Тайны вещь хрупкая, словно самый изысканный фарфор. Они быстро ломаются от неосторожных касаний, являя своё нутро. Так случилось и на этот раз. Прислушиваясь к тихому голосу служанки, Шучэн будто сама следовала за наставником Фан и видела, как артефакты баюсюэ превращаются то в черепицу на широкой крыше, то в почти настоящий дворовой фонарь или лепнину цветочных горшков.

Она даже не обрадовалась принесённому хозяйкой мечу, хотя тот был весьма хорош — в полированном металле виднелось отражение лица, а кромка лезвия сверкала при свече, словно утренняя звезда на небе.

Сославшись на зов природы, Шучэн вышла на улицу и, оглянувшись по сторонам, подожгла волосяной браслет, используя хочжэцзы. Кошачий волос вспыхнул ярким пламенем и сгорел в мгновение ока, оставив после себя тошнотворный запах палёной шерсти.

Мучила ли Шучэн совесть? Нет. Скорее, совесть уступила доводам разума.

Она по-прежнему ощущала себя праведником, со всей искренностью пресекающим зло. Поместье Се мучило живых существ. Была ли в том высшая справедливость или благо для мира смертных? Шучэн видела в поступках семьи Се лишь амбиции и неоправданную жестокость.

Разве не является праведность внешней и внутренней гармонией для всех без исключения? Либо ты человек с нравственным поведением, либо неисправимый грешник. Срединного пути нет!

Так почему её должно пугать спасение несчастных пленников? Это дело милосердия и сострадания. Нет смысла прятаться за почтительностью к старшим. Потому что любая почтительность сейчас всего лишь жалкое лицемерие.

***

Что у этой барышни в голове? Фан Синюнь столкнулся с ученицей на первом этаже, где немногочисленным сегодня гостям почтовой станции подавали завтрак. Та держала в руках небольшую коробку, по характерному запаху из которой можно безошибочно определить — внутри лежит дорогой чайный лист. Пахло сладкими фруктами, но сильнее всего османтусом.

Шучэн вцепилась в коробку, как утопающий за плавающую на поверхности водоёма доску — даже пальцы побледнели от напряжения. Заклинатель перевёл взгляд с коробки на испуганное лицо барышни Ся и… обнаружил ещё одно непотребство. За спиной ученицы виднелся длинный предмет, тщательно укутанный в несколько слоёв бледно-серого шелка.

Меч… Откуда у неё оружие?!

— Возмутительно… — процедил он сквозь зубы, — Иди за мной!

Ученица осталась стоять на месте. А в их сторону уже начали бросать заинтересованные взгляды. Пришлось взять её под локоть и увести наверх. Какая теперь разница, что подумают окружающие? Шучэн почти незаметно выходила из подчинения! А это позор для наставника, не справиться с барышней восемнадцати лет от роду.

Фан Синюнь отпустил чужой локоть только в комнате. Оставив ученицу стоять посередине, он опустился на стул и тяжело вздохнул.

— Почему шифу сердится? — невинным тоном поинтересовалась она, без всякого зазрения совести разрывая отделяющее их расстояние — коробка с глухим стуком коснулась столешницы.

Шучэн поправила её, чтобы стояла ровно, и вскинула на заклинателя чистый взгляд, лишённый какого бы то ни было сожаления.

Определённо, нет ни совести, ни достойного воспитания. Вот уж поистине, не всякий садовник может вырастить нежную орхидею!

— Где ты была, Шучэн?

— Ходила за чаем, шифу.

— А что, в чайных лавках уже продают и оружие? — говорить очень спокойно Фан Синюню позволяло исключительно умение контролировать себя, до алмазного блеска отточенное за долгие годы, проведённые на горе Гаочунь.

Но хотя внешне он выглядел скалой под снегом, внутри потихоньку разгоралось пламя гнева. Наставница Ин была права! Нельзя брать носителя демонической ци в ученики. Он ошибся…

— Да, — Шучэн хлопнула длинными ресницами и мило улыбнулась. — Причём очень хорошее оружие. Я сама удивилась, шифу!

Очень хорошо. Она решила поиграть? Заклинатель с трудом разжал сжатые в кулаки пальцы и, поднявшись на ноги, протянул руку:

— Покажи меч.

Не заподозрившая уловку Шучэн протянула шёлковый сверток. Развернув его, Фан Синюнь осмотрел оружие.

Ничего необычного. Хорошо сбалансированный литой клинок из бронзы. Такими мечами вооружают воинов вана Ся и стражей в семьях вельмож. Совсем не подходит для ученицы заклинателя, и он сейчас докажет это малолетней строптивице.

— Одного меча мало. Нужны умения, — он вернул меч Шучэн и вынул из ножен собственный Клинок Света.

— Считаешь меня бесполезной? — голос барышни Ся звучал обиженно, но нужно отдать должное — за рукоять меча она схватилась решительно.

Глупая… Совсем не понимает, что делает! Фан Синюнь едва уловимо покачал головой.

— Если сумеешь отбить хотя бы одну атаку, этот наставник возьмёт свои слова обратно.

— Хорошо! — бойкая ученица выглядела сегодня особо дерзкой — гнев внутри заклинателя изо всех сил пытался выбраться наружу, словно отвечая на неслышимый ухом зов.

Так нельзя! Фан Синюнь медленно выдохнул, приводя чувства к абсолютному спокойствию. Когда ум в умиротворении, а душа прозрачна, как горное озеро, тело будет совершенным в движении.

Он нанёс первый удар в четверть силы, надеясь на её скорое отступление. Но к его удивлению Шучэн сумела встретить Клинок Света, как положено — обнажённым мечом.

Она сейчас была совсем не похожа на неопытную деву, недавно занявшуюся боевыми искусствами: двигалась ловко и достаточно быстро для обычного человека. Пришлось немного потрудиться, чтобы поймать её в неправильной позиции.

Пора заканчивать это глупое представление.

Небесный Клинок со звоном налетел на бронзовый меч, рассекая его ровно посередине. Острие отлетело в сторону и воткнулось в стену, а рукоять с жалким обрубком осталась в руке Шучэн. Та ошарашенно уставилась на испорченное оружие, а затем отбросила уже никому не нужный кусок бронзы на пол и с кулаками налетела на Фан Сиюня.

Этого он точно не ожидал!

Поэтому отступил на шаг, стараясь держать Клинок Света подальше от рассерженной ученицы. И был наказан за такое снисхождение — маленький кулак врезался в грудь точно над средним даньтянем. И тут оказалось, что Шучэн не просто била. Она вкладывала в удары все доступные ей духовные силы.

На глазах у изумлённого заклинателя охранный браслет, отлитый им из небесного кристалла, разлетелся во все стороны, напоминая упавшую на пол каплю вина — слюдяные брызги прошили рукав, шелковую мантию на груди, острой болью обожгли щёку.

Фан Синюнь едва успел выдохнуть, а от Шучэн уже отделилась упругая волна неконтролируемой ярости и со всего размаха влетела ему в живот, на мгновение сбив дыхание. Удар оказался настолько сильным, что внутри словно затрещали рёбра.

Волна отбросила к стене. Соприкоснувшись с досками обшивки, заклинатель прикусил нижнюю губу — в лопатке ощутимо хрустнуло. Если не перелом, то трещина точно есть! Он закашлялся и поражённо уставился на вышедший из горла ярко-алый сгусток крови.

Не просто удар… Пробита энергетическая защита.

Фан Синюнь оторвал взгляд от расплывающегося на полу алого пятна и посмотрел на Шучэн, замершую в нескольких шагах от него. Барышня Ся сипло дышала, словно ей не хватало воздуха. А её глаза были полны быстро нарастающего безумия. Точно так выглядит понесшая лошадь, осаженная руками хозяина у самого обрыва.

Не задумываясь над тем, что он делает, заклинатель приблизился к Шучэн и отвесил её звонкую пощечину. Охнув, та медленно села на пол и прикрыла щеку дрожащей ладонью.

Фан Синюнь опустился на колено рядом и, подцепив пальцем чужой подбородок, заглянул барышне Ся в лицо. Её глаза, наконец, стали обычными — чуть растерянными и одновременно очень испуганными. Он сам не ожидал, что боль приведёт ученицу в чувство, буквально удержав ту на грани между здоровым сознанием и острым возмущением ци.

Им повезло! Обоим. Потому что бороться с демонической ци в людном месте, все равно, что пытаться спрятать огонь в рукаве мантии. Занятие бесполезное и очень опасное для окружающих.