— А то, что кончилась ваша власть. Мы здесь свободные. Заклятия ваши теперь разрушены, и ничто не может заставить нас таскать на своих спинах ваши тяжелые туши и ваши тюки, — лошадь гордо прогарцевала перед товарищами. — Ну, а вы что стоите? Разве не чуете, что человеческое колдовство здесь не действует? — обратилась она к остальным лошадям. — Пришла пора сбросить ярмо!

— Да не суетись ты, — фыркнула черная кобыла Алены. — Под ярмом-то, небось, и не ходила не разу, а туда же… Они и сами уже, небось, все поняли.

— Это что же мы должны понять? — Алена слезла с седла и заглянула лошади в глаза.

— Мы дальше не повезем вас, — в один голос заявили пегие близняшки. — Над нами уже вон и птицы смеются.

— Ах ты, волчья сыть, травяной мешок, — замахнулся на свою пегую Илья Муромец. Лошадь испуганно заржала и попыталась вырвать у него уздечку из рук.

— Я ж кормил тебя зерном белояровым. Щеткой мыл тебя, грязь отряхивал. Сам пешком иду, тебя жалеючи. Что ж еще тебе, скотине, надобно? — Илья обиженно махнул рукой и принялся снимать со своей лошади всю поклажу. — Мой то конь со мной в походы хаживал, и под стрелы, и на копья скакивал… Только вы слабы против Чубатого. Мне таких коней и даром не надобно.

Добрыня Никитич, ни слова не говоря тоже принялся разгружать свою лошадку.

— Ты тоже меня дальше не повезешь? — спросила Алена свою лошадь.

— Если все не везут, то и я не повезу, — черная тряхнула ушами. — Хотя ты мне, честно говоря, не в тягость. Мне нести тебя не трудно, но стыдно. В зверином царстве не принято, чтобы звери людям служили. Здесь все звери свободны.

Алена вздохнула и принялась снимать седельные сумки.

— Вы все родились здесь, в зверином царстве?

Черная кивнула.

— А как же попали… на службу людям?

— В рабство, — поправила ее лошадь. — Здесь это называют рабство. Хотя по ту сторону Немого кряжа так говорить не принято… Да по разному попадают. Кого охотники изловят, кто хлебушка поест… заговоренного. На самой-то границе колдовство еще немного действует. А многие из любопытства сами Немой кряж переходят — посмотреть, как там у людей. Ну и попадаются.

Тем временем все лошади были освобождены от поклажи и ото всей конской сбруи.

— Слушай, Буланая. Ты… прости, что я так, шпорами, — выдавил из себя Персиваль. — Я не думал, что это больно…

— Думал щекотно? И-го-го… — заржала Буланая. — Прощайте!

— Спасибо вам, что отпустили нас, — потерлась о плечо Алены Черная. — Мы уж думали, придется от вас бежать на стоянке.

Говорили в зверином царстве не только лошади. Говорили буквально все. Но особенно досаждали птицы. Их было слышно все время, а разговоры их были чаще всего пустой болтовней, про цветы, еду, соседей. Люди вскоре приноровились пропускать эту болтовню мимо ушей, а вот Баюна птицы раздражали не на шутку.

— Отвык, — объяснил он Алене, — от пустой болтовни. Постоянно слушать столько дур одновременно, просто уши вянут.

— А ты не слушай, — посоветовала девушка.

— А вдруг что-то важное услышу? — вздохнул кот. — Уж лучше мучаться, но знать, что ничего не пропустил.

Алена тоже начала прислушиваться.

— Идут, идут…

— Куда идут?

— Да разве ты еще не знаешь, сестрица? Все уже знают, все знают! Сорока мне еще в прошлый час поведала. К морю они идут, к морю! Щуку ловить.

Баюн насторожил уши и остановился.

— А вот и не правда, и не правда! — затрещал сорочий голосок. — И не Щуку, вовсе, не Щуку. А идут они на остров, искать там что-то…

— Вер-рно, вер-но, — каркнул кто-то на вершине дерева.

Тут уже все путешественники начали прислушиваться.

— Это что же, нам теперь совсем не разговаривать что ли? — Алена затравленно огляделась.

— Боюсь, что уже поздно, — вздохнул Персиваль. — О нас уже весь лес знает.

— А что если дезинформацию им подкинуть? — Баюн сел и разгладил лапкой усы.

— Чего подкинуть? — непонимающе оглянулись на него богатыри.

— Ложные сведения, — важно пояснил кот. — Тогда сплетни перепутаются и всех шпионов запутают. Пущай думают, что идем мы… — он на минутку задумался и тут же вдохновенно продолжил. — А идем мы стало быть, на Забытое болото за Карачун травой.

— А трава эта нам нужна, чтобы натереть Черномора, — подхватила Алена. — От этой травы у него борода уже никогда больше не вырастет.

Представив себе эту страшную месть, богатыри и Горыныч дружно захохотали. Персиваль неодобрительно покачал головой, но ничего не сказал. Распространять дезинформацию поручили коту, и тот исчез в кустах, обещав вскоре нагнать путешественников.

Вернулся кот только к ужину — усталый, но довольный. Рассказал, что пообещал одарить того, кто найдет Забытое болото.

— Так его же не существует? — удивился Персиваль.

— А вдру-уг найдут? — потянулся Баюн. — Хорошая ска-азка получится.

Небо моргнуло и стало еще немного темнее. Наступил третий час вечера, по местному, подземному времени. Первая, зеленая четверть — время сна. Путешественники уже валились с ног от усталости. Однако, толком выспаться никому не удалось. Вскоре друзей разбудил вопль дежурившего Персиваля.

— Вставайте! Илья, Добрыня, да проснитесь же! Алеше плохо!

Первой к Алеше подбежала Алена. С молодым богатырем и вправду творилось что-то недоброе. Закатив глаза, он корчился на траве, из перекошенного рта текла пена.

— Падучая что ли? — отстранив Алену, возле Алеши присел Горыныч. — Илья, голову ему держи, а ты, Добрыня, разожми ему зубы, а то как бы язык себе не откусил.

Змей перехватил беспорядочно шарящие по земле руки юноши и вдруг резко напрягся всем телом, словно готовясь к нападению врага.

— Вот оно что, — процедил он сквозь зубы. — Илья, крепче держи его!

Алеша выгнулся дугой, захрипел, и попытался вырваться из рук Горыныча. Совместными усилиями Илья и Добрыня прижали Алешу к земле. Змей крепко держал правую руку юноши и с видимым усилием стягивал с его пальца золотое кольцо. «Подарок Златеники, — вспомнила Алена. — Неужели опять ловушка?»

— Ты ему палец-то не сломай! — прохрипел Добрыня, удерживая левую руку беснующегося Алеши.

Горыныч только невнятно что-то прорычал и рывком сдернул кольцо. Алеша тут же затих и без чувств повалился на траву. Богатыри осторожно отпустили его, но остались рядом — на всякий случай. Змей вертел в пальцах колечко и разглядывал его недобро прищурившись.

— Ну, Ворон, ну встретимся еще…

Змей положил кольцо со слабо мерцающим рубином на ладонь, сжал пальцы и тут же разжал их. Мелкая золотистая пыль слетела с его ладони, и ветерок тут же развеял ее. Горыныч брезгливо отряхнул руки.

— Что… что это было? — слабым голосом спросил Алеша, пытаясь подняться.

— Как ты? — присела рядом с ним Алена.

— Рука болит, — богатырь потер правую руку. — И палец словно онемел. Вот этот… А где кольцо?!

— По этому кольцу на тебя Ворон Воронович порчу наводил, — пояснил Горыныч. — Если бы мы не в Зверином царстве находились, уморил бы он тебя играючи, пикнуть бы ты не успел.

— Говорил я, не дело богатырю с колдуньей знаться, — наставительно потряс пальцем Добрыня.

Алеша мрачно посмотрел на друзей, но ничего не сказал. Спать он так и не лег и до окончания зеленой четверти просидел у костра, горестно подперев голову руками, и время от времени тяжело вздыхая.

Проснувшись, друзья прежде чем двинуться в дорогу, решили вызвать Черномора.

— Вы что это на меня удумали?! — вместо приветствия выкрикнул карлик, нервно тряся жиденькой бородой. — Что за Карачун-трава такая?! Какое забытое болото?!! Да если вы только посмеете…

— Заткнись, — с досадой стукнул по блюду Горыныч. — Это дезинформация для местных… Всем известно, что я тебя не люблю. Историю эту мы придумали, чтобы с толку сбить, сам знаешь кого. Хотя… Сама идея мне понравилась, — Змей гаденько улыбнулся.