— Помнишь, что я тогда сказал? Это защитный амулет. Он будет беречь тебя в будущем. Так почему оставила его в чайном доме?

Слова, сказанные много лет назад, Фан Синюнь повторил в точности. Но Шучэн не спешила подходить к нему, словно чего-то боялась.

— Ты всё забыла? — едва сдерживая разочарование, спросил он.

— Я помню, шифу… — губы Шучэн тронула едва уловимая улыбка. — Но сейчас всё изменилось. Захочет ли шифу дарить свой браслет… дочери демона? Пропасть между нами слишком глубока.

— Зачем бы я возвращал его тебе, если бы не хотел? Подойди и возьми.

Фан Синюнь бросил напряжённый взгляд на траву под ногами ученицы. Там, среди пропитанных ливнями былинок, начали проступать плавные линии магической формации, напоминающие синие вены на перетружденных руках простолюдина.

Что не так с этим проклятым местом?!

Он сам разорвал отделяющее их расстояние и, взяв безвольную руку ученицы, насильно вложил в её маленькую ладонь браслет из белоснежных цзиньбэй.

Во второй руке та держала меч. Незнакомый ему меч! Фан Синюнь уже десятки раз пожалел о купленном Шучэн оружии, которое он так неосмотрительно разрубил пополам. Теперь она носила клинок, насыщенный демонической ци.

— Эти раковины принадлежат только тебе… — тихо произнес небожитель, глядя прямо в глаза ученицы.

Он хотел сказать, что сердце, бьющееся в его груди, тоже отдано ей, но не посмел. Наставнику не позволено говорить о таком вслух. Все неподобающие чувства следует надёжно запереть в клетку, как голодного тигра, чтобы тот не покусал их обоих.

Для начала он должен обучить её контролировать себя и управлять демонической ци...

Но стоило Фан Синюню подумать об этом, как их тела были пойманы в ловушку — магическая формация ярко вспыхнула синевой под ногами, а долина вздрогнула, напоминая человека больного лихорадкой. Однако взгляд небожителя приковало совсем другое — камень за спиной Шучэн будто раскалился в мгновение ока! И теперь напоминал кусок метала, опущенный кузнецом в горнило.

Фан Синюнь немедленно прижал хрупкую деву к себе, прикрыв голову ученицы руками, и вдруг почувствовал, как земля у них под ногами разверзлась, обращаясь в бездонную пропасть. Последним, за что успел зацепиться его взгляд, стал полупрозрачный купол — как диковинный зонт тот медленно накрывал Долину целителей, уходя краями за горизонт.

***

Чай, налитый в широкую пиалу из тонкостенного фарфора, расписанного неприметными синими узорами, сначала пошел рябью. А потом и вовсе расплескался, испачкав не только стол, но и платье.

Третья принцесса мира духов поставила пиалу на чайный столик, и с досадой посмотрела сначала на алый шёлк платья, а затем наверх — именно оттуда пришли толчки, напоминающие землетрясение.

— Неужели трон Нефритового императора опрокинулся? — едко заметила она вслух, переглянувшись со служанкой.

Та стояла рядом с опахалом из перьев южного феникса. Коснувшись её руки, принцесса остановила этот роскошный артефакт — от его мелькания перед глазами уже заметно мутило и, подобрав широкий подол, спустилась с дивана-лежака на пол.

— Ваше высочество! — воскликнула служанка. — Туфли… ты босая!

Принцесса бросила на неё равнодушный взгляд и продолжила неспешный путь к широкому оконному проёму. Что, если ей хочется почувствовать холод? Может быть, хотя бы так удастся притупить боль от потери сестры-близнеца.

От одной мысли об этом ей хотелось скрежетать зубами. Небожительница, виновная в смерти сестры, сбежала! А точнее, той помог сбежать Бог войны.

— Подожди у меня… — зло выдохнула она, останавливаясь у оконного проема.

В мире духов, названном у смертных Диюем, не было привычных для людей окон. Сквозные проемы испещряли большинство стен в дворцах и домах, делая те похожими на ноздреватые лепёшки. Через такие «окна» удобно любоваться пейзажами.

Принцесса, всё с тем же равнодушием в глазах, скользнула взглядом по чернильной глади пруда, усеянного светящимися лотосами. Над головой висело не бездонно-синее небо, а лишенная звёзд бархатная тьма. Лотосы были необходимостью, а не прихотью опытного садовника.

Диюй всегда освещали тысячи искусственных звёзд, только маскировались те по-разному: были цветы и обычные фонари, восковые свечи и сияющие лунным светом источники. Некоторые птицы здесь тоже умели разбавлять кромешную тьму своими чудесными перьями.

Но к чему вся эта красота вокруг, если никто не в силах вернуть ей сестру? Пусть все звёзды и все магические источники погаснут! Она готова жить в кромешной тьме, лишь бы та оказалась жива.

***

Ань Син сидела в покоях, отведённых во дворце Гуанхуэй для супруги Бога войны, и терпеливо ждала его возвращения.

Пока вокруг висела умиротворяющая тишина, мысли в голове тоже текли лениво и неспешно. Она была почти счастлива. Память вернулась к Хун Сянъюню, но кроме хитрости с его стороны, использованной для побега от духов, Ань Син не заметила ничего настораживающего.

Возможно, надежды на гармоничную семейную жизнь не останутся только пустыми надеждами?

Именно ради этого Ань Син попросила прощения. Нельзя силой воды смести со своего пути гранитную скалу. В их паре она носила солнечную ян, но должна обладать мягкостью водной стихии — умиротворяющей и обволакивающей, гасящей любой гнев. А Бог войны редкий пример воинственной инь, твердости которой многие горы позавидуют.

Ань Син улыбнулась и потянулась к чайнику, стоящему на жаровне. Девять Сфер мало, чем отличались от мира смертных в своей любви к чаю — за долгими беседами или после медитаций пили его, либо цветочную росу, собранную прислужниками дворцов поутру. Реже в чаши наливали вино.

Она сейчас не прочь выпить лучшего вина. Хай Шуй из древних кувшинов, хранящихся в винных погребах отца ни одно столетие. Потому что абсолютному счастью мешала смутная тревога, занозой вонзившаяся в чувствительное женское сердце.

Как он там, во дворце Нефритового императора? Не повторится ли уже прожитое будущее вновь? Больше всего Ань Син боялась нового обвинения главы клана Асюло или всех асуров в каком-нибудь выдуманном грехе. Тогда беды не избежать. Она уже видела, каков Хун Сянъюнь в гневе.

Тёмный владыка с Кушань — воплощение его внутренних демонов, заставляющее стынуть кровь при одной лишь мысли о нём. Время давно изменилось, но образы будущего так же свежи, как запах этого заверенного чая!

Ань Син видела на себе платье из нежно-розового шелка, напоминающего хайтановый цвет, откровенно-бесстыдное по крою. И его яростный взгляд, испепеляющий на месте. Невинный шёлк будил в Тёмном владыке самые мрачные воспоминания, подпитывая неудержимое чувство мести.

Пусть Три Чистых избавят её от повторения их совместного будущего!

Ань Син вздрогнула, расслышав чужие шаги и медленно поднялась со стула. Пришедшей оказалась прислужница из дворца родителей. Поклонившись, младшая небожительница передала ей деревянную коробку.

— Супруга Ань, небожительница Ши велела испечь для тебя лунные пирожные.

— Передай небожительнице Ши мою благодарность, — Ань Син приняла коробку с закусками и поинтересовалась: — Генерал Ань вернулся?

— Да, господин в своем дворце.

— Хорошо, ступай!

Когда прислужница ушла, Ань Син в задумчивости сняла крышку. Внутри коробки на невинно-белой тарелке лежали такие же белоснежные шарики цветочных пирожных. Она надкусила одно из них и почувствовала на языке нежную сладость недавно собранной пыльцы.

Если отец вернулся к себе, значит, Хун Сянъюнь совсем один во дворце Шантянь? Она покосилась не запертую дверь и обречённо вздохнула.

Сколько еще придётся ждать? Ведь этот упрямец запретил выходить из дворца Гуанхуэй. Ань Син совсем не хотелось прослыть непослушной супругой, не уважающей собственного мужа. Все их разногласия должны остаться в далёком будущем! Она предпочитает носить платье небожителей, не имеющее швов.

[платье небожителей не имеет швов — то есть, нечто идеальное во всём, без изъянов]