Однако, ещё не приблизившись, Се Лянь услышал изнутри потрясённый до дрожи голос:

— Как же так? Как такое возможно?

Голос принадлежал советнику! Неужели кто-то их опередил? Се Лянь пинком выбил дверь и низко выкрикнул:

— Отпустите!

В комнате советник действительно оказался не один, и когда дверь распахнулась, все присутствующие повернулись на грохот. Потрясение всё ещё не сошло с лица советника, который спросил:

— Ваше Высочество?

Воцарилось молчание.

Советник, подняв голову лишь на пару мгновений, вскоре опустил её вновь со словами:

— Подождите немного… Как же так вышло? Что за невезение!

Ни Се Лянь, ни Хуа Чэн не знали, как прокомментировать увиденное.

В комнате стоял стол, вокруг которого сидел советник и ещё трое. А между ними разгорелась опьяняющая разум карточная битва! Кстати говоря, эти «трое» вовсе не являлись людьми, а лишь грубо вырезанными наспех бумажными человечками. Неизвестно, какую магию советник применил, чтобы заставить бумажные фигурки двигаться и даже составить ему компанию в игре. А те слова невольно вырвались у советника, когда он увидел доставшиеся ему карты.

Се Лянь полагал, что застанет советника измождённым допросами, но никак не ожидал, что тот примется в такой момент играть в карты! Не зная, плакать или смеяться, принц в то же время ощутил ни с чем не сравнимое родное тепло.

А как же иначе! Когда они с Фэн Синем жили в монастыре Хуанцзи, почти каждый раз, приходя к советнику, заставали его за игрой, игрой и ещё раз игрой! Прошло восемьсот лет, и вот Се Лянь вновь увидел наставника с картами, будто прошлое вновь ожило перед глазами. Даже тот самый азарт на его лице остался неизменным. Не отрывая глаз от карт в своих руках и не оборачиваясь, советник произнёс:

— Ваше Высочество, наконец-то вы пришли. Только позвольте мне сначала доиграть партию…

Се Лянь так и знал, что стоит советнику сесть за игральный стол, и его старые привычки вернутся вновь — забудет даже родную мать. Если вспомнить то, как вёл себя советник во дворце Шэньу, перед принцем сейчас будто сидел совершенно другой человек. Не в силах на это смотреть, Се Лянь приблизился и вытянул его из-за стола:

— Наставник, нашли же вы время! Довольно игр!

Но тот с покрасневшими глазами закричал:

— Нет, нет, дайте мне доиграть!!! Это недолго! Только одну партию! Я доиграю этот круг! Игра уже подходит к концу, и я, возможно, смогу выиграть!!!

— Не сможете, я вас уверяю, не сможете!

К счастью, партия действительно вскоре подошла к концу. И хотя советник клялся и божился, что победа у него в руках, он всё же проиграл, как и предрёк принц. Взмахнув рукавом, советник собрал бумажных человечков и наконец вернулся к своему невозмутимому облику.

Он поправил полы одеяния, чинно уселся и заговорил, нахмурив брови:

— Ваше Высочестко, я знал, что вы непременно придёте. И всё это время ждал вас.

Се Лянь подумал: «Что-то я не заметил, чтобы вы меня ждали…»

Конечно, он не стал говорить этого вслух, всё-таки старших нужно уважать. Советник же продолжил:

— Знаю, у вас наверняка накопилось множество вопросов.

Хуа Чэн стоял рядом, прислонившись к двери, и выглядел весьма непринуждённо, но, скорее всего, следил за окружающей обстановкой. Се Лянь сел напротив советника, так же чинно поправив одежду, и ответил:

— Это так. — Помолчав, он продолжил: — Сначала я хотел бы убедиться, что Цзюнь У… действительно и есть Безликий Бай. То есть, наследный принц Уюна.

— Не стоит сомневаться. Это он.

— А я никак не связан с принцем Уюна, верно? Мы два абсолютно разных человека?

— Единственное, что связывает вас с наследным принцем Уюна, это то, что именно он уничтожил ваше государство, Сяньлэ.

Се Лянь тихо проговорил:

— Но… советник, ведь вы когда-то говорили мне, что не знаете, что за тварь этот Безликий Бай. Однако вы были уверены, что он появился из-за меня.

— Ваше Высочество, в тот момент я действительно не знал, что он такое. Но когда узнал, было уже поздно. Кроме того, сказав, что он появился из-за вас, я не ошибся.

— Что вы хотите этим сказать? И ещё, всё тот же вопрос… почему он решил уничтожить государство Сяньлэ?

Не сводя с принца глаз, советник ответил:

— Из-за одной вашей фразы.

— Из-за моей фразы? — замер Се Лянь. — Какой?

— «Тело пребывает в страдании, но душа пребудет в блаженстве».

Советник замолчал и больше не добавил ничего.

— И всё? — не веря своим ушам, поразился Се Лянь.

— Всё.

— Лишь из-за этой фразы? Что с ней было не так?

— Много чего, — мрачно ответил советник. — Всё… абсолютно всё началось именно с этой вашей фразы!

Се Лянь смутно ощутил — сейчас советник расскажет ему что-то такое, что будет крайне трудно принять. Принцу захотелось позвать Хуа Чэна, но звать не пришлось — Хуа Чэн подошёл сам и сел рядом с ним.

Советник произнёс:

— Вы ведь нашли те фрески на стенах храмов на горе Тунлу.

— Нашёл, — ответил принц. — Это вы их оставили?

— Я. Каждый раз, когда открывалась гора Тунлу, я незаметно пробирался туда. С одной стороны, чтобы попытаться предотвратить рождение нового Князя Демонов, с другой стороны — чтобы придумать различные способы оставить подсказки, по которым остальные узнали бы о государстве Уюн и о его наследном принце.

Се Лянь задумчиво спросил:

— Но почему не рассказать всем прямо? Обязательно нужно было идти окольным путём?

— Ваше Высочество, как вы считаете, почему сейчас в мире почти никто не знает о государстве Уюн?

Се Лянь не успел ответить, вместо него заговорил Хуа Чэн:

— Он уничтожил всех, кто что-то знал, так?

— Верно, — кивнул советник. — Если оставить слишком явные подсказки или просто всё рассказать, не только я окажусь в опасности, но и все те, кто узнает. Возможно, они все исчезнут с лица земли, причём количество не имеет значения. Даже если это окажется целый город, Безликий Бай способен сровнять его с землёй за три дня. Полагаю, вы понимаете, что я нисколько не шучу.

Се Лянь, разумеется, понимал. Ирония в том, что когда-то принц возносил благодарности судьбе за то, что Цзюнь У стал богом, а не демоном, ведь иначе Поднебесная погрузилась бы в пучину хаоса.

Советник продолжал:

— Поэтому я не мог позволить ему заподозрить, что на свете существует ещё кто-то, кому всё известно. И в то же время не мог мириться с тем, что кроме меня об этом не знает никто. Я размышлял так: если найдётся хоть кто-то достаточно внимательный и к тому же смелый, он обязательно разгадает мои послания. И коли уж я не могу противостоять принцу Уюна, пусть всё решит судьба. Столько лет я скрывался и прятался, притом весьма удачно. Кроме случая восемьсот лет назад, когда я чуть было не попался, он не мог меня схватить. Теперь у него получилось, но только потому, что он тоже нашёл фрески, оставленные мною на горе Тунлу. А потом вы догадались о его личности, и тогда он понял, что я, возможно, до сих пор жив, и к тому же рассказал много такого, что он хотел бы навсегда скрыть.

Се Лянь вспомнил, что когда они вошли в храм Уюна у Медной печи, некто уничтожил несколько последних, а значит, самых важных фресок. В тот момент они с Хуа Чэном предположили, что кто-то прятался в храме, но так никого и не нашли. Теперь же, если поразмыслить, весьма вероятно, что Безликий Бай действительно скрывался тогда в каком-нибудь тёмном углу.

— Но, советник, — заговорил принц, — почему вам понадобилось скрываться?

— Ну конечно же, из-за…

— Предательства, — закончил за него Хуа Чэн.

Это прозвучало довольно резко, и советник перевёл взгляд на демона. Хуа Чэн, однако, ничуть не переменился в лице, добавив:

— Вы предали его, верно?

— Можно так выразиться. Дело вот в чём… — он вновь повернулся к Се Ляню. — Как бы вам сказать… Всё, изображённое на фресках, случилось на самом деле. Его Высочество наследный принц Уюна был несравненным солнцем для своего государства. Вспомните, каким величием обладали вы в бытность наследным принцем Сяньлэ. И у него величия имелось в разы больше. Я и трое моих соучеников — всего нас было четверо — когда-то служили ему. Вознесшись, он поднял нас за собой. Мне доводилось видеть немало всевозможных божеств, и я без преувеличения могу сказать, что даже в Небесных чертогах, среди множества небесных чиновников, он всё так же походил на солнце, ослепительное настолько, что остальные просто меркли рядом с ним.