— Адептка Синегорская, не хотите ли нам объяснить причину данного явления? — поинтересовалась магистр Ритара.

Занятия вновь шли в потоковой аудитории, и никакого желания позориться Пришедшая не испытывала. Да, про эффект де Кади она помнила, даже формула в памяти где-то была, но все же…

Однако выбора явно не было, так что пришлось встать.

— Эффект де Кади…

— Нет-нет, я хотела бы увидеть иллюстрацию плетений, их сцепляющиеся узлы и все остальные моменты взаимодействия, так что прошу к доске.

Альба вздохнула и начала пробираться мимо соучеников к лестнице. Радовало только то, что по пути она могла привести в порядок собственные мысли.

Впрочем, этого, традиционно уже для ГАРХ, оказалось недостаточно. Ну точнее четыре балла на своем ответе она заработала, что, в целом, было неплохо.

После пар хотелось выпить чая в кафетерии и пойти все-таки вздремнуть, а потом заняться планом предстоящей демонстрации своей дипломной работы, но неожиданно около аудитории обнаружилась Кьяра, явно выискивавшая Альбу глазами в толпе.

Дав знак остальным идти дальше, Пришедшая подошла к первокурснице.

— Ты что-то хотела?

Кьяра прикусила губы, и, обернувшись по сторонам, спросила:

— Можно с вами поговорить? Ничего такого, просто это… личное.

У Альбы были собственные планы… Но, видимо, сбыться им пока было не суждено — вид у первокурсницы был еще более замученный, чем утром.

— Да, конечно. Пойдем тогда, прогуляемся.

Была у нее одна идея, где именно можно разместиться так, чтобы их никто не услышал.

— Все свободны. Адепт Крейг, задержитесь, — попросил Теор явно усталого первокурсника-сталийца.

Айвор была права — тот действительно пользовался каким-то артефактом, причем довольно мудреным и явно пока непосильным для его магической системы. К тому же заговоренный предмет еще и чтение состояния отсекал, что менталисту, привыкшему контролировать студентов, не слишком нравилось. Хорошо хоть сталийцы приехали не на первый семестр, иначе при обучении контакту могли бы возникнуть проблемы.

Первый курс практиков начал с оживлением собирать вещи. Еще бы — впереди два дня отдыха. Пусть суббота и стояла у них «Днем самоподготовки», но, разумеется, готовиться все собирались «попозже», и для большинства «попозже» было поздним вечером дня, предшествующего следующей паре. За что сегодня и получили разнос на семинаре, к которому вместо нормального анализа литературы подготовили пару последних статей, причем статьи были одни на всех. Словно сложно было поискать другие случаи злоупотребления магией, кроме истории с архимагом-личом или заговора почти тридцатилетней давности, после которого появился Запрет…

Впрочем, Теор не слишком удивлялся — в первую неделю после каникул студенты никогда не отличались стремлением к знаниям, а в этот раз к тому же все разговоры были о гостях, перспективах обмена и всем прочем.

Освальд замер на своем месте, словно рассчитывал, что менталист передумает. Одна из сталиек окликнула юношу на родном языке, но безрезультатно — шатен не то ее не расслышал, не то сознательно проигнорировал.

Дождавшись, когда остальные выйдут, Теор сел на соседнюю с парнем парту.

— Магистр? — осторожно поинтересовался сталиец, когда остальные покинули класс.

Теор усмехнулся про себя, прекрасно понимая, что его имени юноша не запомнил. Впрочем, ничего удивительного. С первого раза мало кто запоминает всех или хотя бы половину преподавателей.

— Теор Тайде, преподаватель и заместитель декана общего практического факультета по делам студентов, — чуть в более «расширенном варианте» представился менталист. — Я не буду ходить вокруг да около, — при этих словах Освальд напрягся так, что Теор подавил желание бросить успокаивающее внушение, — скажите — вы добровольно носите на себе некий артефакт или артефакты?

Сталиец сглотнул. Его лицо по цвету почти сравнялось с белым потолком. Юноша старательно избегал взгляда менталиста, и, — что Теора удивило донельзя, — попытался выстроить внешний щит на сознании, словно ожидал принудительно контакта.

— Д-да, магистр, — невнятно ответил Освальд и бросил взгляд на дверь, явно рассчитывая сбежать как можно быстрее.

— Вы уверены? Судя по тому, что и я, и мои коллеги наблюдаем — эти артефактные предметы явно забирают у вас сил больше, чем вы восстанавливаете, а это — прямая дорога к хроническому истощению, которое лечится долго и нудно, а при резких трактах приводит к истощению к шоковому. Я предположу, что магические предметы, о которых идет речь, привезены вами с родины, верно?

Ответом был неопределенное движение плечами.

— Я понимаю желание защитить себя в незнакомой обстановке, — мягко продолжил менталист, — но сейчас эти предметы вредят вам. То, что без проблем использовали ваши старшие товарищи, наставники или родственники, пока еще слишком большая нагрузка на вас. Вы это понимаете?

Освальд вновь неопределенно дернул плечами.

— Поэтому я настоятельно рекомендую вам прекратить ношение артефакта или артефактов, лучше всего прямо сейчас.

Если до этого парень нервничал, то сейчас на его лице отразился очевидный ужас.

— Я… Вы… Не можете их забрать! — Освальд несколько нелепо, но все же довольно быстро вылез из-за стола и отступил на несколько шагов, словно считая, что Теор вот-вот попробует отобрать предметы силой.

Нервный парень. Очень нервный. Менталист прекрасно понимал, что приезд в новую страну и общение с новыми людьми каждым переживается по-разному, но Крейг явно выбивался из ряда тоже нервничающих соотечественников.

Могли ли артефакты влиять на его разум? Хороший вопрос… На который Теор не знал ответа. Что бы это ни было, оно было достаточно сильным чтобы просто так не считываться, а давить на парня и требовать прямо сейчас снять опасную вещь не стоило. Как минимум потому, что тот был совершеннолетним, а значит сам решал, что носить, а что нет.

Теор развернул руки ладонями к разнервничавшемуся первокурснику.

— Я не собираюсь отбирать у вас артефакты, адепт Крейг, как и не собираюсь ни к чему принуждать или атаковать. Я лишь хочу обратить внимание на то, что продолжая их носить, вы вредите себе, и чем дольше это будет продолжаться, тем хуже последствия. Вы это понимаете?

Освальд сглотнул, но тихо ответил:

— Да, магистр. Я нарушаю какие-то законы вашей страны или порядки вашего учебного заведения?

Теор несколько удивился от такого вопроса, но ответил как есть:

— До тех пор, пока вы не применяете ваши артефакты против других адептов или персонала — нет.

— В таком случае я учту ваши слова. Я могу идти?

Щиты Освальд усилил еще сильнее. Уже успел что ли у себя сцепиться с кем-то из старших менталистов? Получил неосознанным внушением? Защиты-то для первокурсника ведь очень, очень неплохие… Но все же не сдерживающие отчаянного страха парня. Страха перед ним, Теором, перед менталистикой и перед тем, что кто-то отберет артефакты, являвшиеся для Освальда чем-то невероятно ценным.

— Идите, — Теор сделал то, что считал нужным, но и лишать адепта свободы выбора тоже не собирался.

Надо будет поговорить с каргами, с дриадой, и с магистром Койт. На территории «Зеленого» за парнем стоит приглядывать, истощит же себя… Скорее всего сопровождающая сталийцев в курсе, но все же…

Собственно, предчувствия Теора не обманули. Магистр Койт его опасения выслушала, покивала и заверила, что «все под контролем». Щиты у нее на разуме были тоже весьма неплохие, но не такие, чтобы Теор не заметил очевидного «не лезь не в свое дело». А может магистр и специально эту мысль не скрывала…

Впрочем, что менталист на свое опыте давно выяснил, что поступки окружающих могут казаться нелогичными со стороны, но являются совершенно закономерными для тех, кто эти поступки совершает. И его дело — помогать справляться с последствиями в рамках должностных обязанностей и откликаться на просьбы о помощи, если таковые будут. И все.