Это верно, музыка у Сив жила в крови. Она и на рейке от забора сыграет! Ее бы учить – к ней на концерты короли б ходили!

– Нас искать будут, – сдалась я.

– Не найдут! – припечатала Фати. – Танец длится сколько?

Я прикинула композицию, подумала.

– Минут семь.

– Я считаю до четырехсот сорока и гашу свет. Ты за сцену – и налево. Я сейчас покажу, там клетушка со швабрами и прочим.

– Я там буду ждать, – кивнула Олинда. – И тебя, и Сив. Поможем переодеться, и обратно.

– Заметят.

– Я рыдала, вы меня утешали. – Мариса сверкнула глазами. – Каэ! Прошу!

И так посмотрела…

Попал ты, высочество. Оскорбленная женщина тебя сожрет и выплюнет.

Я плюнула и протянула Сив ключ.

– Ящик ты знаешь.

– Да.

Только подол мелькнул. Я дура?

Однозначно.

Но иногда это очень приятное ощущение.

Баязет не ждал ничего интересного от выступления. Положено так. Но скучно…

Женщины здесь серые и пресные, как просяная каша. Мужчины разные. Кто-то помнит о доблести, кто-то забыл. Баязет не каждого бы взял в свою гвардию.

Сколько ему еще сидеть и зевать?

Он надеялся, не слишком долго.

– Эсса Лиез. Стихи о родине!

Объявление было сделано. Баязет с трудом проглотил зевок. Аж до изжоги… ух, едкий. А…

Во всем громадном зале погас свет. Разом.

Освещенной осталась только сцена.

И что тут происходит? А?

Недоумение принца нарастало. Глухо и тревожно заговорил откуда-то барабан. Удары складывались в четкий ритм, резкий и тревожный. На сцену медленно вышла женщина.

Плащ.

Маска на лице. Эсса Лиез? Забавно… что за стихи она будет читать?

Женщина резким движением выдвинула стул в центр сцены. А в следующую секунду плащ опал к ее ногам.

По залу пронесся единый стон.

Рассыпались по спине недлинные локоны, блеснули темной медью. Баязет подавился слюной.

Женщина была одета… раздета…

На ней было что-то легкое и голубое – платье или рубашка, которое не скрывало ни одной линии ее тела.

Маска. Чулки с подвязками. И короткие перчатки. Бант на шее.

И все.

А в следующий миг почти невесомое тело выгнулось над стулом в позе, которая знакома каждому мужчине. Застыло на миг – и, повинуясь ритму барабана, снова сорвалось с места.

Вот она проводит руками по телу, вот приподнимает платье, вот снова опускает его, не давая ничего толком разглядеть, вот она на кресле и рядом с ним, вот стройное тело извивается так, как он и в гареме не видел, вот руки открывают самое сокровенное… но ничего не видно!

Слетает, развязывается бант, прикрывает, скользит, дразнит в такт ритму барабана, блестит каплями пота жемчужная кожа… Баязет едва удержал себя… губами бы собрать эти капельки… и тонкий пальчик скользит за ними в ложбинку, до предела натягивая ткань… еще чуть, и…

И палец касается полных алых губ так провокационно, что внизу все аж огнем горит, и барабан ведет страстный ритм… сейчас бы…

Шаг – и еще один, и все вокруг кресла, и прогнуться, и задрожать, и… ох-х-х-х-х!

И, словно в миг высшего наслаждения, женщина почти падает на кресло, разводя молочные бедра… скользит между ними проклятый шарф, взлетает вверх… ну же…

И – темнота.

Падает, окружает, обволакивает… и жалобно стонет где-то вдалеке барабан.

– СВЕТ!!!

Кто взревел? Кто подхватил?

Поздно.

Безнадежно поздно. Сцена пуста. И на память орде мужчин, которая глядит горящими глазами на сцену, остался только шарф, издевательски расправленный на спинке кресла.

– Каэ, ты…

– Цыц! Волосы заколи! – рыкнула я на Сив.

Ей чего?

Барабан под мышку – и ходу. А я еще плащ прихватила. Хорошо, Фати все вовремя сделала, четко уловив кульминацию.

Или отсчитала секунды?

Она могла, она такая. Очень педантичная.

Сив безжалостно стянула мне волосы, вылила на платок лавандовой воды, помогла мне протереться – поди натяни платье на потное тело! Да и запах…

– Так?

– Шнуровку туже.

– Ага.

Рубашка, перчатки, барабан – все уже скрылось в сумке. Спрячем пока. Если и найдут, с нами не свяжут. Таких холщовых сумок прорва, каждый второй с ними.

Так, платье, туфли, волосы… черт!

– Сив, салфетка!

– Что?

– Губы!!!

Я ж не голливудский кошмарик, силиконом их не вкачиваю! Потому и нарисовала губищи, как будто с пылесосом поцеловалась!

Пусть себе ищут потом голубого дельфина. Мои-то губы в два раза меньше[46].

Ничего, стерла.

– Не размазала?

– Нет. Хорошо…

Натуральная косметика. Не держится нормально, и фиг бы с ней.

– Идем?

– Да.

Мы тихо выскользнули из каморки и отправились в зал. Лин ждала в коридоре.

– Все чисто.

– А там?

Могла бы и не спрашивать. Звук шел, как от бабуиновой свадьбы. Причем невесту явно сперли с самого важного момента.

А так вас всех!

За подругу и того мало!

Ректор с трудом приходил в себя. Потряс головой.

Украдкой посмотрел вниз, пожалел, что шляпы нет… сейчас бы повесил и прикрыл. Держать не надо. Удержится само.

И у остальных мужчин такие же лица.

Ошалелые, растерянные и откровенно похотливые. Кто бы ни была эта девушка на сцене… слов нет! Желания есть, а вот со словами труднее. И говорить-то надо… А как? За кресло спрятаться?

Мысли о кресле явно были лишними. Организм только укрепился в своих заблуждениях.

– Кхм, – кашлянул рядом его высочество. – Это были стихи?

– Это не эсса Лиез, – замотал головой ректор. – Что вы!

– Согласен. Но кто?

– Знать бы… то есть это явно кто-то со стороны. У нас такие точно не учатся, это просто невозможно! Приличные эссы так не могут.

Вот с этим принц был полностью согласен. Не могут, не смогут, куда им…

– Она могла бы стать жемчужиной моего гарема.

Ректор неприязненно поглядел на принца. Ага, размечтался! Понаехали тут! И там тоже!

– Па-азвольте, я не понимаю, что тут происходит, – прорвало кого-то.

И словно лавина хлынула, голоса послышались со всех сторон. Восхищенные мужские, злобные женские…

Вот стерва!

Но кто же это может быть?

Даже и догадок не было!

Эс Хавьер сжал кулаки.

Ах ты ж…

Выдеру!

САМ!!! УБЬЮ!!!

Нет, сначала поцелую, а потом убью. Он-то прекрасно знал, кто был сейчас на сцене. Это другие не в курсе, а он и эту спину запомнил, и волосы, и даже движение, которым она отбросила локоны назад – на пляже, вытирая их…

– ТЫ!!! – взвизгнула рядом супруга. – НЕ СМЕЙ!!! НЕ СМЕЙ О НЕЙ ДУМАТЬ!!!

Хотя кто бы смог? Все думали, просто эсса Магали оказалась первой. Всхлипнула, закрыла лицо руками, картинно разрыдалась, выбегая из зала.

Хавьер развернулся боком и вышел за ней.

Боком?

У него тоже реакция.

И… не за ней, если честно. На пляж. На тот самый. Потому что другие идеи – к примеру, пойти в общежитие и подождать Каэтану там, дождаться нахалку и выпороть, чтобы не смела так… ни для кого не смела, только для него…

Из горла рвался звериный рык.

Только на пляж!

Там темно, тихо и спокойно. Хоть отлежаться можно будет. Или искупаться… вот, самое то. Ледяной воды.

Много.

Зацелую, негодяйка мелкая!!!

На зарядке было многолюдно.

Даже санторинцы появились. Ну очень всем было любопытно – кто это вчера такое устроил?

Кто-кто… кто устроил, те признаваться не собирались. Мы вообще держались своей маленькой группой, выполняли упражнения отдельно от всех и прекрасно себя чувствовали.

Раэша Пизано выглядела откровенно недовольной.

Хотя… Она не исключение.

Недовольными выглядели все и сразу. Эсы никак не могли вычислить загадочную незнакомку. У кого не сходились верхние параметры, у кого нижние, а если у кого-то была похожая фигурка, то двигалась девушка совершенно не так.