Отец говорил — если страшно, пей вино. Если холодно, вино тоже твой лучший друг. Вытащив пробку зубами, Шучэн пригубила чуть сладковатый напиток.

— Убери вино, — незамедлительно последовало требование наставника.

— Разделим же кувшин вина с яркой луной и длинной рекой, шифу! — игриво провозгласила Шучэн, воздевая пьянящий нектар к небесам.

Но сказав это, она все-таки спрятала мех за поясом.

[разделить кувшин вина с яркой луной и длиной рекой — равносильно пожеланию счастья и светлого будущего]

— Видимо, медитировать ты не собираешься? — спросил Фан Синюнь. — Тогда ступай в дом.

Представив обратную дорогу в полной тьме, Шучэн передёрнула плечами. Сюда они дошли благодаря духовному чувству наставника, который, похоже, видел в ночи не хуже дикого зверя. А возвращаться в одиночестве было страшно!

— Шифу, я не права! Прости.

— Хорошо. Сосредоточься и больше не отвлекайся.

Так, прислушиваясь к невнятным шорохам, чередующимся с тихим плеском воды у берега, Шучэн собралась с мыслями и погрузилась в медитацию.

***

Фан Синюнь предпочитал смотреть на вещи со светлой стороны, а если таковых не обнаруживалось, был готов натирать тёмные, пока те не заблестят.

Наставница вряд ли ошиблась. За все годы, проведённые рядом с нею, небожительница Ин ни разу не проявила гнева или нетерпения. Без весомой причины она не стала бы причинять вред слабой деве из мира смертных.

Не замечая в Ся Шучэн ничего опасного, Фан Синюнь предпочитал доверять чутью наставницы. Но при этом «натирал тёмное», основываясь на том простом основании, что в наивной и озорной дочери врага своей семьи он по-прежнему видел исключительно маленькую беспомощную девочку, которой подарил браслет из цзиньбэй на счастье.

Наказывать за несовершенные грехи признак отступления от праведного пути. Остров Пэнлай любил карать и за незначительные проступки. Он же никогда не хотел походить на даосов обители земных бессмертных. Поэтому защитил Ся Шучэн от старейшин Небесного клана. Второй причиной стало его отделение от семьи Вэнь. В этом мире больше нет Вэнь Шиюаня, подающего большие надежды наследника семьи Вэнь. Есть только Фан Синюнь — мастер Небесного клана, стоящий в шаге от вознесения.

Месть и ненависть — два камня, могущих утопить в пучине суетливого и гордого мира смертных. Но его цель лежит за пределами земного царства Ся. И к ней не воспарить, не отказавшись от самого себя, всех пустых желаний и эгоистичных амбиций.

Какое ему дело до того, кто окажется в итоге победителем при дворе Ся Тайкана, третьего вана этих обширных земель? Не подвержены ли тлену такие победы? И не забудут ли о них потомки спустя всего несколько десятков лет?

Ради мести и семьи Вэнь он не готов жертвовать чужим благополучием. Будь по другому, сможет ли скромный мастер Фан с горы Гаочунь претендовать на истинное бессмертие?

Окончательно утвердившись в этой мысли, Фан Синюнь почувствовал себя обретшим крылья. Он сделал для семьи Вэнь всё, что мог, не преступая понятий человеческой морали. В остальном отцу придётся полагаться на судьбу.

Встретив раннее утро окрылённым, он выбрался из дома на свежий воздух, чтобы окончательно избавиться от тревожных мыслей. Шёл мелкий противный дождь, воспринимаемый им, как благо — смертные должны остановиться, оставив суету, и задуматься над тем, не их ли дурные поступки заставили небеса рыдать второй месяц подряд? И не по их ли вине земля отказывается растить молодые посевы?

Над озером Синбо, к которому примыкал внутренний дворик беюаня, висел белёсый туман, делавший очертания берега размытыми. Остановившись у воды, Фан Синюнь обвёл рассеянным взглядом грустный пейзаж. Едва слышимый всплеск привлёк его внимание чуть позже, когда глаза начали уставать от повсюду разлитой серости.

Прищурившись, он разглядел в двух-трёх чжанах от себя нечёткий силуэт и уже не смог отвести взгляда. Спиной к нему, погрузившись в озеро примерно до середины бедра, стояла нагая дева. Молочно-белые клубы пара ласкали худенькие плечи, обнимали токую талию и бесстыдно лизали округлые ягодицы.

Дева потревожила тишину случайно — её маленькие руки старательно отжимали переброшенные через плечо волосы. Мелкие струйки звонко стекали в озеро, а вода отбрасывала эхо, что бежало вдоль берега и таяло вдали.

[чжан — 3 и 1/3 метра]

Ся Шучэн?!

Похоже на то... Купающаяся дева обладала формами и ростом недавно выросшего ребёнка. Осознав, что его дыхание сбилось, Фан Синюнь попятился и... случайно наступил на валяющуюся на берегу ветку. Хруст прозвучал для него, словно раскат грома!

Поспешно взмахнув ладонью, он прикрыл себя заклинанием невидимости и отвернулся.

Зачем она пришла купаться в озеро по такой погоде? Разве не знает — холодное внутреннее ци требует внешнего тепла?

Не рискуя больше оглядываться, Фан Синюнь направился в павильон у воды, где сел спиной к озеру и заставил себя погрузиться в медитацию.

В час сы он вернулся в дом, обнаружив там суетящуюся у стола Ся Шучэн. Та расставляла посуду с блюдами, доставленными из города. Вчера они договорились об этом с хозяином уличной закусочной.

[сы — час змеи: с 9:00 по 11:00]

— Шифу! Ты пришёл? — обрадовано воскликнула ученица, подавая ему миску с водой, чтобы омыть руки.

Сегодня она выглядела очень вежливой — опустилась на стул после того, как за стол сел наставник. А есть начала, подав ему тарелку с рисом. Рассматривая милое девичье лицо, Фан Синюнь пытался обнаружить на нём следы смущения и был несколько разочарован — Ся Шучэн казалась уверенной и спокойной.

Какова же глубина её бесстыдства, если после случайной встречи на озере, она может сидеть перед мужчиной, не краснея?

— Шучэн.

— Да, шифу?

Её взгляд на самом деле безмятежен! Уж не привиделась ли ему нагая дева?

— Шифу?

— Кхм... Хотел спросить. Когда ты проснулась?

— Думаю, в начале часа сы... — Шучэн потерла лоб пальцем, словно пыталась что-то вспомнить. — Да, шифу, я проснулась именно в это время. Слуга, посланный хозяином закусочной, как раз постучал в ворота и я забрала у него еду. А что?

— Ты пропустила медитацию?

Это единственное, о чём он мог спросить. Потому что слова «я видел тебя обнажённой на озере» выглядели настоящим оскорблением.

— Э-э... прости, шифу. Я больше не буду пропускать утреннюю медитацию.

— Угу... — он отвёл взгляд, с трудом подыскивая, чем бы закончить этот нелепый разговор.

К облегчению Фан Синюня, Шучэн сама сменила тему.

— Шифу, а мы будем упражняться с мечом?

— Для начала нужно купить меч, чтобы упражняться.

— Купить? Я пошлю кого-нибудь в Красную резиденцию. А-Тун... моя служанка, — глаза у Шучэн были полны радости, — принесёт подарок отца на моё совершеннолетие.

— Гун Дицю подарил дочери оружие? — недоверчиво переспросил Фан Синюнь, чувствуя, что его разыгрывают, как и в случае с купанием в озере.

— Почему нет? — солнечно улыбнулась Шучэн. — Мой отец в одно время командовал частью столичного гарнизона... — она запнулась, словно вспоминая о причине, по которой брат вана покинул город Янчэн. — А я была его единственной надеждой. Потом родился брат...

Шучэн затихла, ковыряя палочками остывающий рис с овощами. Неужели обида на брата настолько сильна?

— Брат объявлен наследником? — спросил Фан Синюнь, чтобы разорвать неловкую тишину.

— Да.

— Это нормально, когда мужчина становится главой дома.

— Я знаю, — спокойно отозвалась Шучэн. — Ты не подумай ничего лишнего, шифу. Я очень люблю брата. Просто... просто с тех пор отец перестал учить меня владению мечом.

Почему сказанное ею звучит, как не вся правда? Все-таки дело в зависти? Или... ревности? Он похлопал ученицу по руке.

— Значит, изучишь упущенное вместе со мной. И ещё... пока тебе хватит деревянного меча. Не связывайся с Красной резиденцией. Это опасно.

— Деревянного? — в голосе Шучэн проскользнула обида.