибора. — Твоих рук дело, здоровяк? Конечно, твоих, чьих же ещё, — забормотала она бессвязно, продолжая с интересом его рассматривать. — Больше ведь некому.

— Ну, я не один постарался, — пробурчал Ратибор. — Мои друзья…

— … Давно бы были мертвецами, если бы тебя постоянно не было рядом с ними, — закончила она за него его же предложение. — Но вечно так продолжаться не может.

— О как! — Мирослав внимательно глянул на ворожею. — Ну, тут истины ты нам не открыла, уважаемая…

— Извините, но мы вам не мешаем⁈ — прервала занимательный диалог взволнованная Злата, сидевшая на лавке рядом с Яромиром и не отходившая от него ни на шаг. — Может, уже поможете нам, нет⁈

— Не волнуйся, девочка, — Благана, прищурясь, внимательно посмотрела сначала на неё, потом на Яромира, — не умрёт сегодня твой суженый. Его время ещё не пришло.

— Он мне не суженый, ты что⁈ — Злата вскочила на ноги как ошпаренная, густо при этом покраснев. — Мой жених меня в Борграде дожидается! Да и отвратителен мне этот грязный пропойца!

Злата как-то сразу поверила этой странной женщине, что с Яромиром будет всё хорошо, а вместе с этой уверенностью вернулось и её язвительно-презрительное к нему отношение.

— Как скажешь, милое дитя, как скажешь… — лукаво улыбнувшись, Благана, ловко лавируя между распростёртыми под ногами телами, подошла наконец к Яромиру и начала щупать его рану руками, порой даже залезая в неё пальцами. Это было больно, но княжий воевода хоть кривился и сопел, но всё же молчал и терпел. После знахарка размотала свой мешочек, достала несколько склянок с различными мазями да травами и, на глазок перемешав их в пустом флаконе, который вытащила последним, обильно смазала получившимся составом рану Яромира, заставив того ещё и проглотить напоследок несколько капель зелья, оставшегося на дне пузырька. Запашок у этой мази целебной был настолько отвратительный, что носы заложило у всех, кто находился рядом.

— Фи, — в очередной раз морщась, пробормотала Злата. — В свинарнике, наверно, и то лучше пахнет! Как раз твой аромат! — язвительно бросила она Яромиру, казалось, уже забыв, как совсем недавно стояла за его спиной напротив толпы озверевших головорезов. — Тем паче что тебе не привыкать пить всякую гадость! — Злата явно была в ударе.

— Я тебе ещё сегодня не говорил, кого ты мне напоминаешь? — не выдержал наконец Яромир. — Здоровенную толстую занозу в заднице у дикобраза…

— Что-о-о⁈ Ты хочешь сказать, что я — толстая⁈ — возмущённая Злата, казалось, расслышала только одно слово. — Я что, толстая⁈ — разгневанно обернулась она к Буславе, Варнулу, Мирославу и Ратибору с Мефодием, поочерёдно обведя их негодующим взглядом. Все тут же отрицательно замотали головами, совсем не горя желанием навлечь на себя гнев капризной красавицы.

— Мелкая, если ты толстая, тогда я тонкий! — лишь добродушно фыркнул в ответ Ратибор.

— Так, рану руками не трогать, не мыть! Сейчас наложу травяную повязку, её без меня не снимать! Два дня лежать в кровати, не делать резких движений! Вставать только по необходимости! Тогда всё быстро заживёт. Завтра приду к вечеру, намажу ещё. Всё понятно? — целительница хмуро окинула взглядом присутствующих.

— Более чем, — крякнул Ратибор. «Два дня всего на восстановление? Ну-ну, посмотрим…»

— Сколько мы тебе должны? — снимая с пояса мешочек с монетами, спросил он у ворожеи.

— Деньги — это тлен, — ответила презрительно Благана.

— Что же ты тогда хочешь за труды свои тяжкие? — Ратибор вопросительно поднял левую бровь.

— У друга твоего есть достойная оплата, — ворожея кивнула на Мирослава.

— Да? И что же это у меня есть такое, что тебе понадобилось? — Мирослав обескураженно уставился на Благану.

— Три когтя и два клыка шатуна-людоеда, что вы с отцом убили недавно, — Благана требовательно протянула свою руку ладонью вверх в сторону Мирослава. — Основную часть трофеев забрал Белогор, но эти у тебя с собой. Отдай их мне, и мы в расчёте за мою работу!

— Откуда ты узнала, сколько их у меня с собой? Да и вообще, что они у меня есть⁈ А имя моего бати откуда знаешь⁈ — Мирослав изумлённо и подозрительно пялился на ворожею. — Да и про охоту на шатуна тоже мало кто в курсе тут!

— Ты и дальше будешь задавать глупые вопросы или наконец расплатишься со мной? — Благана прямо, не моргая, взирала на озадаченного Мирослава, явно не горевшего желанием расставаться со своей ценной добычей. — Учтите, без платы здоровье вашего раненого друга может снова сильно пошатнуться…

— Ты нам что, угрожаешь, ведьма? — Мирослав недвусмысленно положил длань на рукоять своего кинжала.

— Была бы я ведьмой, воин, я бы и так у тебя забрала твои сокровища, бесплатно. А убив меня, ты сделаешь своему подранку-приятелю только хуже.

— Мир, не дури и выдай ей то, что она просит! — Ратибор вдруг с удивлением поймал себя на мысли, что давно уже отдаёт приказы в этом походе и все его, что самое интересное, беспрекословно слушаются, хотя главным никто не назначал. Вот и сейчас Мирослав нехотя, но полез за пазуху, достал кисет с трофеями и молча передал Благане. Та, высыпав когти с клыками медведя-людоеда себе на руку, быстро осмотрела их, понюхала и, удовлетворённо кивнув, бережно сложила ценные трофеи назад в мешочек да торопливо, словно боясь, что богатыри передумают, убрала в один из боковых карманов своего сарафана. После чего живо поднялась и пошла к выходу.