— Молодые господа Мэй, уважаемый хозяин ожидает вас на тренировочной площадке.

На Пике Сышэн как раз настало время для утренних занятий, и большинство учеников упражнялись на учебном полигоне, а на площадке для тренировок с мечом было пусто и тихо. Лишь одетый в роскошные одежды мужчина, заложив руки за спину, в одиночестве стоял перед резными перилами из белого нефрита и смотрел вдаль, на заросли орешника у подножия горы и скрытый за облачными вершинами мир смертных.

Старший и младший братья Мэй шагали по заново выращенной зеленой траве, которая еле слышно шуршала под их ногами.

Услышав звук их шагов, мужчина, не поворачивая головы, выдохнул:

— Пришли?

— Пришли.

— Давно вас жду.

Младший Мэй Ханьсюэ не смог сдержать смех:

— Цзымин, почему ты так говоришь?

Мужчина обернулся. Это действительно был Сюэ Мэн. Он был так же красив, но, несмотря на немного надменный вид, на его лице все еще лежал отпечаток юношеской незрелости. Когда он увидел братьев Мэй, напряжение, сковавшее его черты, слегка ослабло, а в глазах появилось немного прежней беспечности и невинной простоты.

— О, вы просто не представляете, как я устал за эти дни.

Убедившись, что вокруг нет никого из его школы и братья никого не привели с собой, Сюэ Мэн тут же расслабился и глубоко вздохнул.

— Старейшина Сюаньцзи по восемь раз на дню наставляет меня по части этикета и правил приличия, как будто прежде я никогда их не изучал. Я теперь даже по-человечески с ним поговорить не могу. Теперь можно произносить лишь три слова на вдохе и три на выдохе. Старейшина Сюаньцзи говорит, что нужно изъясняться коротко и ясно, потому как краткость — сестра таланта[311.2]…

— Пф… кхэ-кхэ… — не в силах сдержаться, младший Мэй Ханьсюэ поспешно прикрыл рот рукой и отвернулся.

Сюэ Мэн смерил его раздраженным взглядом и, потеряв терпение, выпалил:

— Смейся, если очень хочется, не притворяйся, что кашляешь.

Младший Мэй Ханьсюэ был натурой возвышенной и утонченной, поэтому со всей любезностью ответил:

— Нет-нет, как можно смеяться над уважаемым главой Сюэ.

— Упаси бог тебя еще раз так меня назвать! — Сюэ Мэн сморщил нос. — Я уже сыт этим по горло.

В конечном итоге в их разговор вмешался куда более серьезный и уравновешенный старший Мэй Ханьсюэ:

— Смирись. Отныне тебе придется терпеть это всю жизнь.

После такого Сюэ Мэн предпочел отвернуться и снова смотреть на облака над вершинами гор:

— Вот умеешь ты настроение испортить! Это самая удручающая фраза из всех, что я слышал с тех пор, как занял место главы.

От такого старший Мэй Ханьсюэ просто дар речи потерял, а Сюэ Мэн добавил еще одну фразу:

— Вот прямо самая.

— Ха-ха-ха, — в этот раз младший Мэй Ханьсюэ не стал себя сдерживать и, ударив кулаком по ноге, захохотал в голос. Отсмеявшись, он сказал Сюэ Мэну: — На самом деле быть главой школы — это просто быть главой школы, не обязательно же соблюдать так много правил? Посмотри на того же Цзян Си из Гуюэе… он живет как хочет и ни в чем себя не стесняет.

Лучше бы он этого не говорил, потому что после этих слов расслабленная спина Сюэ Мэна снова напряглась.

Под украшенными роскошной золотой вышивкой рукавами, там, где никто не мог этого видеть, десять пальцев непроизвольно сжались в кулаки, а на сердце словно легла невыносимая тяжесть.

На самом деле за несколько дней до этого он побывал в Гуюэе.

Во время бедствия Цзян Си был серьезно ранен. К счастью, в распоряжении его школы было множество чудодейственных лекарственных средств и практически все ученики отлично разбирались в медицине, поэтому его довольно легко удалось вернуть к жизни. И все же, хотя жизнь его была спасена, здоровью был нанесен существенный урон. Дополнительным поводом для беспокойства стало то, что Цзян Си оказался заражен темной энергией, из-за чего его тело претерпело некоторые изменения.

В то посещение, стоя за дверью в покои Цзян Си, Сюэ Мэн спросил у ответственного за лечение старейшины Гуюэе:

— Что будет с ним дальше?

— Трудно сказать, — ответил старейшина Шияо. — Врата в Царство Демонов не открывались сотни тысяч лет, поэтому в мире людей не существует записей о зараженных демонической энергией заклинателях. В настоящее время, кажется, с уважаемым хозяином все благополучно, но неясно, как это может отразиться на нем в будущем…

Взгляд Сюэ Мэна помрачнел. Он снова взглянул в сторону комнаты.

Двойной кисейный полог изумрудного цвета плотно закрывал проход, так что снаружи было не разглядеть не только наружность Цзян Си, но даже обстановку спальни главы Гуюэе.

— Можно ли это вылечить?

Старейшина покачал головой:

— Боюсь, это будет слишком трудно.

— …

Тревога в его сердце нарастала, ощущаясь все отчетливее и яснее. Прикрыв глаза, Сюэ Мэн сказал:

— Если что-то потребуется, можете в любое время найти меня на Пике Сышэн.

Хотя этот старейшина и не знал, что происходило между Сюэ Мэном и Цзян Си, однако смутно ощущал, что между этими двумя есть какая-то таинственная связь, поэтому принял его добрые намерения и вежливо поклонился:

— В таком случае ваш покорный слуга хотел бы заранее поблагодарить главу Сюэ.

Сюэ Мэн махнул рукой и снова взглянул на хранящий тайны многослойный кисейный полог.

На самом деле ему очень хотелось зайти и хотя бы одним глазком взглянуть на Цзян Си, но место, где спал глава школы, было окружено тайной и являлось даже более приватным, чем девичий будуар. Разве мог туда зайти кто-то посторонний? К тому же сам Цзян Си еще не очнулся, а кроме него никто в Гуюэе не мог позволить впустить его. Сюэ Мэн и правда не знал, что еще можно сказать, поэтому, нахмурившись, произнес:

— Я уже отослал Сюэхуан главы Цзян старейшине Фэнцзяню[311.3] из вашей школы. Когда придет время, не забудьте сообщить ему об этом.

— Да, — после затянувшейся паузы старейшина сообразил, что Сюэ Мэн никак не может решиться сказать что-то еще, и сам обратился к нему: — Осмелюсь спросить: у главы Сюэ есть еще какие-то распоряжения?

— Не беспокойтесь, ничего особо важного. Я ухожу.

Старейшина был сама учтивость:

— Благодарим главу Сюэ за то, что приехали сюда лично.

Хотя раньше Сюэ Мэн часто ссорился с Цзян Си, но это было в то время, когда он был лишь молодым господином другой школы. Теперь, когда этот юноша стал главой собственной школы, люди Гуюэе не могли относиться к нему с пренебрежением безо всякой на то причины.

Несколько старейшин и военных целителей сопровождали его, пока он шел по подвесным галереям крытого бирюзовой черепицей Дворца Фуяо[311.4]. Круглый год в Гуюэе текли закольцованные потоки духовной энергии, поэтому сотни растений радовали взор пышным цветением вне зависимости от времени года. Приглядевшись, Сюэ Мэн заметил, что, хотя на Острове Линьлин сейчас был небольшой снегопад, невзирая на мороз, здесь по-прежнему пышно цвели прекрасные цветы, среди которых были и цветы поллии. Ему так и не удалось понять, что при виде их пышного цветения почувствовало его сердце.

Он медленно шел по лестнице. Доски мерно скрипели под его ногами.

Вдруг до его ушей долетел звон подвешенного на углу карниза медного колокольчика в форме головы зверя. Сюэ Мэн поднял взгляд и увидел, как из-за угла вышел молодой человек примерно его возраста в сопровождении двух вооруженных саблями охранников. Этот парень был невероятно хорош собой: у него были широкие плечи и чрезвычайно привлекательное лицо, которое в лучах утреннего солнца, казалось, излучало неописуемую нежность и мягкость и в то же время было исполнено бодрости и кипящей энергии.

Как бы заносчив ни был Сюэ Мэн, даже он не смог удержаться от того, чтобы не взглянуть на него еще несколько раз.

— Глава Сюэ.