На самом деле следить за парами внизу, двигающимися удивительно гармонично, слушать музыку, наслаждаться действительно вкусными яствами было действительно неплохо. И поглазеть на дорогие наряды можно, попивая кофе. Альба к вещам была равнодушна, но сейчас чувствовала себя попавшей не то на съемочную площадку какого-то очень дорого фильма про прошлое, не то в музей моды. Все же нельзя было не сказать, что местные модницы и модники одевались действительно красиво, а вышивка и небольшие украшения выглядели куда более гармонично, чем порой довольно экстравагантные наряды с ее родины. К тому же пока пьешь кофе и ешь что-нибудь — никто к тебе не подходит с предложением составить пару и не нужно говорить «Я не танцую»…

Десерты тут были вкусными. Коль с танцами не задалось, то по крайней мере можно было отдать должное местной кухне. Особенно Альбе понравились маленькие пирожные, полные шоколада и орехов, и нежнейшие трубочки с начинками, кажется, из кокосов.

Пока Альба раздумывала о том, где можно купить что-то похожее и сколько это будет стоить, распорядитель объявил вальс, который танцевали тут, разумеется, не так же, как и у нее на родине, хотя в музыке и было какое-то сходство. Интересно, почему? Вроде как кто-то говорил, что музыка основана на математике, а математика, кажется, во всех мирах была едина…

— Вы не танцуете, — рядом на стул сел среднего роста мужчина в черном камзоле, расшитым серебряными нитями.

Альба вздрогнула, отрываясь от своих размышлений и пытаясь понять, кто с ней говорит.

У мужчины в камзоле длинные, какие-то неестественно ровные черные волосы ниспадали на плечи, а лицо закрывала золотистая маска, такая же, как и у остальных участников бала, и совершенно ничего не выражающая.

Альба едва подавила порыв подняться и уйти. Они с ребятами условились побыть до закрытия, и разойтись, но этот мужчина, севший рядом именно с ней на балконе, где было полно место, Пришедшей не нравился. Как и его тон — уверенный, словно он все о ней знал.

Так и вспомнился тот мужчина около таверны.

— Нет, — сгоряча отрезала она, не удержав раздражения. «И не разговариваю» — так и хотелось добавить.

— Стоит быть вежливее, когда общаетесь с человеком, чьего статуса не знаете. Мне-то ваше имя и имя рода прекрасно известно. И — да, убегать от разговора без надлежащей причины тоже очень невежливо. Я и оскорбиться могу.

— Что вам нужно от меня? — Альба порылась в памяти и добавила без всякой вежливости: — Уважаемый господин.

Нет, если она сбежит сейчас, то ведь из университета ее потом не выкинут… Верно же?

— Ничего. Просто было интересно посмотреть на ту, о которой все говорят. Знаете ли вы, что на каждого Пришедшего, ставшего известным и прославившего себя достойными делами приходится два, о которых никто не хочет вспоминать, три ставших посредственностью и один, чье имя внушает страх?

— Нет, господин, — разговор Альбе окончательно перестал нравиться. Этот человек знал, кто она. Но как?

— О, понять кто вы не сложно, — словно бы прочитал ее мысли незнакомец. — Чуждая высшему обществу девушка в одежде северянки без знаков клана, да еще и совершенно не умеющая себя вести. Понимающая, что ей здесь не место и все равно пришедшая только потому, что ей повезло стать баловнем магии. Магии, которой все равно, будет ли ее дар употреблен во зло или в добро, и магии, которой плевать на то, что приведенные ей в это мир никогда не станут его частью. А вы, к тому же, и не стремитесь принимать правила игры. Мне просто было любопытно посмотреть на ту, о которой столько судачат. И будут судачить еще, когда ваша сила затмит вам ваш разум и вы погубите ни в чем не повинных людей. Вы уже прожили жизнь — помните об этом. Каждый миг помните. Что ж, желаю хорошего вечера, — мужчина издевательски поклонился и пошел прочь, оставив Альбу смотреть в пустоту

Неожиданные и злые слова задели что-то глубоко в душе. Очень глубоко.

Нет, она понимала, что этот мужчина в чем-то прав, что имел возможность говорить, что хотел… Но… Зачем? Для чего?

Она сжала в руках тонкую кружку с местным аналогом кофе так, что фарфор едва не хрустнул.

Вы уже прожили жизнь…

Это правда. И да, она тут от всех отличалась… Чуждая. Чужая.

Надо подождать ребят. И ехать в университет. А потом… а потом будет потом. Плевать что говорит какой-то незнакомый маг. Это не имеет значения. Это не имеет никакого значения.

Альба сжала руку в кулак и попыталась сосредоточиться на дыхании, замедляя вдохи и выдохи, желая прогнать поднявшиеся из глубину души эмоции. С детства помогало… Но не сейчас.

Распорядитель бала объявил последний танец, и Альба, порадовавшись его своевременности, сбежала вниз, забирая в гардеробе плащ.

Подождет на улице. Все равно никого не пропустит. Нужно успокоиться. Не хватало еще пересказывать этот разговор кому-нибудь, не нужно чтобы об этом кто-то знал, не нужны взгляды ребят, сочувствующие, и, наверняка ведь в чем-то согласные с незнакомцем…

Альба сделала еще несколько глубоких вдохов и выдохов. Ей никак не удавалось взять себя в руки. Даже холодный ночной воздух столицы не помог.

Около входа в Дворец Празднований было немало людей. Кто-то решил не дожидаться официального завершения мероприятия, кто-то просто прогуливался, кто-то договаривался с возницами дилижансов, стоящих на другой стороне улицы.

Альбе не хотелось быть тут, рядом. Еще увидит кто… Если отойти подальше, через здание, в тень, то она увидит ребят, а ее — никто. Тут недалеко…

Хотелось исчезнуть. Просто исчезнуть. Оказаться в темноте, без людей рядом, и успокоиться наконец.

Альба обогнула Дворец, ярко подсвеченный множеством светящихся шаров разных цветов, оставила по леву. руку большое двухэтажное строение и ушла из круга света, остановившись перед следующим почти таким же безликим серым строением. Эти два дома, сейчас не освещенные, разделял узкий проулок, настолько небольшой, что тут не могли бы разминуться и два человека. Дальняя часть этого прохода, кажется, вообще выходила куда-то на соседнюю улицу, которая уже полностью погрузилась в темноту.

На секунду Альбе показалось, что в этой темноте кто-то был. Она напряглась, всматриваясь в проулок, но почему-то не попыталась даже отойти.

Где-то совсем рядом открылась какая-то склянка, и в нос ударил резкий, необъяснимо как оказавшийся в этом месте запах ржаного хлеба. Альбе запах на секунду показался как-то даже и знакомым… А потом темнота из проулка придвинулась, забирая разум в свои объятия.

Но не навсегда. Очень медленно, но темнота все-таки начала рассеиваться, принося новые ощущения.

Она где-то лежала. Руки связаны. Ноги связаны. Холодно. Что-то капало совсем рядом…

И что-то еще было рядом. Пугающее. Бесконечно, неизмеримо пугающее. Заползающие в самые глубины разума… Уже однажды испытанное.

Альба была не одна. Совершенно точно.

— Ты ее обобрал? — сиплый, пропитый голос.

— Да, забрал все побрякушки, я не дурак, — тоже мужчина, чей голос смутно знаком.

— Тогда тянуть не будем, а то сбежит, как прошлая. Доделывай и погнали, милорд сказал использовать внушение, иначе щиты не позволят ничего сделать.

— Позволят, не позволят… Двинуть посильнее — и дело с концом.

— Давай лучше не отвлекайся от своего дела. Прошлая свалила, и нас самих прикончат если и эта сбежит.

— Не сбежит.

Кто-то что-то рисовал, судя по звукам…

Куски образов вспыхивали в разуме. Альба не могла пошевелиться, не могла даже моргнуть, ничего не могла… Но разум еще работал, еще осмысливал раскалывающийся на куски мир.

Двое мужчин. Знакомые голоса.

Прошлая свалила. Прикончит.

Охотники. Ее поймали Охотники из леса.

Она будет так же, как и та девушка, лежать на ритуальных символах, но никто не придет. Никто не придет.

Страх заполз в тело, забирая волю. Сердце билось как бешенное. Тьма приближалась, приближалась. Она одна. Никто ничего не знает. Это не пара по алхимии со случайным зельем, вовсе нет. Одна темнота, холод и неизвестные похитители.