И когда стихли последние ноты ещё долго в зале царила оглушительная тишина. И первым её нарушил Алексан, начав хлопать.

Гости отмирали один за другим, присоединяясь к принцу, и не могли скрыть ликующего восторга. Это был успех.

Вэйл завороженно моргнул, подозвал Раира, забрал из его рук великолепный букет белых роз и преподнёс его мне вместе с обручальным кольцом.

По законам моего мира…

Первое время было тяжело. Я пыталась быть полезной и поддерживать Вэйла во всём. Много читала, много учила, пытаясь разобраться в тонкостях этого мира. Занималась музыкой и не только сама, но и с прислугой. Временами накатывала грусть по дому, но с ней мне помогали справиться ласковые поцелуи мужа. Смешное слово. Непривычное.

Были и угрозы Ханту, и покушения на его жизнь, но вервольф вместе с принцем быстро разобрались с этим. Вэйл делал всё, чтобы народ Тихого Плато и дальше его поддерживал во всём. Уважал и был верен своему вожаку.

Модистку Айлин всё же выслали в какие-то Восточные земли, а Элиот действительно трудился на волка бесплатно. Более того, он выполнял самую тяжёлую работу, но ему позволили вместе с сестрой обучаться грамоте, что было важнее…

Ханта часто не бывало в поместье, иногда он уезжал на несколько дней, но всегда возвращался дико устлавший и изголодавшийся по моей ласки. По моим губам, по совместным ужинам и завтракам.

Моих учеников с каждым днём становилось всё больше, а однажды к нам приехал вервольф из Совета Правления и привёз свою шестнадцатилетнюю дочь.

– Научите мою дочь грамоте, пожалуйста, – попросил сир, недовольно вздыхая. – И музыке. Чтобы дурь выбить из её головы.

Я была растеряна, но согласилась, а что делать? Нужно же налаживать отношения с Советом.

Девочка оказалась не такой бестолковой, какой её видел родной отец, а вскоре в моём классе появилось ещё три юные волчицы. Мои уроки набирали популярность, а слава о моих умениях разлетелась далеко за пределы Плато.

Я даже стала подумывать о том, чтобы открыть школу…

Жизнь медленно налаживалась, и я уже не боялась так сильно, что кто-то бросит Вэйлу вызов.

Алексан часто приезжал к нам в поместье, и признаться, я всегда была ему рада. Во-первых, он привозил сладости из лучшей кондитерской Асирийска, а, во-вторых, с ним никогда не было скучно. Я чувствовала в принце родственную душу, нам было легко общаться, легко понимать друг друга.

Играли с ним в карты, в шахматы, в морской бой, это я научила, и даже настольный теннис. И снова я научила. Алексан стал для меня кем-то вроде старшего брата.

Однажды вечером мы просто сидели у камина, дожидаясь Ханта, и Алексан признался:

– Мне пора жениться.

– Прям, пора? – с сомнением утончила я. – Разве ты не можешь сделать это по любви?

Принц скептически выгнул бровь.

– Посмотри на меня внимательно? Ну какое «по любви»? Я не могу выбрать одну женщину и порой сплю сразу с тремя, а ты…

– Фу-у… – смеясь, скривилась в ответ и глотнула чай. – Если не можешь определиться, выбери самую достойную, ту, что родит тебе наследника. Юную, здоровую и неиспорченную, как твои… женщины.

Алексан заинтересованно выгнул бровь.

– И как это сделать «выбрать достойную», мне устроить аукцион?

Я аж поперхнулась.

– Нет!.. но можешь устроить эм-м… отбор! – радостно воскликнула, осенённая идеей.

– Отбор? – принц скептически хмыкнул. – Я, что кобылу себе выбираю?

– Достойную супругу, – усмехнулась в ответ. – Найми распорядителя отбора, пусть проводит испытания, на которых девушки должны будут проявить себя. А ты потом выберешь.

– А, если я найму тебя? – хитро прищурился Алексан.

– Нет, я пас, – категорически отказалась и сглотнула.

– Почему? – обиженно надулся этот несносный принц.

– Потому, – произнесла уклончиво. Потому что меня тошнит… уже не первую неделю. – Прости, но не могу. Не в этот раз…

В гостевую комнату вошёл Хант. Я сразу его почувствовала. Уже научилась.

– Вот вы где, – беззлобно произнёс он и обнял меня, после чего пожал руку принцу. Вервольф стал заметно мягче, и Алексан его уже не раздражает, как раньше.

– Я пойду, – произнёс принц, поднимаясь. – Вэйл, – отсалютовал бокалом и отправился спать.

Мой тяжёлый вздох не укрылся от внимательного супруга.

– Тебя что-то тревожит? – ласково произнёс он, прижимая меня к себе, словно безумно соскучился. Я тоже… тоже скучала.

– Мне кажется… но это не точно… просто меня тошнит без причины, и я подумала, может, я беременна?

Глаза вервольфа расширились, а сам он будто оцепенел.

– Вэйл?.. – осторожно позвала я. – Ты чего?

Муж тряхнул головой, выдохнул и прижался ко мне ещё крепче.

– Ничего… просто три года прошло, я уже стал думать, что… у нас ничего не получится.

– Эй… – мягко позвала я. – Я не хочу тебя обнадёживать. Меня просто тошнит.

– Я верю, что ты беременна, – упрямо произнёс он. – Я хочу этого, и я счастлив. И… я люблю тебя так сильно, что не хватает слов и поступков, чтобы доказать свои чувства…

– Я знаю. Ты и так уже всё доказал… – прошептала и сама потянулась к манящим губам. – Я тоже тебя люблю.

Господи, пусть это будет беременность…

Почти через восемь месяцев у Алины и айсира Вэйла Ханта родился сын. Крепкий малыш с янтарными глазами и звериным аппетитом. И Алексан с радостью взял на себя обязанности крёстного папы, после того, как Алина ему рассказала о своём мире…

— Как глупо…

— На что надеялась, дурёха?

— Это какой надо быть наивной, чтобы решиться на такой шаг?

Надменные женские голоса напоминали шипение змей и раздражали слух.

— Можно говорить тише? — раздался строгий мужской голос. — Я пытаюсь осмотреть пострадавшую.

— Отмучилась бедняжка и отошла на тот свет. Чего тут осматривать? — снова вклинился женский голос с визгливыми нотками.

Это кто тут отмучился? Я? Та-а-ак!.. Сейчас как встану, как помогу одной болонке отойти на тот свет…

Из горла вырвался раздирающий кашель.

— Ой!.. — кто-то испуганно взвизгнул.

Злорадно усмехнулась и кашлянула посильнее, даже глаза попыталась открыть, но пока тяжело.

— Какой позор… Наверное, её теперь отправят домой?

Кто-нибудь, дайте тапок!.. Я прихлопну эту тявкающую болонку!

— Милые барышни… не могли бы вы покинуть покои больной?

Ого!.. Какой властный голос. Невольно вселяет уважение и пробирает до костей… Неудивительно, что послышался торопливый топот женских каблучков.

— Ну что? Она поправится? — голос приятно ласкал слух.

— Если дышит, то вероятно… — неуверенно отозвался другой мужчина.

Кажется, этот человек в медицине понимает столько же, сколько я в ядерной физике. Я не только жить буду, но и надоем вам всем…

— Сейчас я послушаю сердцебиение…

Почувствовала, что с меня пытаются снять одежду: шершавые пальцы пробрались под рубашку… Дурное предчувствие заставило сердце биться чаще.

Братья учили, что одежду снимаю либо я сама, либо патологоанатом — третьего варианта не дано.

В ужасе распахнула глаза, увидела густую рыжую бороду, едва не заорала и выпалила очень грозно и очень уверенно, схватившись за эту самую бороду:

— Лучше вам не трогать меня… — отпустила и упала обратно, ощущая, как начинает тошнить и кружится голова. Наверняка всё происходящее лишь предсмертная галлюцинация. Слишком незнакомая обстановка, не похожая на больничную палату. — Лучше дайте воды. Пожалуйста… — шевелю одними губами, не уверенная в том, что моё желание будет исполнено.

Чужие руки исчезли, оставив рубашку в покое, а надо мной появилось мужское лицо. Глаза пронзительные, тёмные, грозовые… А на голове ржавый обруч…