– Барон Данкель доставил её в крепость Гримор и поместил под стражу, – ответил Галарди с готовностью. – Она записана под вымышленным именем. В прислугу ей назначены два ваген-обер-фельдшера под началом ассистент-доктора…

– Что за глупости? – сердито повернулся император. – Мужчин – в прислугу к беременной?!..

Второй статс-секретарь развёл руками:

– Там нет женского персонала. По штату не положено.

– Вписать. Подыскать пару опытных надсмотрщиц с хорошими рекомендациями. Из скорбного дома или дисциплинарного – но чтобы вели себя мягко, предупредительно, умели утешить… Надеюсь, Данкель её заточил не в подвале?

– Отнюдь – в Овальной башне. Верхний покой просторен, светел… окна зарешёчены, а входа всего два – снизу по винтовой лестнице и наружный ход по кровле к угловой башне, где апартамент барона.

Воображению Дангеро вмиг представилось, как златокудрая выходит на кровлю и кидается вниз. У беременных бывают самые нелепые причуды!

– М-м-м… Наружный ход закрыть.

– Сегодня же телеграфирую в Гримор.

Император со статс-секретарём уединились в Лазурном кабинете на втором этаже летнего дворца. Быть может, Дангеро почудилось, что в этом году Меделиц притягивает бедствия – стоило принять там депутацию Лозы, как неприятности градом посыпались. На всякий случай дворцовому капеллану было поручено пройтись по Меделицу с кадилом и кропилом, освятить помещения заново, а самодержец перебрался в основную резиденцию.

Заповедали же предки – держи дом в чистоте от нечисти и чужеверия! А тут целый табун иноверцев пришёл, наследил… может, и наплевал по углам, пришёптывая: «Бесы в дом, счастье – вон!» Следом кротиха-язычница в чреве неблагословенный плод притащила – тоже к худу…

Раздражённый Дангеро тряхнул головой, чтобы изгнать прадедовские суеверия. Не пристало правителю, почётному командору астрального флота, бояться шишиг с кикиморами, которых крестьяне Оком, серой и палёной шерстью из изб выкуривают!

Но даже дворяне в глуши дымят зловонными составами, когда дома неладно…

Это простонародные сказки. Просто кончился домашний арест Ингиры, пора мириться с супругой, быть к ней ближе. Хотя до мира в семье ох как далеко…

– Секретность полностью соблюдена? – бросил он, переходя к письменному столу.

Само собою, Галарди заверил, что в тайну посвящены лишь самые верные и приближенные люди – на пальцах перечтёшь! – и Дангеро слабо, машинально кивал, будто бы утешенный его словами. На деле всё было иначе – частица тайны просочилась в самое сердце империи, и не далее как после завтрака (впервые вместе за столом, за столько дней!) Ингира дерзко спросила в упор: «Батюшка, кто та молодая особа, которую Чёрный Барон вчера увёз из Меделица?.. Он велел мне уйти, ссылаясь на ваш приказ».

Впору опять запереть дочь в розовых покоях!

Итак, утечка налицо.

Благо, при разговоре с Ингирой рядом не было императрицы. Но нет сомнений, что эта история дойдёт до Мариалы. Тогда держись.

– Никаких сношений с внешним миром, никаких посетителей, ни писем, ни записок. Любой пропуск к ней – только с моей подписью, – напомнил он, наставив указательный палец на Галарди. – Всё металлическое должно быть заземлено. Да, кормить с офицерского стола. Капризы – выполнять в разумных пределах.

– Будет исполнено, государь.

– Есть ещё одна серьёзная проблема… – Сев в кресло, Дангеро взглянул на статс-секретаря раз и другой, словно не решаясь доверить ему дело такой важности. Тот замер в предупредительном полупоклоне – гибкий, головастый, в неизменном аспидно-сером сюртуке и круглых серебряных очках. Много дел ему было поручено, и все их он сумел решить – более или менее успешно, но всегда старательно и тихо.

– Что бы вы сказали, Галарди, если бы у нас появился шанс наладить отношения… с дьяволами подземелья?

– Успешные примеры есть, – уверенно заговорил тот, выпрямившись. – Я имею в виду незаконную торговлю со станами, оборот которой достигает сотен тысяч унций. При желании можно найти посредников, нажать на них… однако до сих пор речь никогда не заходила о перемирии или переговорах с господарями кротов. Они отвергают все предложения.

– Тогда представьте, что я получил такое предложение.

Несколько секунд Дангеро наслаждался произведённым эффектом. Хладнокровие подвело Галарди – глаза под совиными очками стали заметно шире, чем раньше.

«Есть в жизни приятные мгновения – скажем, удивить своего статс-секретаря!»

– Именно я. Никто другой из правителей Мира. Думаете, как это прошло мимо вас?.. Просто – из уст в уши, как в старину водилось.

Быстро придя в себя, Галарди перебрал в уме все возможные пути устного послания к Дангеро.

– Штабс-капитан Вельтер?..

– Вы весьма догадливы. Теперь пришло время рассудить, как поступить. Чувствуете, что в этот момент творится история?.. Правда, на скрижали она может не попасть.

– Я весь к услугам Вашего Величества, – склонился Галарди.

– Ничуть не сомневаюсь. Итак, господарь стана в Гатаре готов прекратить военные действия и возместить наши потери, если мы позволим ему с его кротами перейти в ближайший стан времён первой звёздной. Надо отдать должное Куполу – стратегия охвата и удушения кротов осадой оказалась верной. Сдаваться они не намерены, но… теперь мы можем диктовать свои условия. Не идти же нам, победителям, у них на поводу!..

– Осмелюсь предложить, государь, такой план, – приблизившись, Галарди заговорил вполголоса. – Использовать пример Цереса, который поставил кротов Бургона себе на службу…

Упоминание о сыне заставило монарха слегка поморщиться. «Пример Цереса»!.. это что, цитата из учебника военной академии? рановато мальчишку в пример ставить! Навербовал дьяволов в ночные патрули, затащил дьяволицу в постель – уже стратег?.. Обойдёмся без молодых да ранних.

– Мыслите шире, по-имперски. Я считаю…

Какие там соображения пришли Дангеро в голову, осталось неизвестным, поскольку его слова прервал негромкий, но настойчивый электрический звонок.

«Сказано же – у меня конфиденциальная беседа!..» – нахмурившись, государь нажал кнопку ответа, позволявшего дежурному секретарю войти.

– Я запретил беспокоить меня!

– Прошу прощения, Ваше Величество – шеф тайной полиции нижайше просит вашей срочной аудиенции по делу государственной важности.

– Пусть войдёт, – жестом дозволил Дангеро, с досадливым чувством подозревая, что повышение цен на хлеб всё-таки сказалось, и в столице начались народные волнения. Вот бы когда пригодился полк Цереса, умелый в подавлении бунтов!.. Теперь придётся выводить на улицы части руэнского гарнизона. Далее – вой либеральных газет, укоризны архиепископа… и как бы не лозунги: «Цереса на трон!» Презирая сына за проваленный мятеж, втайне Дангеро опасался таких кличей.

– Обождите в приёмной, позже продолжим беседу, – проронил он Галарди, и тот, вежливо наклонив стриженую голову, направился к дверям. Там его пропустил наружу высокий и плотный мужчина со скучным лошадиным лицом, сонливый на вид, в длинном, как у старого лозовика, сюртуке цвета спаржи и элегантных оливковых панталонах. Они раскланялись:

– Добрый день, гере статс-секретарь.

– Рад видеть, гере обер-полицмейстер.

В левой руке новый гость императора держал свёрток – вроде шкатулки величиной с кирпич, заботливо обёрнутой в большой кусок листовой замши.

Персоны, что пересеклись в дверях Лазурного кабинета, редко носили мундиры, но сведущие люди отлично их знали и узнавали без всяких эполетов и кокард. Если одного звали Вторым за положение в статс-секретарском табеле о рангах, то другой имел прозвание Зелёный – за любимый цвет. Или, для людей своего ведомства – Крысиный Волк.

В приёмной, пройдясь вдоль окон, Галарди выглянул в парк. Как прелестен Этергот на середине урожайного сезона!.. Небеса подёрнуты сероватой дымкой, но солнце ещё в полную силу играет на листве. Белеют статуи ручейных дев – полунагие прелестницы кутаются в мраморные одежды, скрывая чарующие формы тел… Лейб-гвардейский патруль шагает, сверкая драконовыми гребнями на касках… А там что? пара тусклых фигур в нарядах мохового цвета, мелькнула и скрылась, как крысы в траве.