Се Лянь присел и поднял с пола два осколка меча, в душе посетовав с горечью: «Это ведь были такие замечательные редкие клинки…»

Фэн Синь воскликнул:

— Ваше Высочество, дверь! Кажется, там появилась дверь!

Положив осколки, принц поднялся.

— Вот как. Значит, чтобы выйти, требовалось справиться с этим оружием.

По задумке дверь открывалась кровью и убийством живого существа, но Хуа Чэн открыл её, применив силу. Только принц подумал об этом, и Хуа Чэн потянул его из оружейной. При виде демона, пышущего желанием кого-нибудь убить, Фэн Синь спросил:

— Что вы теперь собираетесь делать?

Ему ответил Се Лянь:

— Разумеется, отправимся на поиски советника и Му Цина.

Хуа Чэн ровным тоном произнёс:

— Если Му Цин в самом деле продался Цзюнь У, прежде всего следует забрать его собачью жизнь.

Они втроём покинули оружейную и прошли немного, когда Се Лянь, поразмыслив, всё-таки задал вопрос:

— Сань Лан, только что… ты ведь решил, что я намереваюсь заколоть себя?

Хуа Чэн не ответил, но его лицо осталось всё таким же мрачным.

— Я бы не стал, — сказал принц.

Хуа Чэн бросил на него взгляд:

— Правда?

Се Лянь в душе ощутил угрызения совести от этого взгляда. По правде говоря, раньше принц и впрямь воспользовался бы тем самым способом. Но теперь… он больше не собирался так поступать.

— Да! — заверил он. — Я ведь обещал тебе. К тому же, там было так много всевозможного оружия, что если бы каждое проткнуло меня по разу, я бы превратился в кровавую кашу! Ха-ха-ха-ха… — смех вдруг застрял у принца в горле.

Всё потому, что Хуа Чэн резко обратил к нему свой взгляд на слове «проткнуло». Се Ляню едва ли удалось бы описать этот взгляд, но под ним принц не осмеливался произнести и слова.

Спустя мгновение Хуа Чэн неожиданно с силой притянул принца к себе и заключил в объятия.

Фэн Синь, идущий следом за ними, потрясённо завопил:

— Вашу ж мать! Я вообще-то ещё здесь!!!

Растерянно поморгав, Се Лянь похлопал Хуа Чэна по спине и спросил:

— Что с тобой?

— Ваше Высочество, — тихо проговорил тот, — не надо так смеяться. — Прижав Се Ляня крепче, он добавил: — Это не смешно, правда… совсем не смешно.

Стоило Се Ляню вспомнить, как помрачнел Хуа Чэн, когда он поднял отравленный трупным ядом череп, и он ощутил угрызения совести.

— Прости, я больше не буду так шутить, просто хотел, чтобы ты не беспокоился, но не ожидал, что выйдет всё наоборот.

Будто напуганный сложившейся обстановкой, Фэн Синь растерянно произнёс:

— Мне… тоже кажется, что не стоит так шутить. Раз уж он воспринимает это столь серьёзно…

Хуа Чэн наконец отпустил Се Ляня и мрачно сказал:

— Идём.

Без проводника в лице советника у них не осталось иного выбора, как продолжать продвигаться внутрь дворца. Но вскоре после того как они покинули оружейную, Се Лянь ощутил странные перемены в воздухе.

— Вам не кажется… — поинтересовался принц, — что становится жарче?

Когда они только очутились во дворце, вокруг царила прохлада. Но через какое-то время пути воздух стало словно распирать от жара. Фэн Синь, похоже, почувствовал то же самое, но когда обернулся, застыл и указал куда-то принцу.

— Ваше Высочество, погляди назад! Кажется, там что-то светится.

Как они и сказал, позади них виднелся свет, который медленно приближался. Неизвестный источник света под землёй — явление крайне странное, неужели кто-то идёт к ним?

Но когда очертания источника света проявились яснее, Се Лянь понял, что воздух действительно нагревается, и это ему не почудилось. Жар, от которого становилось трудно дышать, принёс с собой этот странный свет.

Огненно-красный поток, булькающий пузырями, медленно полз к ним по склону пола во дворце. Лава снаружи через русло защитного рва затекла сюда!

Не успел Се Лянь в душе воскликнуть «Плохо дело!», как почувствовал, что позади него кто-то быстро пронёсся мимо. Выпустив с руки шёлковую ленту, принц окликнул:

— Постойте! Не подскажете дорогу?

Человек с трудом увернулся, но на мгновение замер, и когда остальные обернулись, то в свете уже приближающейся лавы разглядели его лицо.

Фэн Синь закричал:

— Му Цин! А ну стой, паршивец!

Но разве Му Цин стал бы его слушать? Без лишних слов он умчался прочь. Трое уже собрались броситься в погоню, но тут земля под ногами неистово задрожала.

Огненно-красная лава забурлила, быстрее потекла через ров и волной нахлынула на троицу!

Им вот-вот некуда будет ступить! Впрочем, Се Лянь, перед тем как попасть во дворец, уже сталкивался с подобной проблемой, просто теперь сложность задачи увеличилась.

— Фэн Синь, в лаве плавает множество пустых сосудов, они всплывают на поверхность и не тонут, если на них наступить!

С такими словами принц примерился к одному пустому сосуду, который весьма задорно плыл в потоке лавы, размахивая руками, и совершил прыжок!

Только нога принца коснулась сосуда, и Се Лянь возрадовался в душе: эти несколько погибших людей оказались более рослыми и лишь немного погружались в лаву, когда на них наступали, но по-прежнему сохраняли способность оставаться наплаву. Главное, чтобы сосуды не бунтовали, и их даже можно использовать как лёгкие лодки!

Фэн Синь тоже выбрал себе «плавательное средство» и запрыгнул на него, пригрозив луком:

— Плыви как положено, не вздумай тонуть!

Пустой сосуд, которому пригрозили оружием, не решился на опрометчивое пренебрежение словами Фэн Синя и приложил вдвойне больше стараний. Хуа Чэн же, лишь скрестив руки на груди, опустил взгляд на пустой сосуд, и тот повёл себя весьма послушно: не смея противиться, поплыл быстрее всех. Тем временем Се Лянь, сложив руки в молитвенном жесте, искренне принялся уговаривать сосуд, на котором оказался:

— Провези меня немного, будь любезен, провези! Я зажгу благовония в твою честь! Тебе не нужны благовония? Можешь попросить любое подношение!

Его пустой сосуд, очевидно, был крайне недоволен вторжением, то и дело пытался махнуть рукой и прогнать принца. Но тот, как назло, оказался приставучим как тянучка, и как бы пустой сосуд ни крутился, сбросить Се Ляня ему не удавалось. Что тут говорить, принц опять выбрал самого несговорчивого!

Они поплыли по течению на своих пустых сосудах, словно по волнам навстречу ветру. Но чем дальше вниз текла лава, тем заметнее увеличивалась скорость потока, да ещё приходилось время от времени уворачиваться от препятствий, торчащих на поверхности лавы — можно сказать, весь их путь был полон опасностей. Спустя некоторое время они вновь нагнали Му Цина, и Фэн Синь позвал:

— Му Цин! Почему ты бежишь от нас?

Му Цин, который тоже воспользовался пустым сосудом в качестве доски для плаванья, теперь обернулся.

— Предлагаешь дожидаться, пока вы на меня нападёте?

В руках Фэн Синя был только лук без стрел, так что приходилось кричать:

— Мы не нападём! Для начала объясни, каким образом ты вдруг исчез из оружейной!

Му Цин язвительно усмехнулся:

— Вы…

Он не успел закончить фразу, когда Се Лянь разглядел, какая картина открывается впереди. У принца мгновенно сузились зрачки, и он выкрикнул:

— Прямо перед тобой!

Му Цин повернулся и обнаружил, что путь впереди резко обрывается.

Здесь, должно быть, возник подземный разлом, который превратился в крутой обрыв глубиной по меньшей мере в сотню чжанов.

Му Цин не ожидал столь внезапной опасности, к тому же лава ближе к обрыву потекла быстрее, и когда тот осознал происходящее, было уже поздно — он улетел вниз, мгновенно исчезнув из поля зрения вместе с пустым сосудом, на котором стоял!

А остальных быстро и неотвратимо несло к тому же обрыву!

В момент опасности Жое слетела с руки принца, намоталась на загнутый угол крыши вдалеке и завязалась узлом. Одной рукой держась за Жое, другой схватив Хуа Чэна, принц крикнул, перебрасывая конец ленты Фэн Синю:

— Держись!

Только связанные шёлковой лентой, они смогли устоять на ногах. Сейчас до края «обрыва» им оставалось не больше двух чжанов, ещё чуть-чуть, и они бы тоже полетели вниз, но, что называется — осадили скакуна над самой пропастью. Вот только позади по-прежнему лились потоки кипящей лавы, и Се Лянь скомандовал ленте: