И таких много. Так вот погуляешь, подцепишь и не обрадуешься.

– Прости. Глупость сказала.

– Бывает, – отмахнулся эс. – Я понимаю, после воплей Магали обо мне что угодно подумать можно, но я разборчивый. Правда.

Я поверила. Действительно, неразборчивый бы не удержался. Хоть от взгляда, хоть от жеста, а эс Хавьер смотрит спокойно, словно так и надо.

Или просто уже наелся досыта. Впрочем, это точно не мое дело.

– Вы готовы?

Виола и Сварт приземлились за околицей. На Сварте еще не так заметно, а Виола…

– Тебя что – три дня в болоте купали?

Чумазая, как чушка!

– Там же овраг, – протянула вредина. – Пока влезешь, пока самое вкусное вытащишь…

Что драконица считает самым вкусным, я не уточняла. Просто полезла в седло, стараясь не касаться грязи. Девушки проводили нас разочарованными взглядами.

Староста протянул Хавьеру котомку.

– Припасы вам на дорожку, эс!

– Спасибо.

И мы снова взлетели.

На побережье. Отмывать этих чешуйчатых хрюшек!

Виола плавала в океане. Я цеплялась одной рукой за ремень и второй натирала ее щеткой. А как еще?

– Ныряй давай!

Драконица послушалась. Я нырнула вместе с ней.

И еще раз.

И еще…

– Каэтана, смотри!

Я нырять с открытыми глазами не люблю. Так, ненадолго. Может, изобрести тут очки-консервы? Но надо подумать, что сделать в качестве прокладки, чтобы вода не заливалась в глаза, а прокладка прилегала к коже. Кожу попробовать?

Это уже к стеклодувам надо, наверное. И к кожевникам?

Надо серьезно подумать над этим. Потом…

А сейчас я увидела то, что показывала мне Виола. Здоровущий кувшин, торчащий из песка.

Разве можно было устоять?

Никогда!

И ни за что!

Осталось дозваться Хавьера со Свартом – и поднимать восхитительную игрушку. Есть ли здесь сказка про джиннов?

Надо спросить!

Кувшин оказался здоровущим. И тяжеленным, как зараза, – драконы его едва подняли вдвоем.

– А дальше как? – растерялась я.

Стоит такая дура, в половину моего роста… и что с ней делать? Открывать? А как? Он медный, он весь чеканный, а что внутри – непонятно. Крышка за такое время прикипела, да она и была…

– Кажется, она была чем-то залита? – пригляделась я.

Хавьер плюнул на все и потер крышку полой рубахи, стирая и водоросли, и какую-то прикипевшую гадость.

– Ага… Тут крышку сначала залили воском, потом на нем поставили печать, а потом сверху еще и смолой залили.

– А печать чья? – призадумалась я.

– Не знаю. Но если драконы его вдвоем тянули, значит – тяжеленный.

– Это не вино и не продукты питания, – вслух подумала я. Тут я точно знаю, мы когда-то ездили в Грузию, вот там я и ввязалась в разговор.

Вино не хранят в меди, железе, алюминии, цинке. Если налить вино ненадолго в медный кувшин – не страшно. Может, на сутки, не больше. Выпьют его потом, да и все.

А хранить – нельзя категорически. Погубите вино, оно просто окислится, и на вкус гадость, и по своим качествам отрава. Может, насмерть и не получится, но запомнятся впечатления надолго.

– Знал бы я, чья там печать… – вздохнул эс Хавьер. – Даже не представляю. Не то у меня образование. А ты?

Я покачала головой.

Если в своем мире я могла бы еще как-то прикинуть… Ну, азы-то мы все знаем. К примеру, герб России – двуглавый орел, герб Англии – львы, леопарды, лилии, Ирландия – арфа, Франция – там вообще топор, обляпанный непонятно чем, разноцветная тряпка – ЛГБТ… интересно, это еще не общеевропейский флаг, не?.. А то могли бы и принять, и слиться в единое ЛГБТ-сборище[72].

В этом мире я даже не представляла символику. Вот не до того мне было. Землеописание – отдельно, а весь этот символизм – отдельно. Да и в своем мире… все знают, где находится Франция, но не все знают, сколько раз они отказывались от своего герба[73].

Все знают, где находится Англия, но кто поместил на герб леопардов – сразу и не ответят[74].

– Даже не представляю. А что мы теперь будем делать с этой штукой? И что вообще могли хранить в медных кувшинах?

– Что угодно.

– Ну… не человека – точно.

– С чего такая жуткая фантазия?

– Сказку читала. Как человека в кувшин посадили и в море бросили, – потупилась я.

Хавьер пригляделся к узкому длинному горлышку кувшина. Считай, горлышко в полкувшина длиной.

– Даже по частям не пролезет.

– А что может пролезть? Зерно?

– Его тоже лучше хранить в глине.

Я вздохнула. Открыть бы… но потом мы его точно не дотащим. А кувшин и сам по себе шикарный, такой можно и королю предложить – почему нет? Тот же Чавез найдет как получить с него выгоду.

Хавьер вздохнул.

– Ладно. Сейчас что-нибудь придумаем.

– Придумаем?

– Драконы могут перетаскивать тяжести совместно. Не слишком долго, но могут. Надо только правильно увязать груз. Но ремни у нас есть, даже с запасом.

Я завизжала от радости и кинулась ему на шею.

– Ура-а-а-а-а! Я боялась, мы кувшин оставим.

Хавьер ответил мне плутоватым взглядом темных глаз. Оставим, как же! Ему тоже интересно! Он пока долетит – от любопытства изведется!

Берем с собой! И вскроем в академии.

Интересно, как-то там без нас дела?

Ничего, долетим – все узнаем, а пока вяжем кувшин.

– Чем я могу помочь?

– Ремни доставай. Тут нам обоим работы хватит.

Я и не сомневалась.

– Я – что?!

Эдгардо Молина чувствовал себя как в зубах у дракона. Да что дракон?

Это свое, родное, чешуйчатое, а вот ректор, который смотрит, разве что не облизывается, и ухмыляется, и глаза у него не особо добрые…

Вот где страшно-то!

– Ты будешь командовать женским десятком.

– ЗА ЧТО?!

Вопль, который вырвался у Эдгардо, мог бы тронуть и более жестокое сердце. Но ректора такими мелочами было не разжалобить.

– Сиди и не вопи. Больше некому, пока в дело посвящены только трое мужчин. Я, ты, эс Хавьер. Эс, понятно, занят, у него и так дел по уши. Я не драконарий. Остаешься только ты.

– Но я не хочу!

– А ввязываться в это дело ты хотел?

– А меня не спросили. Сами знаете, сколько парней эссам драконов показывает. Мне просто не повезло, – огрызнулся Эдгардо.

Орландо пожал плечами. Невезучесть парня его не волновала.

– И что? Повезло, не повезло – тебе есть разница? Потренируешь их, сам поучишься, считай, первый опыт. Хавьер тебя хвалит, говорит, командиром ставить можно. Но над кем? Драконов у нас мало… а вот если драконицы еще будут… Ты учись пока, учись.

Эдгардо застонал, но уже не так тоскливо. Орландо это понял и ухмыльнулся про себя. Прекрасно он видит, что парень уже, считай, смирился со своей судьбой.

– Бабы! Они кого хочешь в гроб сведут!

– Не сведут. Каэтана умничка, да и Мариса… кстати, что у тебя с эссой Лиез?

– Ничего. – Эдгардо выглядел настолько равнодушным, что Орландо мигом ему поверил. И правда – ничего. С таким лицом врать не станут. – Мы разве что притворялись, чтобы они могли к своим ящерам ходить спокойно. А так я ей не нужен, и она мне не нужна.

– Такая красавица?

Эдгардо пожал плечами.

Ну, красавица. И что? Их тут через одну такая же. Но вот характер…

Мариса Лиез все же была дочерью своего отца. И характер у нее был, и ум, и воля. Эдгардо подозревал, что рано или поздно такая супруга подгребет под себя и дом, и мужа, а ему подкаблучником быть не хотелось. Ни к чему.

– Тогда тебя не огорчит ее помолвка.

– Нет, не огорчит, – отмахнулся Эдгардо. И все же не удержался, но это уж из чистого любопытства: – С Феррером?