И другая причина не бросать ученицу у него тоже была. Фан Синюнь давно отказался от мести, сочтя желание навредить врагам своей семьи недостойным человека, готового получить бессмертие.

Город Дицю возник на горизонте, как полоска света, которая вскоре разрослась до ковра, сотканного из сотен зажжённых на улицах фонарей. Красная резиденция выглядела на нём сплошным пятном — здесь не жалели свечей и масла, делая поздний вечер похожим на праздник.

Заклинатель направил Клинок Света к земле, заставив меч плавно снижаться. И тогда пришла она — тянущая боль под сердцем. Оружие, покорно несущее его тысячи ли, дрогнуло под ногами, готовое обрушиться на крыши резиденции гуна Дицю.

А следом пришло осознание — боль посетила не просто так. Место, где на груди запечатлелся лотос, жгло адским огнём. Сцепив зубы, Фан Синюнь принудил меч набрать высоту и до рези в глазах всмотрелся в тёмную гряду на севере. Там, под сенью древних гор, кипела и бурлила тёмная энергия.

Не нужно обладать духовным чувством, чтобы понять — его настиг возвратный удар. Будучи живой печатью барьера, защищающего поместье Се, Фан Синюнь на себе ощутил первую, пока незаметную дыру в энергетическом поле.

Кто-то или что-то коснулось байсюэ, сместив артефакт. Защита непреодолима до тех пор, пока каждая из опорных точек находится в формации на положенном ей месте. Стоит общей схеме нарушиться, как часы всего барьера будут сочтены.

Фан Синюнь мчался к поместью Се, старясь не обращать внимания на воображаемый огонь, сжигающий кожу. Он ещё помнил, что произошло с учениками клана Снежной горы в прошлый раз — демоны с легкостью залили владения семьи Се человеческой кровью.

Как заклинатель, он поклялся защищать людей от зла. Поэтому выбирая между учениками клана Снежной горы и Шучэн, он всегда отдаст предпочтение первым.

Совсем не важно, если глава Се поддерживает врага семьи Вэнь и сам относится к Небесному клану настороженно. Праведник творит добро, не взирая на награду или чужую благодарность. Потому что совесть не позволяет ему поступить иначе.

Фан Синюнь выбился из сил почти над поместьем Се. Вложив в меч всю доступную энергию, он обрушился с беззвёздных небес на крышу одного из крайних домов, напоминая раненого журавля. Упруго разошедшийся перед ним барьер обжёг лицо зимней стужей. Он вытер щеку рукавом, отметив, что поврежденная кожа сильно кровоточит.

Если ему удалось войти, байсюэ, действительно, не на своих местах. Нужно проверить каждый из артефактов!

Фан Синюнь прикрыл веки, представляя схему формации. Его путь лежал точно на север — там первая точка, на которую опирался барьер. Подхватив меч, заклинатель перепрыгнул на соседнюю крышу. Цингун этим вечером давался нелегко. Каждый из быстрых шагов откликался болью в сердце.

До первого байсюэ он не дошёл примерно десять чжанов, когда над главным залом поместья Се вспыхнуло пламя. Ослепительно-яркий язык жадно прошёлся по низким облакам, а в стороны с треском полетела черепица. Внизу закричали люди.

[чжан — 3 и 1/3 метра]

Фан Синюнь мог бы поклясться — это пламя имело невещественное происхождение! Пожар разожжён демонической ци. И тушить его водой, как пытались ученики клана Снежной горы, совершенно бесполезно. Можно вычерпать весь соседний пруд, но огонь сожжёт здание, оставив по себе лишь сизый пепел.

Пустая трата времени! Нужно подсказать им, чтобы использовали заклинания.

Он соскочил с крыши, но сделал это настолько неловко, что ударился коленом. Внутренняя ци в нём текла сейчас неправильно — боль в сердце нарастала, напоминая снежную лавину. Ещё немного, и на восстановление гармонии понадобится не один день глубокой медитации.

Но разве он может думать только о себе?

Поднявшись с колена, заклинатель побежал в сторону пожара. Однако приблизится к суетящимся между прудом и главным залом ученикам ему так и не удалось. Дорогу перекрыло сразу несколько фигур в тёмных одеждах. Зрачки чужаков, отражающие в полутьме свет многочисленных фонарей и близкого пожарища, указывали на их демоническое происхождение.

Его окружили точно так, как волки одинокую добычу, — обложив со всех сторон. Фан Синюнь извлёк Клинок Света и едва не опоздал. Неясная тень метнулась в его сторону, а над ухом раздался противный щелчок — демон попытался укусить, словно заклинатель был несчастным загнанным ягнёнком. Но тут же поплатился за дерзость. Оружие с хорошо уловимым свистом отсекло руку.

Демон истошно завыл, отскакивая назад. Однако это не было испугом. Он просто уступил место собратьям.

Грязная волна демонической ци накатилась на Фан Синюня, собираясь утопить прямо в этом маленьком дворике. Заклинатель вертелся вьюном, укорачиваясь от чужих рук, ног, зубов.

Защитить себя помогало мастерство, приобретённое благодаря наставлениям мастера Ин, — Фан Синюнь двигался быстрее демонов, а его защита не имела изъянов. Но даже с таким преимуществом он понимал — долго не продержаться. Демонов вокруг становилось всё больше, а сердце в груди ныло сильнее с каждой прожитой цзы.

[цзы — 5 минут]

Их не остановить...

Словно вторя его догадке, небо над головой ощутимо вздрогнуло. Фан Синюнь бросил взгляд наверх и ужаснулся. Невидимый для глаз смертных защитный купол лопнул сразу в нескольких местах, напоминая разбитую чашку.

Защита поместья Се не выдержала демонической атаки!

А следом случилось то, чего боялась наставница Ин. Каждый из байсюэ, замкнутый на держателя печати, послал в его сторону короткий энергетический всплеск.

Возможно, Фан Синюнь бы устоял. Но будучи измотанным затяжным боем, он пропустил возвратный удар. Десятки энергетических сгустков проникли в него, воспользовавшись оттиском лотоса на груди, как вратами для входа. И ладонь, удерживающая Клинок Света, разжалась сама по себе.

Под торжествующее улюлюканье демонов, заклинатель медленно завалился навзничь. Ударившись затылком и спиной о плиты, выстилающие дворик, он надрывно закашлялся. Крови, скопившейся в горле было настолько много, что впору захлебнуться.

Это не просто рана. Повреждение нижнего и среднего даньтяня настолько велико, что все духовные меридианы порваны или смещены с привычных мест. Сила духа и несгибаемая воля здесь бессильны. Тело смертного не способно противостоять настолько мощной энергии. Оно умирает.

Какая изощрённая насмешка судьбы! Ему не хватило всего лишь шага до земного бессмертия… Небожительница будет разочарована.

«Прости, мастер Ин… этот ученик подвёл тебя!»

Фан Синюнь неподвижно лежал на холодных плитах внутреннего дворика поместья Се, безучастно наблюдая за клубящимися над головой облаками. Те выстраивались в причудливый колодец, над которым собиралась гроза — извилистые разряды молний с утробным ворчанием перекликались между собой.

Если это небесные молнии, несущие вознесение, то они опоздали...

Фан Синюнь отчётливо слышал, как замедляется сердце, а дыхание становится редким и совсем поверхностным. Далёкие вспышки над головой постепенно размывались, превращаясь в невнятное лиловое пятно.

Заклинатель слабо улыбнулся и прикрыл веки. Зачем смотреть? Для него всё уже закончилось. Он никчемный ученик и бесполезный наставник! Сожаления весьма глубоки. Ему понадобится ни одна жизнь, чтобы отдать все долги.

***

Видеть и не мочь ничего сделать — самая большая пытка. Шучэн поняла это, когда в поместье Се оказался знакомый человек. Как белокрылый журавль тот упал с небес, бросившись к месту, где огромной свечой разгорался пожар.

Она была готова кинуться со скалы вниз, чтобы помочь ему, но её удержала твёрдая рука.

Почему всё заканчивается именно так? Её наставник окружён рассерженными демонами, а она находится за десятки ли от него и просто наблюдает. В чём здесь высшая справедливость?

Шучэн не моргая смотрела, как ослепительно-белый клинок режет тьму, расцвеченную пятнами фонарей. Как вокруг смыкают ряды тёмные фигуры. Они плавились перед глазами, подтаивая по краям, как лёд по весне, до этого покрывавший пруд. Потом она поняла — дело не в плохом зрении, а в слезах. Те катились из глаз сами по себе. Все щеки и подбородок уже вымокли.