Мо Жань лишь рассмеялся в ответ:
— Это ведь просто «я» в другом мире. Если он встанет у меня на пути, я просто убью его, и все.
Чу Ваньнин замер с открытым для следующего вопроса ртом. От ужаса все волоски на его теле встали дыбом. Похоже, Мо Жань и правда окончательно сошел с ума.
Все еще не придя в себя, куда медленнее, чем раньше, Чу Ваньнин предпринял еще одну отчаянную попытку:
— А что если… повторится та ситуация, как и тогда, когда образцовый наставник попытался силой забрать дочь? Что если в процессе похищения произойдет несчастный случай, и Ши Минцзин окажется раздавлен внутри закрывшегося пространственно-временного разлома. Ты…
На этот раз, не успев договорить, он услышал грохот.
Мо Жань вскочил с места и ударом ноги опрокинул стоявшее перед ним блюдо с фруктами. Виноград, мандарины и сливы полетели в разные стороны, словно отрубленные головы убитых им людей. Наступающий на бессмертных Император просто переступил через них. Расшитые темными узорами в виде драконов красные сапоги на высокой деревянной подошве безжалостно давили рассыпанные по полу фрукты и ягоды. Виноградный сок на полу был похож на пятна крови, треснувшие сливы словно вышибленные мозги… Посреди этого кровавого моря и плавающих останков раздавленных ягод и фруктов Мо Вэйюй схватил Чу Ваньнина за грудки и уставился на него глазами жаждущего крови свирепого хищника.
— Я знал, что он не нравится тебе, и ты желаешь ему смерти, — мрачно прорычал он, — однако не слишком ли ты ядовитая тварь? Несмотря ни на что, он ведь тоже твой ученик. Когда-то он боготворил тебя и верил тебе, а ты так проклинаешь его, Чу Ваньнин.
— Я не проклинаю его, а лишь говорю тебе правду.
— Да кто хочет слушать твою правду?! — рявкнул Мо Жань. — Если этот достопочтенный хочет этого человека, он разорвет пространство и время, перевернет небо и землю, но спасет его и вернет! Если этот смертный мир посмеет встать на моем пути, я просто уничтожу его, если тот «я» попытаюсь помешать себе, я убью того себя… если ты снова встанешь на моем пути, тогда…
Он задохнулся от гнева, его горящие безумием глаза чуть подернулись влажной дымкой. Что тогда он сделает снова? Растопчет? Но он уже переломил хребет гордости Чу Ваньнина. Обесчестит? Но он уже давно женился на Чу Ваньнине, принудив его навеки связать себя брачными узами с мужчиной. Тогда, может, убьет его? Внезапно сердце сдавила боль. Он так и не смог сказать, что сделает, если настанет это «тогда».
В итоге Мо Жань в гневе ушел, оставив Чу Ваньнина стоять в одиночестве посреди пустого тронного зала. Окруженный со всех сторон тьмой, он прекрасно понимал, что где-то в этом непроглядном мраке скрывается тот самый человек, который вырыл эту яму-ловушку, и теперь уже неважно, Наступающий на бессмертных Император или уважаемый Бессмертный Бэйдоу — они оба увязли в ней по уши.
Но что же он должен сделать?
Если первая запретная техника будет применена лишь для кратковременного разрыва пространства и времени, это не приведет к значительным последствиям. Так же как заживают раны на человеческом теле, со временем разорванная ткань пространства и времени может зарубцеваться и восстановиться. Однако под влиянием множества переменных разрыв может стать слишком большим, и тогда два смертных мира могут переплестись и перепутаться. Если эти изменения станут необратимыми, произойдет то, что описано в древних книгах.
Раскол.
«Мир упорядочен, если естественный порядок будет нарушен, Небесной Кары не избежать, и все вернется к первозданному хаосу».
Чу Ваньнин и сам не помнил, где и когда прочел эти слова, но трактовал он их предельно ясно. Вне всякого сомнения, речь шла именно о последствиях потери контроля над Пространственно-временными Вратами Жизни и Смерти.
Обращающая все в первозданный хаос грядущая Небесная Кара означала, что небесные божества накажут оба мира, время и пространство которых оказалось переплетено, стерев их в пыль, чтобы вернуть изначальный мир и порядок.
Ценой выхода из-под контроля первой запретной техники будет полное уничтожение пространства и времени двух миров. Он не хотел, чтобы это случилось, поэтому, несмотря ни на что, нельзя было позволять Мо Жаню и дальше двигаться в этом направлении.
В тот вечер Мо Жань был занят, разбираясь с беспорядками на Куньлуне, поэтому не позвал Чу Ваньнина, чтобы продолжать его изводить. Воспользовавшись его отсутствием, Чу Ваньнин взял фонарь и вновь пошел в библиотеку.
В последнее время Мо Жань стал немного добрее по отношению к нему. Зная, что у Чу Ваньнина нет ни единого шанса хоть как-то повлиять на текущее положение вещей. За исключением случаев провокаций, Мо Жань обычно не ограничивал его перемещения в пределах Пика Сышэн и не возражал, если тот хотел посетить библиотеку, задний склон горы и даже арсенал непревзойденного божественного оружия.
С Чу Ваньнином Мо Вэйюй придерживался правил домашнего содержания дикого кота, считая, что достаточно спилить клыки и подрезать острые когти. Если сломать коту ногу, то тот, конечно, не сможет и шага ступить, но его дерзкая дикость быстро сойдет на нет, и он станет слишком беспомощным и скучным.
Проанализировав всю найденную информацию, Чу Ваньнин собрал все зацепки воедино и, связав их с нынешним положением вещей, в конечном итоге пришел к двум определенным выводам: во-первых, закулисный манипулятор прекрасно разбирается в медицине и использовании различных лекарств, однако, скорее всего, слабо одарен духовно. Косвенно это подтверждал тот факт, что если бы этот человек обладал мощной духовной силой, то ему бы не пришлось действовать чужими руками, чтобы достигнуть своих целей. Во-вторых, смерть Ши Мэя была спланирована этим закулисным злодеем, и в данном случае его главной целью было породить ненависть в душе Мо Жаня.
В конце концов Чу Ваньнин даже смог найти подтверждение своей теории в древних текстах. Постепенно ему удалось расшифровать и проанализировать текст, записанный сложными демоническими рунами:
«Цветок Вечного Сожаления Восьми Страданий Бытия может стереть из сердца носителя все тепло и доброту, но также сохранит воспоминания о теплых чувствах к определенному человеку». Именно поэтому зачастую лицо, использующее эту технику, позволяет носителю Цветка Вечного Сожаления Восьми Страданий Бытия сохранить о себе нормальные воспоминания, что приводит к тому, что носитель отождествляет себя с заклинателем, ищет его одобрения, полностью полагается на него и готов пожертвовать ради него своей жизнью».
Ши Мэй давно уже умер. Он видел это собственными глазами, подобное невозможно подделать. Выходит, Ши Мэй не мог быть тем, кто использует эту технику, но совершенно очевидно, что все добрые воспоминания, что сохранил Мо Жань, были связаны именно с ним. Каким-то образом закулисный злодей смог использовать те крупицы искренних чувств и душевной теплоты, что остались в сердце Мо Жаня, чтобы соблазнить его прикоснуться ко всем трем запретным техникам.
Контролирующая весь мир Вэйци Чжэньлун. Оживляющая мертвых техника Возрождения. Переворачивающая Небо и Землю техника Пространственно-временных Врат Жизни и Смерти.
Успешно или не очень, но Мо Жань попытался освоить их все. Что это за человек, который так настойчиво жаждал контролировать все три запретные техники? Кто, невзирая на опасность превращения в ничто обоих смертных миров, ради удовлетворения своих эгоистичных желаний стремится разорвать пространство и время?
Вопреки всему, Чу Ваньнин не так уж много думал об этом, ведь сейчас ответ на эти вопросы не был в приоритете. Куда важнее было понять, как предотвратить это до того, как Мо Жань преуспеет в изучении техники Пространственно-временных Врат Жизни и Смерти.
Обдумав все еще раз, он ясно увидел перед собой лишь один путь… Ему нужно убить Наступающего на бессмертных Императора, после чего вернуться в прошлое, в то время, когда Цветок Вечного Сожаления Восьми Страданий Бытия еще не укоренился в сердце Мо Жаня, чтобы подавить его рост, а уж потом придумать, как выкорчевать и уничтожить его. Невозможно второй раз посадить семя цветка зла в сердце человека, что уже прошел через Вечное Сожаление Восьми Страданий Бытия. Таким образом, даже если после смерти Тасянь-Цзюня этот закулисный манипулятор найдет способ открыть Пространственно-временные Врата Жизни и Смерти, у него больше не будет ни единого шанса заполучить огромную духовную силу и боевую мощь Мо Вэйюя.
