Нет. Это не для человека. Вдруг они выйдут из повиновения? разъяряться? Тогда – конец, быстрый и бессмысленный.

– Ну, не знаю, что нам поможет, если не ключ…

– Скорость. Позови мне шкипера.

Пришедший Джакар хмыкнул, сжимая зубами погасшую трубочку:

– Вы, гере, в машинах не смыслите – уж извините… Семь, восемь фунтов давления на квадратную четь – куда ни шло, но выше опасно. Погони не дождёмся, взлетим вместе с котлом.

– Поднимай давление. – Мосех смотрел на него глазами удава.

– Да уголь не даст столько жара!

– Лей в топки нефтяное масло.

– Его мало.

– Что ещё есть? Я видел – ты грузил дерево…

– Э, так не пойдёт! Красное дерево – товар ценный!..

– В топку. Всё, что горит – в огонь. Я заплачу золотом.

С полминуты Джакар размышлял, потом согласно качнул головой:

– Две цены.

– Действуй, а не болтай попусту.

– Ну-ка, крысы, бегом! – заревел шкипер, едва не громче паровой сирены. – Аврал! Цепями стройся! Бруски – в кочегарку! Передать вниз, чтоб поддув крутил по-бешеному!

Загудела машина, взвыли вентиляторы поддува – ненасытный огонь получил новую пищу и принялся пожирать её с удвоенной быстротой. Вверх поползла стрелка манометра, свистнул раз, другой и тонко завыл предохранительный клапан. От вращения винта вода закипела под кормой, а искры из трубы полетели ввысь снопами, словно при пожаре.

Тёмная синь начала заливать небосвод, пылал закат, а старший машинист беззвучно молился, наблюдая за колеблющейся стрелкой. Девять фунтов на четь. Девять с половиной… Дрожь машины пронизывала весь набор корпуса судна, «Сполох» уже не резал, а рубил волны; вода вздымалась выше гюйсштока и потоками сливалась по сторонам рубки.

– Скоро ли твои шхеры? – поторапливал Мосех шкипера. Тот ловил моменты – взглянуть в бинокль поверх гребней, поймать силуэт берега:

– Вот-вот покажутся.

– Капитан! дирижабль по корме!.. нашим курсом!

– Как котёл? – гаркнул Джакар в трубу.

– Десять с четвертью! – простонали оттуда.

– Идём на пределе. В крокодила веруешь?

– Глупый вопрос, – надменно скривился фаранец.

– Тогда молись, чтоб мы успели доползти, – дав дельный совет, шкипер перешёл к задним окнам рубки. Точно, имперская сигара, милях в десяти. – Эх, не успеем! Им ветер в рыло, но они вдвое быстрей. Гром в душу, хоть бы туч на небо!.. мы в вечерней заре видны, как на тарелке…

Берег со скалистыми островами приближался. Близился и дирижабль, чёрный и зловещий в сумеречном небе – только левый бок ало отблёскивал последними лучами солнца, ушедшего за окоём. От летящей сигары-громады отделились две светящихся красных ракеты, вытянув изогнутые дымные хвосты, потом замерцал световой телеграф.

– Что они хотят нам сказать? – Язычник был непоколебимо спокоен, зато его дружок психовал, перебегая вправо-влево по мостику.

– «Замедлить ход, сложить оружие, готовиться принять десант». А то будут стрелять.

– Высадиться на судно, при качке?.. не смогут.

– Ещё как смогут. Воздушные моряки – народ ловкий, хлеще обезьян…. Вам видней, гере, что вы там с ними не поделили – я-то драконам ничего не должен, – но мне с аэронавтами Морфлота спорить не под силу. Пять пудов бомб – и пойдём брататься с гидрами… Как хотите, только я велю снижать пары.

– Пулемёт имеется?

– Не зенитный, его вверх не задерёшь.

– Погоди с остановкой. – Фаранец шагнул к снующему приятелю, поймал за рукав и тихо заговорил с ним, уводя в сторону. Джакар успел услышать только: «У дирижабля есть слабые места?..»

Вернулся он к шкиперу столь же невозмутимым:

– Нужно что-то, способное порвать стальной трос толщиной с полпальца.

– Болторез. Подходяще?

– Покажи.

Пока принесли инструмент и продемонстрировали его иноземцу в действии, дирижабль подошёл уже на дистанцию прицельного огня, зажёг прожекторы и для пристрелки дал очередь по волнам. Под лучами электрического света, как днём озарившими рубку и палубу, Джакар почувствовал себя хуже, чем неуютно.

– Вели помахать им флажками, что сдаёшься. Но держи курс на шхеры, – приказал ему сын крокодила, вручив болторез приятелю, тотчас выскочившему прочь с мостика. – И прежнее давление.

«Ах, ешь меня дьяволы – не миновать платить за дерево из своего кармана! плакал мой фрахт, в сплошном убытке буду!.. Связался с чернокнижником фаранским, как с царём тьмы!»

Под брюхом «Быка» загрохотали картечницы, у Лары сжалось сердце. Она старалась ни лицом, ни вздохом не выдать своих чувств, но, казалась, даже притворная холодность изобличает её как сообщницу налётчика. Одна надежда, что девчонки сочтут презрительно-гордую внешность напускной маской, скрывающей злорадство. Что ещё может ощущать девушка, когда её оскорбителя вот-вот схватят или убьют?

Экипажные теперь были на местах по распорядку «бой в нижней полусфере с высадкой» – стрелки в пулемётных гондолах, десант у спускаемого бота, даже артиллеристы Карамо изготовились на пароход высаживаться. Касабури и Сарго в десант не назначили, они приникли к окнам нижней палубы – поближе к волнующим событиям, – а девчонки собрались на верхней, по правому борту. Отсюда со смотровой площадки всё было видно как в театре с галёрки – пароход внизу враскачку шёл сквозь набегающие волны, иссиня-чёрные, будто мазут. Яркие бело-жёлтые лучи выхватывали из тьмы судовые надстройки, дымящую трубу и еле заметного человечка, отмахивающего флажками знаки семафорной азбуки.

– Опасно так вот снижаться… – выговорила Лисси, вцепившись в поручень. Ей было боязно, что дирижабль ударит о высокую трубу.

– Если что-то случиться, я беру Лару, а ты Хайту и пату. – Эри всё заранее продумала. – Откроем окно и вылетим. Берег рядом.

– …а вообще-то могут быть международные осложнения. На пароходе флаг Ливика. – Лис доводилось слышать, как батюшка, читая газеты за кофе, обсуждал такие происшествия на море – то канонерка кого-то задержит, то силой обыщут чьи-то трюмы, а потом ноты протеста, всякая шумиха.

– Нападать – наше право! – уверенно заявила Эри. – Они укрывают вора, он проник на имперский корабль. Арестуем его, а судно пусть дальше плывёт…

– Ой, смотрите!.. – воскликнула Лара.

Пригнувшись к стёклам, девчонки увидели: чёрная тень неслась по спирали в луче прожектора – к дирижаблю, как муха к варенью. Мгновение спустя тень была уже совсем рядом – неясный вытянутый силуэт, смутно схожий с человеческой фигурой, но странный, пугающий. Еле слышно донёсся треск, хлопок – луч погас, за ним другой. Потушив навигационные огни, пароход скрылся из глаз под покровом тьмы.

– Что это было?..

Со стоном припав к полу, Анчутка тоскливо завыла, потом стала рывками тянуть поводок – от окон, от окон!

– Юница моя, уйдём в каюту! – заплакала Хайта. – Пате страшно! мне тоже!.. Он здесь! вдруг нас почует?

– Кто «он»?!.. говори же!

– Джи-и-и-ику! – От ужаса Хайта перешла на язык шахт и со своим пронзительно визгливым «О-о-о-ой!» распласталась у ног девчонок, рядом со скулящей патой. Лисси хотела крикнуть, приструнить трусливую служанку, но тут что-то ударило в стекло снаружи, и все Тёмные Звёзды отпрянули от окна.

Оттуда на них смотрело жуткое, невероятное подобие лица – фосфорические зеленоватые глаза, почти звериная морда. Слабыми контурами угадывалось могучее, хищно изогнутое тело, крест-накрест обтянутое ремнями. В оконную раму вцепились когтистые пальцы. Язык лизнул по стеклу.

Какой-то миг – и видение растаяло, исчезло.

Все с воплем бросились прочь со смотровой площадки.

Дальше на «Быке» разыгралась свистопляска и неразбериха – голоса путались в переговорных трубах:

– Нижняя передняя точка – огонь по судну!

Тра-та-та-та-тах! Верх пароходной трубы издырявило, пули расщепили палубный настил – и очередь ушла в пенные волны, поскольку штурвальный «Сполоха» взял право руля на два румба.