А еще ни один антидот не создается за пару суток...

– Нам нужен кто-то, кто умеет доставать любые препараты и способен работать с новым газом, который, кстати, очень удачно нейтрализовал де Авар.

– Тео, я понимаю о... прошлом, но ему-то зачем? Он – архимаг алхимии, придумал бы план получше, что ли.

Теор пожал плечами.

– Спятить может каждый. К тому же я не уверен, что это он, но он точно должен знать, как наш Мастер добывал препараты. В его ведомстве, вообще-то, ведется учет всего произведенного – вот пусть и отдувается!

– Думаю, мне целесообразно пойти с вами, – негромко проговорил де Кресси. – Выходит, что вся эта история напрямую связана с нашими студентами. На память я не жалуюсь, и из приведенных фамилий почти десяток – из университета.

Теор кивнул. Моро с тоской посмотрел сначала на одного мага, потом на второго, и уточнил:

– А мне, значит, отчитываться перед начальством?

– Ну так ты же Гончая, а мы – скромные административные работники, – усмехнулся Теор, – нас тут вообще быть не должно. И бумаги мы оформлять тоже не должны, своих хватает.

Моро глубоко вздохнул и вышел из зала.

Теор же потянулся к наставнице. Осторожно уточнил, удобно ли ей говорить, и спросил:

«Профессор де Авар у себя? У нас есть к нему несколько вопросов»

«Не думаю, что, будь он виноват, вы установили бы это меньше чем за неделю», – усмехнулась архимаг Данн. – «И я его сегодня не видела. Сейчас уточню, где он».

Теор кивнул. Передал слова архимага менталистики проректору и, подумав, все же спросил:

– Милорд, позвольте поинтересоваться – вам Огонь не мешает пользоваться некромагией?

Седовласый маг скупо улыбнулся.

– Мне – нет. Но эта сила дается ради какой-то цели, и у другого может работать иначе или и вовсе иссякнуть. Последнее, кстати, лучше, чем выжечь себя изнутри. Впрочем, выжечь себя можно и без взаимодействия с основами мироздания.

Не успел Теор ответить, как его разума коснулось сознание Данн:

«Вот адрес», – в сознании Теора возник и образ дома, и номер с названием улицы, – «это не слишком далеко от вас. Что-то совершенно непонятное с его сознанием, на таком расстоянии не разобрать. Будь осторожен, я приеду, но буду на месте позже вас».

Теор ругнулся. «Что-то непонятное с сознанием» из уст архимага менталистики звучало не слишком обнадеживающе.

Де Кресси не то считал мысли, не то сам получил какие-то инструкции от архимага, но стоило Теору поймать его взгляд, как проректор произнес:

– Идемте. Через площадку перехода около входа в здание можно добраться до Западного Моста, а оттуда – на дилижансе.

Потраченные золотые, белое марево перехода, короткая поездка на почти сразу пойманном дилижансе – и вот они уже напротив белоснежного особняка, стоящего в отдалении от остальных. Впрочем, в квартале алхимиков вообще никто не старался селиться поближе к соседу.

Дверь на участок не была заперта, и одно это Теору уже не нравилось. А еще меньше понравилось, когда при его приближении из особняка выскочила заплаканная молодая девушка.

– Вы от Совета? Или от Ликвидаторов? Я послала депеши и туда и туда, а ответа нет, и...

– От Совета, – почти не покривил душой Теор, – по личному делу к архимагу де Авару. Но с депешей мы разминулись.

Девушка попыталась утереть слезы.

– Как хорошо! А то я только пришла, а тут такое... И уйти боюсь, а вдруг придут и не поймут ничего, и сделать ничего не могу, а он там, и...

– Давайте по порядку, барышня, – вмешался де Кресси, – и на ходу, ведь, как я понимаю, профессору нужна помощь.

– Да. Да, хорошо, идемте, магистр...

– Профессор Мариан де Кресси и магистр Теор Тайде. А вы?

– Адепт Селена Войн. Идемте за мной, – девушка быстрым шагом направилась внутрь дома, тараторя по пути.

Теор внимательно слушал в общем-то не самый захватывающий рассказ о том, как молодая студентка, в качестве летней практики согласившаяся помогать, архимагу с содержанием в порядке аппаратуры и ингредиентов в обмен на целый ряд сложных исследований с будущими соавторскими публикациями, пришла сегодня в обычное время убираться в лаборатории – и обнаружила, что та закрыта. И не просто закрыта, а закрыта через код безопасности, а, значит, там произошло что-то из ряда вон выходящее. Вот только странности на этом не закончились: в доме не нашлось самого архимага, который говорил, что как раз собирался провести несколько опытов...

– Я не смогла открыть, но и код не высветился, – протараторила Селена, – да и по всем показателям кто-то внутри. Но коль не появился код, значит, профессор в сознании, но почему-то открыть не может. Или не хочет, но это на него совсем не похоже!

– Экстренные чары на вас не настроены? – уточнил проректор, пока они быстро шли по длинному коридору второго этажа.

Теор через приоткрытую дверь в крайний, в заваленный бумагами кабинет, успел заметить стоявшую на массивном початая бутылку чего-то явно алкогольного. Менталист скосил глаза на адептку. Ее? Архимага? Чья-то еще? Казалось, что алхимики лучше других должны понимать, что не стоит проводить эксперименты в измененном состоянии сознания... Но это подождет.

– Нет, профессор считал... что, в общем, у меня мало опыта для того, чтобы понимать, какая ситуация экстренная, а какая – нет. И вообще мало опыта.

Лаборатория находилась вовсе не в подвале, а на втором этаже дома. За хорошей такой металлической дверью. Теор запустил внутрь плетение на определение разума – защита пропустила чары, пусть и не без искажений – и выругался. Внутри действительно был кто-то живой, но с чьим разумом явно что-то было не совсем в порядке.

– Можно попробовать сломать защиты, – глухо проговорил проректор, – но на это уйдет, наверное, не меньше получаса, и отдача будет сильная. В обе стороны. Может быть, вы сможете убедить его самостоятельно снять блок на двери?

Теор кивнул. Логичное решение. Прокинул контакт, не встретил сопротивления – защита в лаборатории неплохая, но равностороннее взаимодействие не отсекала – и оказался на холме у долины, в которой напрочь отсутствовали, кажется, все привычные законы пространства и времени. Перекрученная, изодранная, искаженная, с небом вместо земли, землей вместо неба, с размытыми домами, чьи куски были произвольно поставлены друг на друга, с деревьями, росшими вверх ногами. Долина затягивающая, погружающая в себя...

Теор летел. Летел с пригорка в объятие искаженного, изломанного пространства. Менталист ругнулся про себя и лишь в последний момент перед приземлением успел разорвать контакт.

Взаимодействие едва не затянуло его самого...

– Боюсь, уговорить не получится, – хрипло проговорил Теор, – я предполагаю, что он под действием... чего-то. Поле измененное, он скорее всего не осознает реальность.

Селена побледнела.

– Тогда остается только ломать... Но профессор предупреждал, что отдача запитана на дом, и при продавливании лаборатории может быть усиление. Все контуры тут так сделаны, чтобы нельзя было войти без разрешения.

Теор задумался. Ему, уже ближе к приземлению, показалось, что что-то происходило и с телом временно, как он надеялся, сошедшего с ума профессора. Да, уверенности не было, но и дожидаться смерти или каких-то необратимых проблем тоже не стоило.

Торчать под дверью явно было плохой идеей, но и ломать вдвоем, даже с де Кресси, защиту, выстроенную явно не одним магом...

Теор прищурился, разглядывая плетения на двери. Ментальные щиты предсказуемо были слабыми. Защиту ставили ради того, чтобы не дать никому зайти внутрь без разрешения и чтобы ничего опасного не просочилось в дом, и только. Общие щиты на стенах тоже были не самыми плохими... Но не более того. Дом, судя по всему, самому алхимику не принадлежал, или, по крайней мере, не являлся родовым имением.

– Роедских щитов нет, так? – судя по всему, в голову де Кресси пришла та же идея, что и Теору.

Селена неопределённо пожала плечами.

– Я не очень сильна в защитных плетениях, но профессор говорил, что из-за лаборатории в доме не все поставить можно, но та, то до этого была отдельно, полгода тому пришла в негодность, и... вот.