Вроде, звуков обвала нет.

Выждав, пока сотрясение утихнет, господарь аккуратно извлёк столовым лапчатым пинцетом грязь из блюда, заметив лишь:

– Метко бьют.

Коротким свистом подозвал отрока-кравчего, стоявшего у дверей трапезной.

– Бегом к горокопам. Скажи сотнику моё слово – латать своды накрепко, проверить все опорные конструкции. Где ненадёжны – усилить, подвести столбы.

Дальше трапезовали вдвоём, без посторонних. Когда покончили с едой, господарь утёр губы и молвил – холодным, чуть зловещим тоном:

– С малых лет я привык верить вам. Если жрецы сказали, так оно и есть. Мудрость, инженерия, врачевание – всё в руках алых мантий. Вы способны предвидеть грядущее. Кто усомнится в ваших знаниях?.. Но теперь у меня появились вопросы.

– Спрашивай. – Жрец наклонил голову. Не по годам поседелый, с ранними морщинками у глаз, он был сух телом, словно пролежал в капсуле спячки годин пять-шесть, и внешняя «машина жизни» выдохлась, поддерживая его долгий обморочный сон.

– Почему вы не предупредили нас, что варвары способны на такой отпор?

В последнее время господарь иногда называл туземцев «миряне» или «эти люди», но сейчас, когда мысли и чувства его были особенно напряжены, он употребил обычное «варвары». Не мог ум главы подземного стана, смириться с тем, что отсталые туземцы недоразвитой планеты обложили его словно зверя в берлоге. Его, поступь чьих бронеходов вселяет ужас, чьи лучемёты разят почти на поприще вдаль!..

– Когда отправлялась первая армада, всё было иначе, – спокойно ответил жрец. – Проникающим вдаль зрением мы видели – у них паровые двигатели, зачатки электрических машин, оружие на силе взрывчатого праха. Для оптики варваров наши корабли были незримы, их прилёт оказался внезапным как удар молнии, отчего дикари и прозвали их тёмными звёздами. Если бы удалось отправить всю армаду, мир Санкари давно был бы у наших ног. Не вина мудрецов в том, что катапульты перестали метать шары в космос. Спроси себя – зачем станы Ураги начали междоусобицу, похоронили наш план?

– Не лезь в дела господарей, – грозно одёрнул жреца светловолосый богатырь. – Знай свои науки, учёный, а политику оставь нам!..

– Пусть так, – смиренно согласился тот. – Но своими распрями вы дали варварам передышку. Время было упущено, фактор внезапности – потерян. Дикари оказались на диво смекалисты, даже сумели кое-что понять из нашей техники. Благодарение Владыкам Неба, далеко не всё!.. Иначе после высадки мы бы и десть не продержались.

Не ответив, господарь взглянул на свод. Растрескался, того гляди рухнет на головы.

Поднимаясь на летунах-пузырях выше, чем достанет луч, варвары методично, день за днём сыпали на кратер мощные заряды. Пока был цел и толст полусферический купол – всё, что осталось после высадки от шарового корабля, – бронеходы спокойно росли, снаряжались и шли в бой один за другим, десятками, люди стана трудились без страха, но теперь…

Нижнюю полусферу давно растворили паты – многоцелевые живые машины, – отрыгивая кислоту, унося в зобу, в закожных и защёчных полостях пульпу, из которой ладилось буквально всё, от опалубки тоннелей до лучевых пушек. Так было задумано жрецами-мудрецами – расширяясь, новый стан в новом мире поедал оболочку, которая хранила людей в спячке и зародыши пат все двести суток межпланетного полёта. Подобно ползуну, растущему в яйце за счёт желтка, стан переварил и свою скорлупу. Вылупился на свет – изволь обзавестись зубами и шипами, чтоб биться за жизнь.

«Скорлупа… скоро купол станет не толще скорлупки. Что тогда?»

Сутки Санкари, которую варвары зовут Миром, чуть короче дня Ураги. Таких дней со времени посадки прошло ровно двести. Ещё один полёт, но – неудачный. В никуда.

Есть выбор – выйти всем станом на поверхность, биться насмерть и погибнуть с честью. Или – зарыться вглубь, где бомбы варваров бессильны, куда их горокопы не проникнут. Обмереть в капсуле, переждать…

И последний вариант – выполнить план жреца, хотя гордость господаря всякий раз гневно бурлила при мысли, что придётся вступить с варварами в переговоры. Но план уже приведён в действие. Восьмые сутки как идёт послание – идёт ногами, катит в одной из сцепленных цугом повозок, запряжённых паровым тягачом. Когда оно достигнет цели?

– Как там наш посыльный? – спросил господарь.

За обедом он всякий раз справлялся о пленнике, отпущенном на волю. Захваченный лазутчиками сотник варваров получил жизнь и свободу в обмен на клятву. Обещал доставить весть от господаря, кому следует.

«…хотя, по-моему, он согласился ради своей зверюшки» – Господарь с необычной для его суровой натуры теплотой вспомнил рыжего зверька с белыми лапками. Тогда бойцы били челом, прося дозволения убить тварь – бесовски умная, любой подземный ход унюхает, прямо лазутчица о четырёх ногах! Сколько сапёров сгубила, сколько подкопов врагу выдала!..

Но мягкая теплота её гладкой шерсти и затаённое глубокое урчание так умиротворяли, что вождь понял – никогда. Даже если придётся казнить за отказ сотника с варварским званиемштапс-ка-пи-тан, животное останется.Кош-ка, ки-са.

Было даже мимолётное желание оставитькош-ку для жены. Когда проснётся, будет её гладить, ласкать, слушать мурлыканье – и радоваться тихой радостью.

Если проснётся. Если не придётся перед смертным боем самому отправить её, спящую, к Владыкам Неба. Чтобы не досталась варварам.

– Он движется? – прибавил господарь, видя, что жрец тянет с ответом.

Тот водил пальцами по бронзовому обручу, висящему на подлокотнике сиденья. Орудие медиума. Увенчать голову металлическим кольцом, сосредоточиться, и откроется эфирный слух, и голос полетит за горизонт, чувства обострятся, позволят нащупать вдали одинокую фигуру средь дикарских толп.

– Утром я проводил локацию. Сотник удалился примерно на тысячу поприщ, его направление верное. Но рядом с нимкош-ка, её топот мешает слежке и чтению мыслей.

– Какой топот? Зверюшка ступает бесшумно!.. Или она сбивает твой луч? – внезапно догадавшись, господарь приложил перст себе ко лбу, потом указал на бледный лоб жреца.

– Именно. Что-то вроде силовой защиты, которая смягчает удар корабля при посадке. Только эфирная, тонкая.

– Дивная планета. Тут звери носят шерсть и могут блокировать слух медиума!.. Если нам суждено сохранить стан, я велю наделать ловчих пат, чтобы они доставили живьём сотню ко-шек. Пусть экранируют меня от вещунов! – На миг позабыв о блокаде, господарь усмехнулся, впервые за много дней.

– Шлем будет надёжней. Закажи лазутчикам принести побольше обломков от бомб – не все они взрываются, – и монтажные паты слепят шлем по горло.

Тон господаря тотчас изменился:

– Нас лоцируют? давно? Почему молчал?

– Поправка на купол, – теперь и жрец возвёл очи горе, изучая ломаную паутину трещин и полосы латок. – Медиумы у них есть, даже могучие, но им не попадались сотни мыслящих голов под сводом брони. Токи мозга преломляются, накладываются… Вдобавок, господарь мой, ты ничем не мечен! Кроме доблести и благородства, – оговорился он уважительно. – Но, выходя на поверхность с воинами и бойцами, ты становишься для вещунов открытым. Знай это.

– Я выйду не затем, чтобы вернуться в подземь. Тогда мне будет всё равно, слышат меня или нет.

– Повремени с последним боем. Послание почти у цели.

– Варвары могут его отвергнуть. В посланце я не сомневаюсь, ты постарался над ним, но как можно доверять тем, кому послано?.. У них своя вера, свои принципы, обычаи… отличные от наших.

– Но слово чести крепко как на Ураге, так и на Санкари. Ручаюсь, сотник клялся искреннее. Значит, у здешнего сословия владык так принято.

Откровенничать господарь решался лишь со жрецом, своим вернейшим помощником. С ним они обдумывали план «Посланник», с ним держали замысел втайне от всех остальных в стане. Ему же вождь мог приоткрыть свои сомнения.

– Я думаю – не выпустить ли на охотубрата? Ему под силу повредить летун-пузырь, это отучит варваров парить над кратером. Может он и ракетную батарею разрушить… Если явится к ним ночью, многих перебьёт. Так мы выиграем время…