Теор свел пальцы, оглядывая подругу. Айвор надоело метаться по комнате, и она под жалобный скрип мебели резко села в кресло напротив, застыв в ожидании ответа. Сухопарая подтянутая высокая смуглая женщина в традиционной просторной восточной одежде мужского кроя, она была разом и похожа ту юную студентку, с которой у Теора после первой практики по общей магии сложились приятельские, потом романтические, а потом и вполне дружеские отношения, и столь же разительно от нее отличалась. Как закаленная сталь отличается от заготовки меча.

А еще как бы не поднаторела Айвор в защитной магии, для профильного менталиста ее щиты на мыслях все-таки не были совсем уж непроницаемыми.

— Выкладывай в чем дело, подруга, — маг налил и гостье чая из пузатого чайника. Маленькая фарфоровая чашка в руке Айвор казалась совсем кукольной. — На кота в мешке не соглашусь, прости. Мне и тут хорошо. Зарплатой и столичной жизнью не заманишь. Понимаю, что ты хочешь своего человека на освободившуюся должность, но уверен, что на примете есть хотя бы один достойный кандидат. Тот же вар Манн, например. Но пришла ты почему-то ко мне.

Айвор предлагала ему читать что-нибудь каждый семестр, и каждый же семестр Теор отказывался. Профильных менталистов, готовых обучать студентов, было не слишком много, особенно после последних изменений в магическом образовании, поддержанных Советом Архимагов. Но все же перебираться в столицу даже за хорошую зарплату маг не хотел. Да и в Университете было несколько хороших преподавателей, та же де Ассан, так что кадровый голод факультету подруги не грозил.

Что изменилось? Что заставило Айвор лично прийти сюда с нынешним предложением? Теор в академической среде звезд с неба не хватал. Статьи в сборники писал по минимуму, исследовательскую деятельность вел для себя, влиятельных родственников, готовых вносить пожертвования в фонды ИМУ, или Зеленого Университета, как его студенты называли, не имел. К профессорской степени не стремился. Да и, откровенно говоря, после одной старой дуэли с тогдашним секретарем архимага боевиков его кандидатуру Айвор придется протаскивать с боем, тем более на роль своего заместителя, а не простого преподавателя. И все же ей это почему-то понадобилось.

— Все-то ты знаешь, — Айвор поморщилась и отпила чай. — Ладно. В общем, у меня есть проблема, и нет времени и сил на ее решение.

Теор поднял бровь. Айвор тянула… Почему?

— Выкладывай.

— Охотники.

Теор чуть чаем не подавился.

— Уверена?

— Увы, слишком много подтверждений. Я порылась в архивах, свела статистику… Они в столице, и точно где-то у нас имеется их крыса. Если бы еще знала кто… Разумеется, без нормальных доказательств ректор ничего не сделает. Да и с ними, боюсь, тоже. Никакого привлечения Гончих. Никакого расследования. Урон по репутации, вот это все.

Теор нахмурился.

— Ты меня поэтому зовешь? Чтобы я решал проблему, на которую нынешнее руководство глаза закрывает? Нет, спасибо. Я не частный детектив, знаешь ли, а преподаватель.

— Я тебя и зову преподавать, — отмахнулась Айвор. — И заниматься тем, чем положено по должностной инструкции. Я не знаю насколько далеко тянется сеть Охотников и кто в их делах вообще замешан, да и, откровенно говоря, знать не хочу. Не хотела.

Теор поднял бровь.

— Не тяни.

— Пришедшая, — коротко ответила Айвор. — У нас.

Теор сузил глаза. Айвор не врала — даже сквозь щиты пробивалась ее растерянность. Еще бы — за три года ее деканства до того не было ни одного Перехода.

— Вот с этого и надо было начинать.

— То есть ты согласен? — в голосе Айвор слышался намек на облечение.

— Да. Разумеется.

Теор вздохнул про себя. Он хотел бы надеяться, что Айвор не права, и Охотники существуют только в ее воображении. Иначе… «Иначе» он уже один раз видел, и больше видеть не хотел.

— Я приеду как только смогу. Ректор Академии Таваса будет не в восторге, но на мое место рвалась одна аспирантка, надо будет передать ей планы и все остальное, — задумчиво проговорил менталист. Сколько же бумаг придется заполнить… И еще и отрабатывать наверняка заставят.

Айвор кивнула. Выглядела старая подруга так, словно у нее гора с плеч свалилась.

— Разумеется. А я пока разберусь с нашими документами.

— Думаешь, меня не завернут в кадрах?

— Нет конечно, — Айвор отмахнулась. — Иначе я бы не предлагала. У Сесиль есть голова на плечах.

— То есть она для тебя Сесиль, а не вар Торен, — усмехается Теор.

— Ну должна же быть польза от родственников, — Айвор поднялась на ноги с легкой улыбкой человека, хорошо сделавшего сложное дело. — Ладно, у меня еще куча планов на сегодня, так что благодарю за гостеприимство. Увидимся в столице. Если хочешь — подберу тебе там такую же конуру, не отличишь.

Теор кивнул, мысленно уже заполняя заявление об увольнении.

* Днем ранее*

Альба растерянно уставилась на каменные колонны зала. Помещение было освещено испускающими неяркий желтоватый свет шарами, плавающими под высоким потолком. Окон здесь не было, и понять, что окружало зал, не удавалось. Несмотря на подсказки в виде ощутимой жесткости пола, холода, идущего от каменных стен, и бившего в нос запах пыли и затхлости помещения, в котором много лет никто не появлялся, Альба совершенно не понимала, как именно она оказалась здесь, и где это «здесь» вообще находилось.

Последним четким воспоминанием была поездка к подруге в Приэльбрусье. Прогулки, горный воздух и вкусные шашлыки. Потом маршрутка до Нальчика, пересадка в небольшой микроавтобус, идущий в ночь. Единственный рейс домой до самого следующего утра. Ехала она впереди, прямо в кабине водителя, иных мест не осталось, и то пришлось договариваться за дополнительную стоимость…

Альба моргнула. Было и еще одно воспоминание.

Две полосы. Дождь. Двойная сплошная — и какой-то джип, замешкавшийся с обгоном фуры. Джип, несущийся прямо по встречной лоб в лоб. Приближающийся с огромной скоростью. Ругань. Крики. И…

И ее словно бы что-то потащило, отбросило прочь от дождя и джипа. Сюда, в большой и тихий каменный зал с рядами колонн слева и справа. Была Альба во все той же одежде, в которой и садилась в микроавтобус, только без лежавшего тогда на коленях рюкзака. И теперь сидела она не на продавленном велюровом автокресле, а на холодном камне, прямо в центре какого-то сложного рисунка, чьи линии пересекали почти всю видимую часть пустого зала. Кроме колонн, рисунка на полу и рисунка на потолке, который Альба сумела заметить только подняв голову и присмотревшись как следует, здесь позади нее была какая-то статуя, а впереди — дверь. Самая обычная на вид дверь, только высокая, деревянная и явно старая.

Альба нелепо моргнула, чувствуя разом страх, любопытство и какую-то тоскливую обреченность. Голова работала плохо, но все же работала, и два и два в разуме складывались, давая четыре. Ту самую четверку, с востока которая.

Выходит, не свет там в конце тоннеля, не свет совсем…

Кто или что войдет в дверь? Этот монстр с головой чудовища, как его… Амат вроде? Или какой-то Судья? Или…

Она не хотела умирать. Никто не хочет умирать в двадцать. Но, очевидно, именно это и случилось… Но при этом Альба осталась собой. Она могла догадаться, что произошло, но, определено, что-то было не так в этой догадке. Не то чтобы она ждала ангелов или демонов, но все-таки весь это зал как-то отличался от любых представлений о том, что должно быть «после».

Мысли роились в голове, перекрывая одна другую. Тело у нее есть, так? Так. На первый взгляд, по крайней мере. Сейчас Альба сидела в узоре из линий и символов без какой-то возможности подняться на ноги, словно неведомая сила удерживала. А может, и правда удерживала…

Что дальше? Она ведь… Она умерла.

В одной книжке один из героев сказал: «Для высокоорганизованного разума смерть — очередное приключение».

Но Альба умирать точно не хотела. Да, никого ее смерть не расстроит, все в земле уже, даже кота похоронила… Но она ведь только университет закончила. Работу собиралась искать. В суши-ресторан сходить хотела, который открылся на соседней улице.