— Менять? Объясни мне, Габи…

— Ааа, там на чеке… — Габар поскреб в затылке. — Много денег. Банк проверяет платежеспособность счета, откуда пойдут деньги.

— Габи, — Фанк присел на кровать рядом, — у меня есть одна штука для тебя. Вот.

— А что это? Фильм?

— Да, фильм. Это то, что тебе нужно сейчас.

— Оуу, мне не хочется. Потом, ладно?

— Пожалуйста, сейчас. Сделай это для меня, Габи.

Пожав плечами, Габар всунул кассету в телевизор.

И на ближайшие сорок минут он примерз к экрану, словно окаменел.

Еще и Этикет не вылетел с Хиллари на Стрелку — а Дорана уже пригласил к себе директор канала V. Начал он издалека и как бы любя:

— Доран, мы взяли тебя на канал, убедившись в твоем таланте. «NOW» быстро вышло на высокий рейтинг и до сих пор хорошо держит планку. Я бы даже сказал — ты молодец, Доран. Твои доходы превышают…

— Я знаю, сколько они превышают, — нетерпеливо вмешался Доран. — Можно короче, босс?

Но директор был немолод, и скорость его речи находилась в обратной зависимости от возраста. Он перебирал мысли, как четки, понемногу приближаясь к главному.

— …и, пожалуй, лучшего ведущего оперативных новостей и аналитической развертки я бы не желал. Но тебя так порою заносит, Доран, что я начинаю задумываться о замене. Взять хотя бы твою передачу в 12.00…

— Сколько было подключений? — Доран не был бы собой, не умей он перехватить микрофон. Директор заглянул в бумажку:

— Тридцать восемь миллионов с хвостиком.

— Напоминаю рекорд, — Доран вскинул голову. — Прямой репортаж о высадке сэйсидов на Траю собрал сорок пять, но это было пятьдесят три года назад. С тех пор никто не переваливал за тридцать пять.

— Я не об этом, сынок, — директор положил подбородок на «замок» из ладоней. — Ты еще не заглядывал в Сеть? Там появились интересные картинки… — он повернул настольный экран лицом к Дорану. Рисунок изображал сидящего на облаках Иисуса-Кришну-Будду с трэком, который говорил: «Хай, Доран! передай этому парню, что я его услышал. Я люблю тебя, Доран; валяй дальше, я постоянно у экрана».

— Это во всех сетях. А вечером это будет во всех газетах. Но тебя они не перекроют… Надо же так ляпнуть — «Господь услышал вас»!!.. Уже звонил секретарь вселенского архиепископа; они организуют демонстрации протеста у телецентра. Канал Вселенской Церкви собирает против нас пресс-конференцию из мирян, клириков и умников.

— Сколько шороха из-за трех слов! — дернул плечами Доран. — Да, надо признать — это была находка.

— Находка! А известно тебе, какое слово чаще всего звучит по нашим контактным линиям? КОЩУНСТВО! Сатана, что ли, дернул тебя за язык?! И это еще не все, милый мой. Еще военные! Ты помнишь дословно, что сказал про основной инстинкт и алтарь Отечества? Нет? А я помню. И ожидаю официального протеста Минобороны; неофициальных уже пришло великое множество. Затем — варлокеры! То, что Эмбер там сказала про них и их Пророка Энрика, — это было в сценарии?

— Нет, это импровизация.

— Погром, который нам могут устроить варлокеры, тоже будет импровизацией. Да, я забыл сказать о таких пустяках, как профессиональная компетенция и ответственность журналиста. Ты кого обещал публике? Хиллари Хармона. А кого подсунул?.. Доран, я вынужден тебя предупредить — еще одна такая подстава, и ты будешь искать другой канал.

На пути от директора Дорана перехватил менеджер Сайлас:

— Хорошие новости! За передачу в 12.00 нас выдвинули на «Золотую калошу» в номинации «Лучший ляп недели». Угадай — на каком мы месте в списке?

— Всегда первый, — вздохнул Доран, преисполненный гордости за себя.

Остаток дня неутомимый Доран бегал, организовывал и согласовывал; «NOW» — слишком большая затея, чтобы с ней мог справиться один Сайлас. На этот день никаких приглашений не было, и он решил заночевать на студии, в гостинице для полуночников, но поспать ему удалось не больше пяти часов — в 03.40 его разбудил Сайлас с трэком в руке.

— Доран, тут для тебя есть нечто. Сугубо личный разговор. Обещают невероятную информацию…

— О, это кстати! — сев в кровати, Доран моментально обрел свою обычную живость. — Алло, Доран слушает!

— Хай, Доран, — голос был очень молодой, почти детский. — Извини, что я так рано, но иначе к тебе не прозвониться. Я кое-что знаю про Хиллари Хармона и его проект. Но это только под запись для «NOW» и чтоб рядом был ты.

«Тщеславная крошка, — с нежностью мелькнуло у Дорана. — В кадре с Дораном — это жутко престижно, как в одной ванне с Энриком… Интересно, что знает эта пигалица? А! Может, Хармон ее выгнал из проекта?! Или она сама ушла от его домогательств!.. О боже, пусть она даст мне компромат на Хармона, самый грязный компромат!..»

— А поконкретней — что именно? Я должен знать, какие сведения мне предлагают, верно?

— Ну, я знаю, что НА САМОМ ДЕЛЕ случилось в «Фанк Амара», и как Хиллари приложил к этому лапу. И вообще — ты не снимал еще на камеру таких, как я, — я ведь из Банш, я киборг без хозяина.

— И ты сумеешь это доказать?.. — от острого, мгновенного и возбуждающего ощущения сенсации Дорану явилось видение — кучи, прямо груды денег, и вместо «Золотой калоши» ему вручают «Глаз-алмаз».

— Запросто. Ну, мы договорились? Только никакой кибер-полиции! Иначе фиг ты интервью получишь.

— Что ты, что ты!.. — Доран прижал трэк к груди и торопливо прошептал Сайласу: — Поднимай выездную бригаду!.. Я готов ехать немедленно. Где встретимся?..

Маске еще не приходилось в одиночку проворачивать такие акции, но она постаралась. Место с несколькими путями отхода. Наблюдательный пункт, откуда, оставаясь незамеченной, можно проследить за приездом Дорана. И, главное, время встречи — до 06.00 люди в основном спят, так что случайных свидетелей можно не опасаться. Потом — стереть грим и ехать за вторым чеком от Снежка.

Бригада, высадившись из флаера с яркой надписью «NOW — Doran» на бортах, двинулась к назначенному месту по-военному — камеры, осветители и микрофоны на изготовку, никаких лишних слов и звуков, впереди — ведущий. От остова сгоревшего газетного ларька — во двор налево, затем направо в сводчатый проход между дворами; здесь — пустырь. Бодрящий утренний холодок расширяет ноздри, выпитый на бегу тоник с кофеином обострил зрение и слух. На пустыре еще темно — Стелла еле-еле осветила край горизонта.

— Я здесь, — Маска появилась позади озирающейся бригады.

— Камера, — тихо и восторженно сказал Доран. — Здравствуй. Как тебя зовут?

— Маска. Я свободный киборг из Банш. Я хочу рассказать людям правду про нас…

— Маска, кое-какие слова надо подтверждать фактами; нас видят миллионы телезрителей — и все они должны удостовериться, что ты именно такая, как сказала о себе.

— Ясно, я поняла, — Маска замешкалась, расстегивая плащ.

Раздеваться при людях она не любила, но случай был такой, что свои комплексы лучше подавить.

— Ближе камеру; крупный план, — велел Доран, когда Маска распахнула рубашку на груди и взялась за клапан порта. — Открой.

Гнездо порта, словно маленький рот зубами, сверкнуло рядами контактных пластин.

— Уважаемые телезрители, вы все можете поискать у себя слева под ключицей такую штуку — и не найдете ее. Но я и сам своим глазам не верю! Маска, чем еще ты можешь доказать…

— Что, мало тебе? — Маска запахнулась. — Эй, кто курит — дайте зажигалку! И всем покажите — настоящая она или какая.

В карманах бригады нашлась зажигалка, нашлась и бумага — старая квитанция штрафа за парковку в неположенном месте. Как и следует, бумажка запылала, когда ее подожгли.

— Гляди, — Маска, закатав рукав выше локтя, другой рукой снизу подвела зажигалку к обнаженному предплечью. Первый оператор присел перед Маской на корточки, чтобы все видели огонь, лижущий кожу; второй держал в кадре и первого, и Маску. Лицо странной девчонки в дерзком гриме оставалось равнодушным. Все молчали, лишь Доран вполголоса отсчитывал секунды: