Сюин, не мигая смотрела в глаза Шучэн. И возразить той было нечем.

Матушка, узнав о вчерашнем поступке, не просто прикажет избить… Она кожу содрать не постесняется!

Неужели ошиблась?

Шучэн с трудом вырвалась из плена чужого взгляда и повертела головой, как кошка, попавшая под дождь.

Нет… никакой ошибки здесь нет! Праведный и благородный человек не может оставить в беде того, кто нуждается в помощи. Фан Синюнь напомнил о том, что она знала всегда — не бывает тьма полезной для совершенствующегося. Второй дядя не прав. И матушка… тоже не права.

—Это Фан Синюнь… — робко произнесла Шучэн. — Он открыл мне глаза.

—Я его не знаю, но теперь хорошо знакома с тобой. Ты из тех людей, Шучэн, которые не закрывают глаза, уши и сердце.

—Он из Небесного клана… Их заклинатели не такие, как Се.

Сюин пренебрежительно фыркнула и, выпрыгнув из бадьи, принялась одеваться. Наблюдая за её торопливо-раздражёнными движениями, Шучэн испуганно прислушивалась к собственному сердцу — то остервенело колотилось внутри, словно пыталось сломать ребра.

— Сюин… — нерешительно позвала Шучэн. — Сюин! Ты не доверяешь Небесному клану?

В ответ донеслось ещё одно тихое фырканье.

— Но… заклинатели горы Гаочунь известны своей праведностью.

—С чего бы им быть праведными, если их зовут заклинателями? — Сюин завязала пояс и посмотрела на притихшую Шучэн. — Забота у заклинателя одна — уничтожить, как можно больше демонов. Это защитный барьер Небесного клана не позволил остальным сбежать. Твой Фан Синюнь замкнул барьер на собственном даньтяне! Сквозь него не пробиться...

Палец Сюин с обличением указал в сторону бадьи.

—Никакой он не мой! — выпалила Шучэн. — Я его едва знаю. Один раз видела!

Сюин опустила руку и шумно вздохнула.

—Прости… не хотела тебя обидеть. Но я сама видела, как тот заклинатель не позволил демонам уйти. Слухи о байсюэ давно тревожили демонические кланы. Мне казалось — всё это выдумки. Но мои глаза меня не обманули.

—Я…

Шучэн хотела спросить, чем может помочь, но вовремя прикусила язык. Что она в состоянии сделать, если демоны и те бессильны?

—Ладно… Я уйду первой, Шучэн. Побудь ещё немного в воде. Твоё ци слишком холодное — согрейся лучше. Хорошо?

—Угу… Сюин!

—Да? — сяньли бросила на неё внимательный взгляд.

—Я благодарна тебе, Сюин.

—За что? Это ты меня спасла.

—За правду.

Тонкие губы сяньли дрогнули, но улыбка получилась мимолётной, как дымок костра, уносимый ветром.

—Не стоит благодарности, Шучэн.

Сяньли выскользнула из шатра в мгновение ока — лишь шелест полога указывал, что она была здесь и Шучэн ничего не привиделось. Да ещё колючая боль в сердце, где поселилось разочарование.

Неужели семья Се настолько презренна в своих делах? Глубоко вдохнув, Шучэн погрузилась в воду с головой, а когда вынырнула, долго лежала, откинувшись на прогретый бортик.

Перед мысленным взором стояла и никак не желала исчезать высокая фигура в светлом ханьфу.

«Фан Синюнь, Фан Синюнь! С какой целью ты приходил той холодной ночью? Неужели, ты точно такой же, как второй дядя?»

***

Она провела в шатре, обустроенном под купальню, около сяоши. Вода успела остыть, но тепло чудесным образом передалось измученному от уличной сырости телу.

[сяоши — один час]

Выбравшись из бадьи, Ся Шучэн обнаружила аккуратно сложенную на циновке одежду: чистая рубашка и штаны из белого хлопкового полотна, укороченный шэньи из бледно-зелёного шелка и накидка из шерсти, подбитая кроличьим мехом. Всё мужское!

[шэньи — отрезной по поясу халат с «запахом», его подол может быть в мелкую или крупную складку]

Не то, чтобы у неё сложилось предубеждение против таких нарядов, но надевала их Шучэн редко. Обычно, когда украдкой сбегала из Красной резиденции в город. Такие вылазки часто заканчивались стоянием на коленях перед покоями матушки, а иногда и бамбуковыми палками.

Поэтому глядя на бледно-зелёный шэньи, она первым делом вспомнила о боли. То-то матушка на этот раз душу отведёт! И о проклятии расскажет, и о бестолковости, и о бесполезности никчемной дочери.

Когда Шучэн встряхнула накидку, на циновку выпала её личная бирка.

Круглый нефрит с печатью посередине служил своеобразным пропуском в Красную резиденцию. Стражи гуна Дицю не смотрели на лицо входящего. Лишь это простое изделие из нефрита делало из человека полноправного жителя поместья младшего сына правящего дома Ся.

Поспешно подняв бирку с пола, она завязала её с помощью шнурка на поясе и почувствовала некоторое облегчение — стоит потерять нефрит, как удары, назначенные матушкой, удвоятся.

Пока Шучэн не хотела возвращаться, но и бегать вечно не планировала. Рано или поздно придётся предстать перед родителями и повиниться в содеянном. Только вот со вторым дядей не мешает разобраться раньше. Использование демонов в алхимических опытах — серьезное преступление. Если отец узнает, главе Се придётся отказаться от тёмного пути.

Остановившись на мысли, что так она и поступит — найдёт доказательства, свидетельствующие против клана Снежной горы, а затем принесёт их гуну Дицю, Шучэн удовлетворенно кивнула и вышла из шатра.

Добравшись до поляны, она обнаружила у костра уже знакомую женщину — тётушку Мо. Та помешивала пахнущее специями варево. Заметив Шучэн, женщина, а точнее кошка-оборотень, приветливо произнесла:

—Ступай сюда. Поешь.

Шучэн не любила супы, но варево из медного котла ей не предложили. Вместо этого тётушка Мо протянула красивую тарелку из фарфора, расписанную фениксами, на которой лежали разноцветные рисовые пирожные.

Приняв угощение, Шучэн села у костра на лежащий рядом древесный ствол и принялась есть. Пирожные оказались свежими. И поскольку приготовить их под открытым небом в лесу невозможно, ей подумалось только об одном — сладости украдены в ближайшем поселении. От одной мысли о таком Шучэн почувствовала стыд.

Может, пирожные готовила мать для своих детей? Или заботливая супруга решила угостить любимого мужа? Поставив тарелку рядом, Шучэн подпёрла щеку кулаком и крепко задумалась.

Стоит ли оставаться в поселении кошек? Она действительно вольна сделать собственный выбор или такая свобода — лишь призрачное отражение луны на воде, до которого невозможно дотронуться? Ведь, ничего нет хуже следования ложным целям! Так однажды сказал отец. А его жизненный опыт не сравнить с её скудными познаниями о мире и людях.

Шучэн прикрыла веки и тяжело вздохнула. Почему так болезненно сжимается её маленькое сердце? Тихий шорох заставил открыть глаза — рядом стоял высокий, хорошо сложенный юноша. А в руках он держал ту самую тарелку с рисовыми пирожными.

Не просто держал! Поглощал их с такой скоростью, что, казалось, готов съесть и сам изысканный фарфор, на котором лежала выпечка. Шучэн тотчас вспомнила о голоде — в животе недовольно заурчало.

— Эй! Отдай! — вскочив на ноги, она попыталась отобрать тарелку.

Юноша ловко отступил, увернувшись от рук Шучэн. Так ей на глаза попались два скрещенных меча, носимых незнакомцем за спиной рукоятями вниз. А еще она успела отметить, что юноша не просто высок, он тонок в талии и широк в плечах — выглядит, словно воин из числа стражей Красной резиденции.

— Отнимаешь еду у женщин? — презрительно бросила Шучэн отказавшись от задумки вернуть украденное — все равно сделать это ей не по силам. — Разве ты мужчина после этого? Даже черепашье яйцо не поступит подобным образом!

От её слов лицо юноши исказилось. Швырнув тарелку на землю, он шагнул вперёд, заставив Шучэн испуганно попятиться. Глаза незнакомца оказались янтарного оттенка, а взгляд из-под косой длинной чёлки таким острым, что ей захотелось немедленно спрятаться в ближайших зарослях.

Зачем она сказала это?! Может, он вовсе не рождённый от блудной матушки, а вполне себе почтительный сын из порядочной семьи! Ведь убьет же за такое оскорбление… Вон, глаза какие страшные сделал. Да они у него на самом деле жуткие – как у рассерженного тигра!