— Так поэтому и говорю. — Усмехнулся Эдгар, чувствуя неимоверное облегчение.

Мысль, что он погнался за комфортом и достатком, и потерял в результате самое дорогое, свою светлую девочку, отравляла его существование всё это время и не давала покоя. Ничто не утешало его в этой боли, ни благотворительность, ни месть.

Утром, когда он увидел девушку, спускавшуюся с подножки мобиля и опирающуюся на руку незнакомого ему парня, ему даже показалось, что он спит или бредит. Не узнать свою Анни он не мог. Пусть она потеряла память, пусть произнесла своё "папа" неуверенно и вопросительно, словно сомневаясь, правильно ли она угадала, но это была она, его девочка, одна из причин всего того, чего он смог добиться в жизни.

— Ты лучше подумай, что парень знать не знал, что девушка, которую он спас, это одна из наследниц транспортного магната. — Улыбнулся квестор. — То есть, как минимум, одной из твоих дочерей повезло встретить того, кто ценит её саму, а не её наследство. Да и сама Анни увлечена учёбой, у неё появились друзья.

— Да уж. Нам бы таких друзей в своё время. — Мечтательно произнёс многодетный отец и транспортный магнат.

Квестор улыбался с точно таким же мечтательным выражением лица, но совсем по другой причине.

Несколько месяцев назад, магистрат крепко надавил на него, заставив промолчать о том, что действительно произошло, чтобы избежать волнений. Теперь им самим придётся промолчать, даже если возникнут сомнения в его рассказе об участии Дорса в последних событиях. Причём по тем же самым причинам!

Ведь если начать копаться в этой истории, то всплывут и подробности нападения на дочь Дорса и участие двуликих из "золотой молодёжи" в этой гнусной истории. Своеобразное торжество справедливости вызывало у него чувство глубокого удовлетворения. Простившись с другом, который после новостей сегодняшнего утра словно помолодел на пару десятков лет, квестор приступил ко второй части своего доклада магистрату.

— Нет, ну а почему бы и не да? Свои алхимики нам нужны не меньше собственных артефакторов! — задумавшись ненадолго, высказался в пустоту кабинета Тодеус, приступая к детальному разъяснению того, как сильно затормозило раскрытие настоящего заговора против двуликих отсутствие квалифицированных специалистов и собственной, независимой лаборатории.

— Квестор, к вам посетитель! — сообщил помощник, пропуская к начальнику редактора столичной газеты.

— Ну, что? Мне готовить дополнительный тираж на сегодня? — улыбался он, приветствуя квестора.

Мягкое осеннее солнце лениво окрашивало листву. Ещё не напитавшийся холодом и сыростью ветерок игриво срывал яркие листья с веток, подбрасывал их в небо, кружил, и спешил за новой игрушкой.

— Я не представляю, как с этим жить! — жаловалась девушка в простом и строгом форменном платье сидящему рядом парню. — У меня же даже зверушки никакой никогда не было. А теперь я сама зверушка! Как за этим зверем ухаживать?

— Ви, ты так говоришь, словно ты отдельно, а зверь отдельно. А ведь он, точнее она, даже не часть тебя. Это ты и есть! — рассмеялся Лорвин, который был пока ещё Дерком.

— Ага, только какая-то прожорливая я! — вздохнула Вивьен.

— А что ты хотела? Твоя рысь красавица, крупная, с шикарной шерстью! Она считай столько лет просидела взаперти, а сейчас сразу столько свободы, простора. — Объяснял хорошо понимающий зверя невесты парень. — Ей всё интересно, любопытно. Столько веток ещё не облажено, столько леса лапами не измерено, в стольких кучах листвы она ещё не повалялась. Ей нужны силы, а это, прежде всего еда. Отсюда и проснувшийся аппетит.

— Желание совместить нору с каким-то гнездом, откуда? — пробурчала девушка. — Мы уже облазили весь парк, причем самые глухие места, чуть не застряли в дупле, и даже пытались углубить яму под корнями упавшего дерева.

— Просто девочка у тебя хозяйственная и домашняя, вот дом и ищет. — Ухмыльнулся парень, притягивая Вивьен к себе. — Вечером опять в патруль?

— Конечно! Сегодня же идём в катакомбы под городом. Там нашли ту самую лабораторию, где изготовили яд, которым тебя травили. Помнишь? — сквозь привычную радужку человеческих глаз сверкнула желтизна, выдавая, что и у зверя есть свой, особый интерес.

— Ещё б такое забыть! Я же им ещё и благодарен должен быть, не напали бы они на меня, ты никогда не обратила бы на меня внимания, не осталась выхаживать после отравления, не доверилась во время пробуждения зверя и не согласилась выйти за меня замуж. А мой тигр мне бы этого никогда не простил, так бы сам себя и загрыз бы! — Лорвин поцеловал девушку в висок. — Я к чему спросил, может, после отдыха сходим, посмотрим дом? Он конечно больше развалюха, чем дом, но его можно починить. Небольшие личные сбережения у меня есть, хватит на первое время.

— Конечно, сходим. Я только предупрежу ребят, а то мы собирались зайти на чай к матушке Пинг. — Заверила парня девушка, чутко прислушивавшаяся к шебуршению какого-то зверька в куче листвы.

Обычная, ничем не примечательная полевка чуть не приобрела бело-серебристый окрас своих лабораторных собратьев, когда над ней склонились сразу две огромные для неё кошачьи морды. Точнее одна тигриная, и одна принадлежавшая рыси. На счастье мыши, хищники были сыты и быстро потеряли интерес к такой мелкой добычи, умчавшись в сторону заброшенной части парка. Охотится на крупного тигра, рыси нравилось почему-то больше всего. После удачной охоты друг на друга две крупные кошки вытянулись среди разворошенной ими же кучи листвы и уснули, набираясь сил.

Сабрина Лиркас сейчас бы тоже с удовольствием обернулась лисичкой и спряталась среди корней и густых зарослей кустарника в парке. Это было бы куда привлекательнее, чем остаться один на один с разъяренной мамочкой в одной комнате. Но мамочка тоже могла оборачиваться лисой, только когда она была в таком настроении, её даже волки обходили третьей дорогой.

И хотя Торин Ридл ей рассказал обо всём произошедшем во всех подробностях, материнский инстинкт зверя требовал схватить лисёнка за шкирку и утащить домой! И запереть, чтоб дома сидела, а не вцеплялась зубами во всякие бандитские задницы.

Но вот задача была в том, что при живущих в том же доме трёх артефакторах, драгоценный ребёнок вполне мог насобирать приключений на свой пушистый хвост и в стенах родного дома. И как выяснилось, прекрасно собирал уже долгое время.

— Сабрина Лиркас! — официальный тон мамы не предвещал ничего хорошего для Сабрины. — Как ты только додумалась до того, чтобы применять на себе не испытанный артефакт? Вообще никому не известный механизм с непонятным действием? И не вздумай мне сказать, что испытания были, потому что тогда прозвучит закономерный вопрос "на ком". И вот знаешь, хоть я и не сомневаюсь в ответе, знать его наверняка я не хочу! Нет, Сабрина, это уму непостижимо, применять на себе артефакт, подавляющий зверя… Двуликие и от меньшего теряли рассудок!

— Мам, ну, не переживай, пожалуйста! — девушка крепко обняла любимую родительницу, понимая сколько волнений прячется за этим разгневанным тоном. — Я так рада, что ты приехала меня навестить.

— А надо бы "приехала забрать"! — Эллина Лиркас, хоть ещё и сердилась, но обняла дочь в ответ. К тому же после рассказов Торина её тревога немного рассеялась. А горящие от желания рассказать о своих приключениях глаза юной лисички гасили последние вспышки раздражения. — Может, познакомишь меня, наконец, со своей лисицей.

Сабрина немного засмущалась, вспоминая, как сравнивала себя и красавицу маму, но согласно кивнула. И уже вскоре на полу комнаты, обернув лапки пушистым хвостом, сидела молоденькая чернобурка.

— Ой, какая ты у меня красавица! Чувствую, что покажись ты раньше, и я вообще не смогла бы тебе хоть в чём-то отказать. Ну, разве же можно что-то запретить такой проказнице? — Эллина рассматривала изящную точёную голову, гибкую фигурку, и шикарный хвост с материнской гордостью.