Девушка танцевала на проезжей части, а по коже бегал холодок.

Она танцевала, а немногий транспорт старался объехать ее, то судорожно прижимаясь к тротуарам, то вылетая на полупустую встречку.

Танец завораживал, притягивал и отпугивал – одновременно.

Мне даже показалось, что я узнаю мелодию, под которую гибкая фигурка полуплывет-полувзрывается движением, чей ритм так рванен и напоминает старую разминку брейк-дансеров моего счастливого детства.

Девушка крутнулась, поднимая подол юбки и швырнула в мою сторону невесть откуда взявшийся букет красных и белых цветов.

- Пшла вон, шалава подзаборная! – Нет, я конечно, чего-то такого и ожидал, но вот совсем «такого» - и ожидать-то не мог…

Бабушка – божий одуванчик, чесслово! – сбила клюкой летящий в мою сторону букет, прошлась по нему варикозными ногами в синих тапочках-самовязах, теплых и слегка пыльных и, нежданным скачком оказалась рядом с танцовщицей, осыпая ее свистящими ударами черной, узловатой палки по спине, взметнувшимся в попытке защититься, рукам, плечам и, в качестве куп-де-гра, точнехонько по макушке!

Девушка, с писком, повалилась на дорожное покрытие, сжалась в позу эмбриона, но старушка не утихала, демонстрируя изрядный запас бодрости в старом теле.

- Говорила тебе! Предупреждала тебя! Напоминала тебе! Уговаривала тебя! – Божий одуванчик у меня на глазах избивала девушку, а я и пошевелиться не мог, словно впав в столбняк от увиденного. – Нечего тебе тут делать, дохлятина!

Финальным аккордом бабка влупила несчастной девице прямо по лицу!

У меня отвисла челюсть…

Еще не давно миловидное личико превратилось в свиное рыло, намертво приросшее к зеленой голове, оторванной богатырским ударом бабки!

Головорыло катилось в мою сторону, продолжая мигать глазами и разевать рот в беззвучном крике, а неведомая бабуленция, ткнула свою клюку в грудь несчастного девичьего тела, навалилась всей своей массушкой и…

С хрустом проломила грудину, исторгая наружу звонко-алую кровь, дымящуюся и резко пахнущую не привычно-солоноватым запахом, а чем-то озоново-раздражающим, с нотками мускуса.

Ненавижу мускус!

- Голову держи! – Рявкнула в мою сторону бабулька, продолжая вертеть в ране клюкой. – Расповадилась, мразюка, на дороге танцевать, души собирать, паскудница! Да не руками, ногой держи, а то еще тяпнет, лечи тебя потом, убогого!

Руки я отдернуть успел.

Но вот удержаться от желания врезать по зеленеющему рылу ногой – нет!

В результате, свиная пасть сомкнулась на носке сапога и на нейросеть полился поток «красных» сообщений – о наличии неведомого яда, о неведомом воздействии и неведомых микроорганизмах, что сейчас жрали обувку, приспособленную выдерживать космические температуры, агрессивные кислоты и держать удар плазмы…

- Пинай мне, да обувку скидывай! – Потребовала неведомая бабулька, перехватывая клюку по удобнее. – Давай-давай, пинай, тебе говорю!

Ну, я пнул, с размаха!

… - Перелом ноги, сломаны ребра, смещение позвонка, ушибы мягких частей и сотрясение того, что у обычных людей называют громким словом «мозг»! – Юра вздохнул. – Может, хватит уже на своих двух раскатывать, а?! Вон, даже Лизка прибежала, когда тебя внесло, всего такого раскрасивого!

Я выбрался из медкапсулы и принялся мрачно одеваться.

Мрачно – потому что в новое.

Старый комбез у меня отжал Юра, высказав мне все, что думает.

Он был прав, разумеется.

Искины, даже бывшие, не могут быть не правы – это общеизвестная аксиома.

Но, между прочим, обидно – я-то тоже был искином!

Нет, как ни крути, в бытие куском мяса есть не только положительные стороны, но и дофига отрицательных.

- Что-нибудь помнишь? – Юра, видя мое мрачное настроение, попытался отвлечь меня от невеселых мыслей. – Что хоть случилось? Ты же, вроде как не первый день на колесах?

Я попытался вспомнить события аварии, но из всех воспоминаний – размышления о взломанном бункере с искинами, да так, по краю, раздражающим фактором, бегала бабка, размахивала костылем и кому-то угрожала…

Может, это именно ее костыля рук дело?!

Хотя, она, конечно, вроде и вредная, но не тупая же!

Сдавшись, застегнул комбез и попрыгал-поприседал, обжимая тряпку по фигуре и привыкая к новым ощущениям.

По ощущениям – новый комбез был значительно мягче, удобнее и, явно намного дороже, чем я привык носить, хотя…

Я же теперь вроде как Владелец планеты-миллионника, так что, могу себе позволить и дорогие шмотки.

Всплывающая менюшка настройки комбеза просигналила, что кроме мягкости и удобства, этот комбез способен продержаться в течении недели в открытом космосе, защитить мою тушку от пяти выстрелов ручной плазмой, в упор и, если я добавлю сейчас отсутствующие аккумуляторы, то смогу пользоваться встроенными антигравами и силовым полем, рассчитанным на взрыв в полкилотонны.

Вкусно, конечно…

Но не привычно.

Тем более, я совершенно в этом уверен, таких комбезов на моей планете нет!

- Откуда вещичка? – Я уставился на Юру, подозревая неладное.

- Лизка из твоего шкафа принесла. – Юра пожал плечами, почувствовал, как по спине побежали мурашки размером с таксу.

Отродясь у меня в шкафу НИКАКИХ комбинезонов-скафандров-костюмов не водилось.

Кроме одного артефакта, который я, в кои-то веки, выиграл в споре с капитаном-гномом, когда бардомен заработал на всю катушку.

Гном, кстати, сам не знал, что это за артефакт, так что…

«Угадал!»

Голос в моей голове, старческий и пронзительный, заставил слегка подпрыгнуть, однако, нейросеть тревоги не поднимала, да и сам я чувствовал себя совершенно здоровым.

«Ну и кого мне опять подсунуло?» - Пусть и не совсем вежливо, зато максимально честно поинтересовался я, давая Юре знак валить из комнаты.

«Какой шустрый!»

Голос в моей голове, Звезды всемогущие, да как же они меня достали-то!

«Ну…»

Комбез чуть ужался, но зато прямо передо мной выросла полупрозрачная, чуть колышущаяся фигура, гм, век воли не видать – настоящего темного эльфа, словно сошедшего со страниц Перумовских книг…

- Так лучше? – Престарелый эльф из «Адаманта хенны» или, все-таки, из «Эльфийского клинка» осуждающе покачал головой. – Вот ты ненормальный, а? И чего у тебя в голове такая мусорка, а? Ты вообще, хоть что-то можешь не сравнивать хоть с чем-то?!

Ладонь эльфа засветилась неприятно-зеленым и…

Каюсь, не так меня воспитывали, но…

Вынужден признать – иногда псионика предпочтительнее магии, особенно если ты в своем собственном домене, где вся энергия и мана, в принципе – исключительно твои!

Вылетевшего спиной вперед через пролом в стене эльфа, я только и успел, что проводить взглядом!

Полупрозрачная фигурка вылетела наружу, на миг зависла, а потом спикировала к поверхности домена, оставив после себя неглубокую вмятинку.

Зато комбез стал просторнее…

И жестче.

И очень вовремя – Лизка, таки, смогла пробиться сквозь защиту и сломать дверь.

Плечом.

С разгону.

В общем, хорошо, что я ее поймать успел, а то образовалась бы вторая вмятинка…

Одновременно целуя меня, ругая меня, колотя по мне кулачком и тут же все заливая слезами, Лизка дала волю эмоциям, в которых я совсем расплавился.

Через минуту, очнувшись, эта зараза оттолкнула меня и свалила сквозь выломанную дверь, бурча что-то себе под нос, типа «лечи тебя потом, убогого!»…

- Юра… Я, когда в домен влетел, в сапогах был?

Хитрый Юра, от моего вопроса слегка опешил, но…

- Без сапог!

- Значит, я ее все-таки пнул… - Я сполз аккуратно, по стеночке, вниз, вспоминая что же со мной приключилось.

И бабку я вспомнил, и ту жуткую голову, после моего, не совсем ловкого пинка, полетевшую в сторону бабули с клюкой и разваливающиеся на ногах сапоги, которые я едва-едва успел снять, и свист невесть откуда взявшегося флаера, который точно шел на посадку по мою душу, норовя если и не раздавить, то покалечить – точно!