Спустя годы Великая Битва прошлого превратилась в строчки в пожелтевших от времени свитках. Прошло так много лет, что взошедшие тогда ростки бамбука стали рощей, дети выросли, участвовавшие в тех событиях юноши и девушки обзавелись семьями, а у многих героев прошлого поседели виски.

Минул еще один год, и зиму вновь сменила весна.

Глава Пика Сышэн Сюэ Цзымин принял в личные ученики маленького мальчика и относился к нему как к собственному родному сыну. Этот паренек был очень общительным и дружелюбным, а репутация глубоко уважаемого во всем мире почтенного главы Сюэ его совершенно не страшила. Дни напролет он ходил за Сюэ Мэном, заваливая его самыми разными вопросами. Как-то раз этот любознательный отрок прибежал к нему с новым неудобным вопросом:

— Учитель, я слышал много историй о вашем учителе и о дядюшке-наставнике, они… сейчас все еще общаются с Учителем?

В это время признанный гений своей эпохи Сюэ Цзымин стоял у окна, любуясь на персиковые деревья в полном цвету. Он довольно спокойно и доброжелательно ответил:

— Да, время от времени.

— Тогда почему бы не попросить их вернуться? — выпалил не отличающийся терпением мальчишка.

— …

— Павильон Алого Лотоса и ученическая комната дядюшки-наставника давно пустуют. В них же больше никто так и не жил, — маленький ученик потянул Сюэ Цзымина за край широкого рукава. — Учитель, а Учитель, позовите их, пусть вернутся. Я слышал столько рассказов о них. Судя по этим историям, дед-наставник и дядюшка-наставник известны во всем мире как величайшие герои вашего поколения…

Сюэ Мэн искоса взглянул своими светло-карими глазами на освещенного лучами весеннего солнца парнишку и с затаенной улыбкой спросил:

— В будущем ты тоже хочешь стать героем?

— О, конечно! — исполненный честолюбивых замыслов, маленький ученик важно надул щеки. — Разве у такого почтенного Учителя, как вы, может быть ни на что не годный ученик? Я собираюсь совершить что-то великое!

— Добиться успеха — это не обязательно совершить какой-то великий подвиг, — сказал Сюэ Мэн. — Достаточно, если сможешь прожить всю свою жизнь честно, не обижая слабых, не уступая сильным, не зазнаваясь во времена процветания и не падая духом при столкновении с жизненными невзгодами… И еще, старайся осторожно судить о людях и вещах, будь готов признать неправоту своих суждений и всегда сохраняй сострадание в своем сердце. Если, дожив до преклонных лет, ты сможешь сказать: «Моя совесть чиста», — значит ты тот самый великий герой, что может твердо стоять на земле, подпирая головой небесный свод.

— …

— В чем дело?

Все-таки этот ребенок был совсем еще молод, так что когда Сюэ Мэн снова повернул голову, чтобы взглянуть на него, то обнаружил, что его юный ученик уже зевает.

Заметив, что Учитель пристально смотрит на него, ученик тут же попытался погасить свой зевок, отчего в уголках его глаз выступили слезы. Но он все равно постарался выпрямить спину и, приняв задумчивый вид, кивнул головой.

В своем стремлении во всем быть первым этот ребенок и правда был слишком похож на одного юного Птенца Феникса.

Сдерживая улыбку, Сюэ Мэн притворился строгим наставником и с серьезным видом спросил у него:

— Запомнил?

— Запомнил, — поспешил ответить его ученик.

— Все понял? — снова спросил Сюэ Мэн.

— Я слушал… — голос дрогнул и упал, — но не понял…

Помолчав, он с обидой добавил:

— Учитель, то, что вы сказали, как-то слишком уж запутанно…

Сюэ Мэн пересилил себя и не стал его упрекать. Подумав немного, он поднял руку и погладил мальчика по голове:

— Ну и ладно. Это и правда слишком много для тебя.

— Хи-хи.

— Если собираешься стать героем, для начала запомни одну вещь.

Маленький ученик поспешно выпрямил спину и широко открыл свои ясные черные глаза, приготовившись внимательно слушать наставления. Вероятно, он полагал, что Сюэ Мэн сейчас расскажет ему о каких-нибудь особенно крутых боевых приемах или поведает какую-то ключевую тайну успеха.

Пробиваясь сквозь цветущие деревья, солнечный свет струился по лицу Сюэ Мэна, ложась на него цветочными тенями. Сюэ Мэн улыбнулся.

…

— Не нужно строить предположений даже о самых безрассудных поступках других людей. Это высшее достоинство, которым человек может наделить себя.

После этих слов он наклонился и поднял так ничего и не понявшего, озадаченного малыша на руки и вышел из дома. Он пошел в конец сада, откуда можно было увидеть возвышающуюся вдалеке гору Ааа и спрятанный в туманной дымке Павильон Алого Лотоса. Сквозь окружавшие их со всех сторон плывущие по небу облака виднелся опоясанный нефритовым поясом реки шумный городок у подножия горного хребта.

Как только подул ветер, сонливость маленького ученика исчезла без следа и он тут же перестал зевать.

В конце концов, он был еще так мал и наивен, что всего один цветок или пролетающая мимо птица могли очаровать его и захватить все его внимание.

Какое-то время он и Сюэ Мэн стояли у резных перил, любуясь раскинувшимися перед ними просторами Сычуани.

— Что ты видишь? — наконец спросил Сюэ Мэн.

Ничего не понимая, озадаченный его вопросом ребенок ответил:

— Горы… дома… воду… и еще туман…

С легкой улыбкой на губах Сюэ Мэн внимательно слушал его. С течением времени его нрав становился все более выдержанным и спокойным, а былая вспыльчивость, казалось, осталась где-то в далеком прошлом.

Он и его ученик стояли у резных перил и смотрели на один и тот же бренный мир. Ребенок видел дома, а он видел переменчивую судьбу раскинувшегося у подножья горы городка Учан, который за короткое время прошел путь от полного упадка до нынешнего процветания. Сейчас в этом шумном и многолюдном городе никто бы не узнал полуразрушенный маленький поселок, которым он был когда-то. Казалось, в чем-то он уже превзошел даже некоторые густонаселенные города Верхнего Царства из недавнего прошлого.

Ребенок видел воду, а он видел клокочущий поток текущей на восток реки Забвения. Порой ему даже казалось, что на берегу стоит старый монах с духовным фонарем в руках и с торжественным видом говорит ему:

— Благодетель Сюэ, это вход в загробный мир…

Ребенок видел туман, а он видел души всех, кого в этой жизни встретил и потерял. Не рассеиваясь, круглый год они кружили вокруг Пика Сышэн.

Его мать и отец были среди них. Впоследствии он всегда мог видеть их призрачные тени на плато для тренировок с мечом, в саду за домом, в Зале Мэнпо, на мосту Найхэ. Он мог видеть их даже с закрытыми глазами. По правде говоря, кроме трех разумных душ и семи животных духов у людей, вероятно, есть еще одна душа. Та, что рождается и живет лишь в сердцах искренне любящих, самых родных и близких… Когда вы вспоминаете этих людей и тоскуете по ним, эта часть их души сразу же приходит к вам.

Сюэ Мэн взял своего маленького ученика на руки и посмотрел вдаль, туда, где на высокой горе возвышался Зал Шуантянь. Прежде чем многие из его друзей и родных упокоились навеки, их гробы оставались на ночь в этом скорбном месте.

К слову, в прошлом году, в конце зимы, во время сезона Больших Снегов, умер от старости совсем одряхлевший старейшина Цзелюй. А за два года до этого ушел из жизни старейшина Сюаньцзи. Люди говорили, что он сделал так много добрых дел, что Владыка Преисподней Яма решил призвать его пораньше, чтобы этот святой человек наконец освободился от бренной оболочки и стал небожителем. Наблюдая, как один за другим уходят представители старшего поколения, Сюэ Мэн сначала закатывал истерики, но со временем стал относиться к смертям близких людей все более спокойно, понимая, что это неизбежная часть жизни… и ничего с этим не поделать.

Ему даже удалось спокойно и без лишних эмоций позаботиться о похоронах старейшины Сюаньцзи. Конечно, Сюэ Мэн мог иногда скучать по тому, каким сам он был в далеком прошлом, но это была лишь ностальгия. Теперь он больше не мог позволить себе погрязнуть в горе и сбежать от проблем.